Читать книгу "Золото Спарты - Клайв Касслер"

— Да.

— Одним из участников Ионийского союза был остров Самос — остров, на котором родился «самосский гений», также известный как Пифагор. Ну, тот самый, создатель треугольника?..

— Я пока не улавливаю суть.

— Костыли той женщины… один был короче другого. Если мысленно продлить воображаемые линии, получится неравносторонний треугольник.

До Сэма начало доходить. Он улыбнулся.

— Пифагор был отцом равнобедренного треугольника — две равные стороны…

— «Его поступь — битва соперников», — снова процитировала Реми.

— Значит, мы ищем равнобедренный треугольник…

— Верно. И скорее всего, отмеченный цикадой. Осталась последняя строка: «Три замка, четвертый утерян, укажут дорогу на Фригизингу».

Сэм оглянулся и скользнул взглядом по толпе, заметив бродящего у пристани Холкова. Его «группа поддержки» должна была околачиваться рядом. Сэм хотел отвернуться, когда Холков достал из кармана смартфон и принялся изучать экран. Он вскинул голову, огляделся вокруг и жестом подозвал кто-то из толпы. Десять секунд спустя вся троица собралась вокруг. Перекинувшись двумя-тремя фразами, двое развернулись и трусцой побежали в сторону пирса. Холков и тот, что остался, зашагали по тропинке, ведущей к капелле.

— Клюнул, — сказала Реми.

— Не до конца. Этого я и боялся. Вопрос в том, когда он поймет очевидное.

— А именно?

— Что мы у него в ловушке. Им осталось лишь засесть на пирсе и ждать.

Глава 47

— Замок, — пробормотала Реми, размышляя вслух. — Основные три версии: замок, закрывающий двери; замок в оружии; архитектурный замок. Вероятно, речь о последнем…

Сэм рассеянно кивнул. Он не мог сосредоточиться, поскольку то и дело отвлекался на Холкова и его подручного, которые были уже на полпути к капелле и крутили головами во все стороны, выискивая добычу.

Реми продолжила мозговой штурм:

— Вокруг полно углов, но вряд ли имеется в виду бревенчатое здание.

За ограждением слева находился окруженный живой изгородью пивной ресторанчик. Внутренний двор был заставлен столами под зонтиками. Баварский духовой оркестрик наигрывал народную песню в стиле «умиа-умпа», слушатели подпевали и хлопали в ладоши. Миновав пивной дворик, Сэм и Реми обошли вокруг задней, напоминающей домик части церкви и очутились на лужайке с северной стороны.

— Пушка, — сказал Сэм, замирая на месте и вытягивая руку. — Кажется…

Реми проследила взглядом, куда указывал Сэм. В тридцати ярдах от них, посреди газона, стоял доходивший до пояса каменный пьедестал. Сверху красовался отлитый в бронзе декоративный секстант, древний навигационный инструмент, обычно использовавшийся для того, чтобы рассчитать положение солнца над горизонтом. Хотя большинство секстантов размером не превышали лист бумаги формата А4, этот был раз в пять больше, с длиной стороны примерно четыре фута. Увеличенная до гротеска труба напоминала ствол мушкетона.

Сэм и Реми обошли вокруг. Здесь народу было меньше; большинство посетителей не сходили с гравийных дорожек, разглядывая капеллу, горы и озеро.

— Тут мемориальная дощечка, — сказала Реми. На немецком.

Сэм наклонился:

— «Подарено августа 1806 курфюрсту Максимилиану I Иосифу из дома Виттельбахов, члену Рейнской конфедерации и королю Баварии, Наполеоном I, императором Франции».

— Уж подсказка так подсказка, — сказала Реми. — Вот, Сэм, взгляни.

Он подошел к присевшей на корточки жене. Нижняя часть секстанта состояла из вертикальной стрелки, которая должна была скользить по дуге с вырезанной в ней шкалой, каждая отметка шкалы соответствовала одной шестой градуса. Сейчас стрелка указывала на семьдесят.

— Не то, — сказала Реми. — Было бы мило, если бы стрелка указывала на тройку.

Внезапно Сэм схватил жену за плечо и повел вокруг пьедестала, встав ровно между секстантом и капеллой. Сквозь радиусы прибора они наблюдали, как Холков с напарником бредут по тропе к бревенчатым зданиям, ближе к деревьям.

— А может, и то, — сказал Сэм. — Давай-ка включим фантазию. Если секстант — наша пушка, а зарубки на дуге — наши замки, наши крепления, то эта часть загадки Лорана — метафора.

— Продолжай.

— Вспомни строку: «Три замка, четвертый утерян, укажут дорогу на Фригизингу». Отсюда следует, что четвертый замок дополняет комплект. Полный комплект — это сколько в процентах?

— Сто.

— Значит, каждый замок представляет четверть от комплекта. Сколько зарубок на дуге?

Реми проверила.

— Сто сорок две.

Сэм подсчитал в уме:

142: 4 замка = 35,5;

35,5 х 3 замка = 106,5.

— Ладно, представим, что мы приподняли «ствол мушкетона» на сто шесть градусов… — произнес он.

Они присели на корточки возле секстанта, мысленно рассчитывая новый угол трубы. Оказалось, что труба указывает прямо на переднюю башенку-луковку, глядящую на них с красной крыши капеллы.

— Кажется, такие места обозначают крестом на картах? — спросила Реми. — В метафорическом смысле.

— В нашем случае обозначить лучше треугольником, — поправил ее Сэм. — Будем надеяться.

Не успели они сделать и десяти шагов по направлению к капелле, как громкоговоритель заверещал дурным голосом, сначала на немецком, затем на английском:

— Внимание, посетители. Поступило предупреждение о приближающейся буре. Ожидается штормовой ветер, поэтому мы вынуждены закрыть парк. Просим всех не торопясь пройти на выход к пристани. Следуйте инструкциям персонала парка. Приносим извинения за доставленное неудобство. Спасибо.

Вокруг поднялся недовольный ропот, родители начали окликать детей. Люди задирали головы, вглядываясь в чистое синее небо.

— Что-то я не вижу ника…

— Вон там, — сказала Реми.

Стена пурпурных с черным отливом туч перекатилась через вершины гор на юго-западе. На глазах у Сэма и Реми грозовой фронт, как в замедленном повторе, спустился по склону горы и пополз дальше, по направлению к озеру.

Народ стал подтягиваться к причалу, кто-то припустил бегом, кто-то шел неспешным прогулочным шагом. Персонал в голубых рубашках выступал в роли пастухов, мягко поторапливая зазевавшихся и помогая родителям управиться с детьми.

— Не знаю, как ты, — сказал Сэм, — а я не в восторге от…

— Я тоже. Мы остаемся. Надо найти укрытие.

— Пойдем.

Сэм, а следом за ним и Реми направились к берегу; ярдов через пятьдесят дорожка расходилась в две стороны: налево — к лесу, направо — к пирсу. Они повернули налево и пустились трусцой, миновав около дюжины посетителей, спешащих навстречу. Мужчина в баварских шортах с двумя едва научившимися ходить малышами окликнул их по-немецки: