Читать книгу "Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы - Леонид Григорьевич Прайсман"

праздношатающихся, округляя цифру, около 800 семей». В это число входили беженцы из разных губерний, неквалифицированные рабочие, семьи «интеллигенции и мещанства», в которых «ни один член нигде не работает». Смирнов утверждал, что в списке безработных насчитывается «220 одиноких бессемейных девиц, особенно характерно все 15, 16 и 17-летнего возраста, пишутся по профессии ученицами. Вся эта цифра неизбежно составляет из себя форменную проституцию…»[661]

Если использовать ненаучный термин, вишенкой на торте является следующее предложение Смирнова о том, что «также важно в категорию выселяемых включить граждан противовраждебных нам наций, которых насчитывается, подразделяя по национальностям: поляков – 446 чел., финнов – 120 чел., эстонцев – 325 чел. и проч. национальностей – 562 чел., из коих мусульман – 18 %, евреев 11¾ %, латышей – 5 %, литовцев – 3⅓ %, немцев – ⅓ %»[662]. Сколько приходилось читать в трудах эмигрантов, современных российских историков или слушать мнения многочисленных обывателей, что революцию в России совершили евреи и латыши, но только не несчастный русский народ. Авторы этой бредовой идеи не понимают простой вещи, что более, чем антисемитской и антилатышской, эта идея является русофобской, превращая великий народ из субъекта истории в ее объект. А чекист считал представителей перечисленных народов врагами власти большевиков. Всего в 1922 г. было выслано 1153 человека[663]. Разрешено остаться 187, в основном рабочим и специалистам высокой квалификации. После амнистии 2 ноября 1922 г. амнистированным было запрещено селиться в Кронштадте.

После подавления мятежа у некоторых жителей Кронштадта, боявшихся за свою жизнь, с одной стороны, и желающих сделать карьеру, с другой, началась настоящая эпидемия доносов. Мы приведем пример доноса на крупнейшего врача в городе: «Обращаю особое внимание комиссии на доктора Полилова и, в случае оставления, прошу пересмотреть это решение. Со своей стороны я, как сотрудник и вообще, как коммунист, определенно и категорически указываю, что таких типов, как Полилов, несмотря на то, что может быть он и хороший специалист, нужно выселять в первую очередь. Полилов – дворянин, пропитан до мозга костей ненавистью не только к коммунистам, но и ко всяким лояльным советской власти. О его политической ненависти даже в госпитале очень многие говорят, и даже с врачами и то проявляет свою физиономию, но делает все умело и тонко. ‹…› Как доктор понимает, но мародер, готов содрать последнее, груб, кичлив и вся его семья чисто белогвардейская, буржуазная, спекулянтская. В силу изложенного ‹…› прошу настоятельно комиссию обратить внимание на данное мое заявление, несмотря на недостаток врачей и на рекомендации, которые он, может быть, постарается получить от коллектива». Резолюция Центральной фильтрационной комиссии гласила: «Выяснить и представить к выселению и весьма желательно поменьше таких господ в Кронштадте»[664]. Кроме того, что А. М. Полилов – дворянин и уже в силу этого враг советской власти, ему нечего поставить в вину. Даже в доносе три раза упоминается, что он хороший специалист. Полилов был выслан, несмотря на ходатайство руководства госпиталя, в котором он работал с 1899 г., и на то, что он был единственным специалистом по инфекционным болезням в городе и не принимал участия в Кронштадтском восстании. Полилов и его жена были высланы из Кронштадта, несмотря на такой для комиссии «маловажный факт», что у Полилова в последнее время две дочери умерли от тифа, а жена еще до конца не выздоровела от этой болезни[665].

Заканчивая книгу о Кронштадтском восстании, хотелось бы отметить, что это выдающееся событие Гражданской войны показало, что процесс выздоровления широких масс населения страны от увлечения большевистской кровавой утопией стал носить массовый характер. Миллионы крестьян, рабочих, солдат и матросов хотели найти новый социальный строй, равно далекий как от царской России прошлого, так и от коммунистического настоящего. Но третий путь был подавлен в крови Красной армией, созданной большевистскими организаторами и возглавляемой русскими офицерами.

Приложение

Александр Беркман

Кронштадтский мятеж 1922[666]

I. Рабочие беспорядки в Петрограде

В начале 1921 г. в результате революции и Гражданской войны Россия была резко ослаблена, а ее население находилось на грани отчаяния. Но наступил момент, когда Гражданская война подошла к концу. Были ликвидированы многочисленные фронты, и Врангель – последняя надежда Антанты и контрреволюционной России – был побежден, и военные действия внутри России закончены. Люди с надеждой ожидали смягчения жестокого режима большевиков, надеясь, что с окончанием Гражданской войны коммунисты снимут ограничения, упразднят запреты военного времени, разрешат элементарные свободы и возьмутся за организацию нормальной жизни. Большевистское правительство не пользовалось особой популярностью среди рабочих, но в связи с его планами заняться экономической реконструкцией страны, как только будут прекращены военные действия, рабочие его поддерживали. Люди стремились к сотрудничеству, хотели отдать все свои созидательные силы и инициативу для того, чтобы восстановить разрушенную страну.

К сожалению, их надежды были обречены на провал. Коммунистическое государство не собиралось ослабить ярмо. Продолжалась та же политика, милитаризация труда все больше закрепощала людей, озлобляя их в результате дополнительных репрессий и тирании и в то же время парализуя любые попытки индустриального возрождения. Последние надежды пролетариата были уничтожены: росло убеждение, что Коммунистическая партия в первую очередь заинтересована в захвате политической власти, а не в спасении революции.

Самые революционные элементы России – рабочие Петрограда были первыми, кто заговорил об этом во весь голос. Они обвинили большевиков в том, что, помимо всего прочего, большевистская политика централизации, бюрократия и угнетение крестьян и рабочих являются главными причинами страданий и несчастья людей. В Петрограде были закрыты большинство фабрик и заводов, что практически привело к голоду среди населения. Люди стали выходить на митинги. Митинги подавлялись правительством. Петроградский пролетариат, который поднялся на революционную борьбу, героизм и жертвы которого спасли город от Юденича, был возмущен действиями правительства. Это возмущение возрастало. Митинги становились все более многочисленными, но результат оставался прежним. Коммунисты не делали поблажек пролетариату, идя в то же время на компромисс с капиталистами Европы и Америки. Рабочие негодовали, в их среде начались волнения. Чтобы заставить правительство прислушаться к требованиям пролетариата, были объявлены забастовки на Патронном заводе, Трубочном заводе, Балтийском заводе и на фабрике «Лаферм». Вместо того чтобы обсудить проблемы с недовольными рабочими, «рабоче-крестьянское» правительство создало военный Комитет обороны во главе с Зиновьевым – самым ненавистным человеком в Петрограде. Его основной задачей являлось подавление стачечного движения.

24 февраля было объявлено о начале забастовок. В тот же день большевики послали курсантов – студентов-коммунистов из военных училищ (готовящих офицеров для армии и флота) для разгрома рабочих, собравшихся на Васильевском острове, в