Читать книгу "Американский принц - Сьерра Симоне"

я замолкаю, не зная, с чего начать. Я хороший лжец, но сейчас мне трудно. — В Сиэтле. Мы сошлись.

Эш приподнимает брови.

— Сошлись?

Ложь уже собиралась сорваться с моего языка, но внезапно Эш меняется в лице, и указывает на пространство перед своими ботинками.

— Я хочу, чтобы ты находился здесь, когда скажешь это.

— Я не преклоню перед тобой колени, — говорю я раздраженно. — Не так.

Эш расстегивает пиджак.

— Хочешь, я тебя заставлю? Я могу принудить тебя. Только скажи.

Глядя на него, я встаю и сажусь на кофейный столик напротив его кресла.

— Вот. Я прямо перед тобой. Так устроит?

Он слегка хмурится, но через минуту кивает.

— Да. Теперь я вижу твои глаза.

— Почему это так важно?

— Потому что ты собирался солгать мне.

Сейчас я не могу вынести его взгляд и отворачиваюсь.

— Продолжай, Эмбри. Только на этот раз не ври.

Я раздумываю. Абилин ясно дала понять, какую историю я должен рассказать Грир, и для этого, по ее мнению, мне придется убедить и Эша. Но Эш — вот кто пострадает больше всех, если узнает правду. Мне приходится балансировать на лезвии ножа между двумя слоями лжи, и я не уверен, что справлюсь.

— Абилин обратилась ко мне в Сиэтле, — говорю я, пытаясь отыскать правду в океане лжи. — Она хотела, чтобы мы стали парой. Я согласился.

— Посмотри на меня.

Я смотрю.

— Зачем? — Его голос беспристрастен, но в глазах полыхает огонь. — Почему ты согласился?

И в этот раз это тоже правда.

— Чтобы защитить Грир.

— Ты ее трахал? — Замечаю ещё больше огня в его глазах.

— Нет.

— Собираешься?

— Нет.

Он расслабляется.

— Значит, этот уговор — защитить Грир — носит исключительно публичный характер?

Я выдыхаю.

— Отчасти. Грир должна во все поверить. Вот чего хочет Абилин. Чтобы Грир поверила в наши отношения и страдала от этого.

Эш рассматривает меня.

— Это очень ранит нашу принцессу, Эмбри. Возможно, нанесет непоправимый вред. Стоит ли этого твоя «защита»?

Я думаю обо всех принесенных мною жертвах, чтобы защитить тех, кого люблю.

Что изменит еще одна?

— Ты не знаешь, от чего я нас защищаю, Эш.

— Могу я узнать?

Боже, первый, кто не должен знать правду, это Эш.

— Нет.

— Что «нет»?

В кабинет входит Грир, милая и спокойная, будто провела все утро за чтением Т.Х. Уайта, а не выслушивала сплетни о том, как она публично наставляет рога Эшу. Я в панике смотрю на него, но Эш качает головой, как бы говоря: «Не рассчитывай на мою помощь».

Бельведер просовывает голову в дверной проем, собираясь извиниться, но Эш поднимает руку, останавливая его.

— Все в порядке, Райан, — говорит он.

Бельведер с облегчением уходит и закрывает за собой дверь.

Грир садится на колени Эша — всего в нескольких дюймах от меня, сидящего на кофейном столике — и тянется к моей руке.

— Ты сказал, что я могу прийти, если после сегодняшнего почувствую себя плохо, — тихо говорит она Эшу, положив мою ладонь на свои колени. Несмотря ни на что, от прикосновения пальцев к ее бедрам, вся моя кровь приливает к паху. — Бельведер сказал, что вы здесь одни, поэтому я подумала…

— Ты не прервала обсуждение государственно важных вопросов, — уверяет он ее. — Но Эмбри хочет кое о чем с нами поговорить.

Грир смотрит на меня своими огромными серыми глазами, и я думаю обо всех случаях, когда уже подводил ее. Как ужасно она, должно быть, чувствовала себя после Чикаго, и в те моменты, когда я встречался с ней и Эшем, все еще сохраняя на себе запах человека, которого только что трахнул. И в тот момент, когда я позволил своему внутреннему монстру овладеть ею в Карпатии, а нашу связь запечатлели на пленке.

Меня охватывает стыд, но никакое чувство стыда не может перевесить страх перед Абилин. Так что я просто говорю это. Произношу ложь, которая разорвет Грир на части и, надеюсь, спасет нас всех.

— Мы с твоей сестрой начали встречаться. Я решил, что ты должна об этом знать.

* * *

К тому моменту, когда добираюсь до Округа обсерватории номер один, я уже в курсе, кто меня там ожидает. По дороге служба безопасности связалась со мной по рации, и я разрешил им пропустить ее через ворота, но меня все равно раздражает вид Абилин Корбеник, сидящей на качелях моей веранды. Я поднимаюсь по ступенькам.

— Привет, любовничек, — игриво и правдоподобно изрекает она, вставая, чтобы поприветствовать меня. — Как все прошло? Она поменялась в лице?

Я думаю о том, как напряглись плечи Грир, как она быстро заморгала, отпуская мою руку.

…Но я думала, что теперь нас только трое. Неужели меня и Эша тебе недостаточно?…

— Иди ты на хер, — приторно ласковым тоном отвечаю Абилин. Я вставляю ключ в замок и понимаю, что дверь не заперта; должно быть, я забыл закрыть ее, когда уходил.

Абилин следует за мной внутрь.

— Но если серьезно… ее лицо, Эмбри. Она была зла? Разбита? Обижена?

… — Тебя более чем достаточно, но Абилин особенная, Грир. Я ничего не могу с этим поделать.

— Тогда объясни мне. Брачная ночь — ты обещал оберегать меня — мы все обещали, что постараемся, чтобы все получилось!

А потом я произнес ложь, которая ранила сильнее всего остального, потому что я подтвердил худшие опасения Грир насчет меня.

— Ты знаешь, какой я, принцесса. Мне нравится трахать все, что движется. Я не люблю долго топтаться на одном месте, и Абилин — мое новое место.

Грир прикусила пухлую нижнюю губу, теряя самообладание.

— Это потому, что она красивее меня? С ней веселее? — Слова вырвались сами по себе, словно против ее воли, как будто она не могла вынести того, что произнесла их, и в то же время не могла терпеть, чтобы их не сказать.

А я не мог вонзить нож настолько глубоко… Но я знал, что именно этого хотела Абилин.

— Согласись, принцесса, она очень хорошенькая…

— Все и сразу, — говорю я Абилин, бросая ключи на блюдо на столе и направляясь к бару в гостиной. В нем не осталось ничего, кроме «Макаллана 12», но это мой любимый напиток, так что я не против.

— Зла, обижена и разбита. Твое желание исполнено. Так что можешь проваливать прямо сейчас.

Абилин устраивается в кресле с лучшим видом у окна.

— Не так быстро. Я хочу услышать побольше подробностей о Грир.

Я опустошаю бокал теплого односолодового виски, вытираю рот и наливаю еще. Смутно осознаю, что еще нет и трех часов дня.

— Зачем это