Читать книгу "Стервы большого города - Кэндес Бушнелл"

Виктория кивнула.

— А в чем дело?

— Ну, — ответила Глиннис, скрестив руки на груди. — Ты когда-нибудь слышала о парне по имени Майк Харнесс?

«Нико О'Нилли, 42 года. — Так начинался соответствующий раздел в материале «50 самых влиятельных женщин». — Но пусть ее легендарная холодность не обманывает вас. Когда речь идет о журналах, нет никого горячее. Нико превратила престарелый «Фейерверк» в самый доходный печатный орган компании «Сплатч Вернер», и поговаривают, будто скоро она займется перестройкой всего издательского отдела стоимостью три миллиарда долларов».

Нико покачала головой и сложила газету, прочитав этот пассаж уже раз десятый за утро. Не катастрофа, но только этого ей и не хватало, и она все представляла себе, как Майк Харнесс сидит за завтраком в своей квартире в Верхнем Ист-Сайде (или в загородном доме в Гринвиче, штат Коннектикут), ест яйца, и тут его настигает апоплексический удар. Нико знала, что, поменяйся они местами, ее точно хватил бы удар. Она воображала, что Майк уже звонит Виктору Мэтрику, желая выяснить, что происходит. И Виктор успокаивает его, говорит, что все нормально, просто газеты всегда все не так понимают, а кому, как не ему, это знать?

Но, подумала Нико, на сей раз они все правильно поняли. Ну или почти правильно.

Она положила газету на столик в колониальном стиле (10 600 долларов — в металле, сообщил Сеймур, потому что количество настоящей раннеамериканской мебели очень ограничено) и пошла к лестнице позвать дочь.

— Кэт-Кэт, мы опоздаем.

Нико посмотрела на часы — без десяти двенадцать, значит, у них еще есть небольшой запас, чтобы добраться до «Мэдисон-Сквер-Гардн» вовремя. Но рисковать — и пропустить выход мужа — ей не хотелось. Сегодня день Вестминстерской выставки собак; в час тридцать демонстрировали миниатюрных такс, и Сеймур показывал свою Петунию. Нико была убеждена, что Туния победит, но даже если и нет, ей не хотелось заставлять мужа волноваться из-за того, успеют они с Катриной или нет.

Нико, слегка нервничающей и возбужденной из-за Сеймура, не терпелось поскорее двинуться в путь. Она прошла через прихожую, сердито глянув на «Пост». И где только они раздобыли информацию? Сама она сказала лишь Сеймуру, Виктории и Венди о возможном переходе на место Майка и была уверена, что никто из них не проболтался. Конечно, после того секретного уик-энда у Виктора на Сен-Бартсе Нико укрепила свою позицию его «золотой девочки», а такое не проходит незамеченным. При этом еще каждые десять дней они с Виктором вместе обедали, а иногда увлекались краткими конфиденциальными совещаниями в коридоре или во время разных мероприятий. И это тоже видели. Кто-то, предполагала Нико, догадался, что ее готовят к работе Майка… или для чего-то более крупного, чем ее нынешний пост. Но затем Нико пришло в голову другое: не спланировал ли эту заметку сам Виктор?

Это казалось притянутым за уши, почти смехотворным, но, лучше узнав Виктора за последние несколько месяцев, Нико понимала, что в определенных обстоятельствах он ничем не побрезгует. Виктор Мэтрик, могущественный старый ублюдок, пользовался своими добродушными и располагающими манерами Санта-Клауса, чтобы застигать людей врасплох.

— Самое важное в бизнесе — это личность, Нико, — любил повторять он. — Люди сразу хотят знать, с кем имеют дело. И ты должна представать перед ними ясно — как персонаж романа. — Нико кивала, хотя ей казалось, что не все сказанное Виктором имело смысл (он действительно был немного не в себе, но Нико знала, что большинство суперуспешных людей отличались «странностями», в числе прочих и она сама). Однако позже, обдумывая слова Виктора, Нико обычно находила в них некую правду. — И у тебя это есть, Нико, — сказал Виктор. — Личность. Ледяная холодность. Ты убеждаешь людей в том, что тебе все безразлично. Это пугает их до чертиков. Но, скрываясь за внешностью Грейс Келли, ты страстно все переживаешь. Если вдуматься, то Грейс Келли и сама была весьма страстной женщиной. Она имела самых разных тайных любовников.

Виктор бросил на Нико один из своих испытующих взглядов, и она покраснела от ужаса: не намекает ли он на ее тайный роман с Кирби? Но Виктор не мог знать о Кирби… или мог?

— Спасибо, Виктор, — мягко негромко проговорила она. И, разумеется, не призналась, что ее «холодность» — следствие мучительной застенчивости, с которой она боролась всю жизнь с раннего возраста.

И теперь, размышляя над заметкой в «Пост», Нико решила, что ко всему этому все же приложил руку Виктор. Противопоставление слов «холодность» и «горячее» звучало как слабый отклик сказанного ей тогда Виктором. Он вполне мог допустить утечку информации, чтобы ускорить события с Майком. С другой стороны, если он не делал этого, то, вероятно, заподозрит Нико… а это означает неприятности. Виктору не понравится, что она перехватывает инициативу и спешит к финишу.

— Катрина, дорогая, — снова позвала Нико, вернувшись к лестнице.

— Через минуту спущусь, мама! — крикнула в ответ дочь.

Нико мерила шагами потертый старинный восточный ковер (еще одна находка Сеймура — он обыскал весь Интернет, чтобы подобрать идеальные ковры для особняка, и Нико восхищало, что он находит на это время, несмотря на свою занятость). Когда она займет место Майка, ее станут называть председателем и генеральным директором «Вернер инкорпорейтед». Всякий раз, когда Нико думала об этом, ее охватывали возбуждение и гордость — работы будет невпроворот, но она знала, что справится. Труднее всего получить эту должность.

Во время тех выходных на Сен-Бартсе они с Виктором часами говорили об отделе журналов. Виктор чувствовал, что Майк Харнесс не преодолел слабости «старой школы», пытаясь заинтересовать людей своими «титулами». Они оба знали, что мужчины больше не читают журналы — по крайней мере читают не так активно, как в период расцвета журнального дела в пятидесятых, шестидесятых и семидесятых годах. Большую часть читателей составляют молодежь, женщины и люди, помешанные на знаменитостях, объяснила Нико. Из тридцати трех журналов, издаваемых «Сплатч Вернер», только пятнадцать приносили деньги, и «Фейерверк» лидировал. Для Виктора одного этого, вероятно, достаточно, чтобы уволить Майка и назначить на его место ее, полагала Нико. Но Виктор еще не принял решение.

— Человек, который займет этот пост, должен иметь такой же послужной список, — сказал Виктор. И Нико не поняла, бросает ли он ей вызов или намекает на то, что не уверен в ее способности выполнять эту работу лучше.

— Я вполне убеждена, что мне удастся повысить доходы на десять процентов. — В голосе Нико не прозвучало ни ответа на вызов, ни хвастовства.

— У вас есть хорошие идеи, — задумчиво кивнул Виктор. — Но этого мало, необходимо иметь стратегию. Если я выкину Майка и поставлю вас, поднимется вой. Против вас выступят многие. Вы действительно готовы начать первый день в новом классе, чувствуя ненависть половины учеников?

— Уверена, я с этим справлюсь, Виктор.

— О, вероятно, справитесь, но я не уверен, что хочу этого.

Они сидели на веранде его дома на Сен-Бартсе после обеда. Виктор предусмотрительно отправил Сеймура и миссис Виктор (после пятидесяти лет совместной жизни жена, необычайно преданная ему, настаивала, чтобы ее называли «миссис Виктор») в город. Миссис Виктор обещала показать Сеймуру, где можно купить самые лучшие сигары. Веранда, сооруженная из темного и дорогого красного дерева (из-за пропитанного солью воздуха ее приходилось полностью менять каждые три года, но Виктор считал, что дело «того стоит»), простиралась на пятьдесят футов до бассейна, наполненного прозрачной голубой водой, переливающейся через дальний край в никуда. Сидевшему на веранде казалось, будто он парит в воздухе или находится на краю высокой скалы. И, глядя на раскинувшееся за бассейном море, Нико ощутила, что тоже падает в никуда…