Читать книгу "Мизери - Стивен Кинг"

Затем она прошла мимо окна к крану и выключила воду. Былоеще светло, но тень Энни удлинилась. Было около шести часов вечера.

Энни открутила шланг от крана, открыла крышку погреба,опустила туда зеленую резиновую кишку, закрыла крышку, заперла ее на засов иотступила назад, осматривая мокрый асфальт подъездной дороги и траву, накоторой словно неожиданно выступила обильная роса.

Энни вернулась к газонокосилке, забралась на водительскоеместо, включила мотор и повела косилку к дому. Пол чуть заметно улыбнулся. Ейвезет как дьяволу, и в критические моменты она делается умна как дьявол — почтикак дьявол. Почти — вот ключевое слово. В Боулдере она допустила промах, и ейудалось вывернуться в основном благодаря везению. Теперь она допустила еще одинпромах. Пол видел это. Она смыла брызги крови с косилки, но не вымыла лезвиевнизу, и не только лезвие, но и весь режущий механизм. Возможно, впоследствииона вспомнит об этом, но вряд ли. Некоторые обстоятельства имеют свойствомгновенно испаряться из памяти Энни. Полу пришло в голову, что разум Энни имеетнемало общего с ее газонокосилкой. Видимая часть как будто в порядке. Но еслипосмотреть под другим углом, можно увидеть острое смертоносное лезвие.

Она снова вошла в дом через кухню и сразу поднялась наверх.Пол слышал, как она роется в своих вещах. Потом она медленно спустилась полестнице, волоча за собой какой-то предмет, судя по звуку, мягкий и тяжелый.Поколебавшись, Пол подъехал к двери и приложил к ней ухо.

Тяжелые удаляющиеся шаги. И глухой звук волочащегося по полумягкого предмета. Одна паническая мысль вспыхнула в мозгу Пола, и ужас обжегего.

Пристройка! Она, пошла в пристройку за топором. Опять топор!

Впрочем, он тут же отогнал от себя эту мысль, порожденнуютолько памятью о прошедшем кошмаре. Она ушла не в пристройку; она спустилась впогреб. И что-то тащила за собой.

Он услышал, как она поднимается, и отъехал к окну. Ее шагиприблизились, ключ скользнул в замок, а Пол подумал: Она пришла убить меня. Иот этой мысли испытал единственное чувство — чувство облегчения.

16

Дверь распахнулась, и на пороге возникла Энни, внимательноглядя на Пола. Она успела переодеться. Теперь на ней была чистая белая майка иплотные хлопчатобумажные брюки. На плече висела небольшая полотняная сумкацвета хаки, размером меньше обычной хозяйственной сумки, но побольше дамскогоридикюля.

— Энни, убей меня, если ты за этим пришла, только, радиБога, сделай это быстро. Не надо больше рубить меня на куски.

Пол был сам удивлен тем, что сумел это сказать, и даже сопределенной гордостью в голосе.

— Пол, я не собираюсь тебя убивать. — Она помолчала. — Я неубью тебя, если мне хоть немного повезет. Мне следовало бы тебя убить, я этопонимаю, но ведь я же сумасшедшая, верно? А сумасшедшие часто поступаютнаперекор собственным интересам.

Она зашла за его спину и выкатила кресло из комнаты в коридор.Он слышал, как сумка шлепает ее по боку. Ему пришло в голову, что прежде он ниразу не видел ее с такой сумкой. Когда она отправлялась в город в платье, тобрала с собой вместительную хозяйственную сумку, из тех, с какими старые девыходят на благотворительные базары, если же она надевала брюки, то по-мужскиклала бумажник в карман.

Золотой солнечный свет заливал кухню. Тени от ножек столаложились на линолеум, напоминая о решетке на окне тюремной камеры. Если веритькухонным часам, было около четверти седьмого: похоже, часы показывалиправильное время, хотя у Пола не было никаких оснований полагать, что Энниобращается с часами на кухне не так небрежно, как с настенным календарем (накалендаре в его комнате по-прежнему оставался май). Из-за окна доносилсястрекот цикад. Пол подумал:

Впервые я слышал этот звук в детстве. Я был маленьким,совершенно здоровым мальчиком. И чуть не заплакал при этой мысли.

Она протолкнула его кресло в буфетную. Дверь, ведущая вподвал, была открыта, и солнечный свет плясал на ступеньках лестницы и лежалмертвым пятном на полу буфетной. Здесь все еще чувствовался запах влаги послегрозы, пронесшейся на исходе зимы.

Там, внизу, пауки, подумал он. И мыши. А еще там крысы.

— М-м… — пробормотал он. — Увези меня отсюда.

Она взглянула на него с некоторым нетерпением, и он понял,что почти не замечает у нее признаков безумия после убийства полицейского. Наее лице была написана деловитость хозяйки, готовящейся к званому обеду.

— Тебе предстоит отправиться вниз, — сказала она. — Отнеститебя туда или поедешь по ступенькам на заднице? Жду ответа через пять секунд.

— Отнеси, — ответил он не раздумывая.

— Весьма разумно. — Она повернулась так, чтобы он могобхватить ее за шею. — И без глупостей, Пол. Не пытайся, например, задушитьменя. Я занималась каратэ в Харрисбурге. И у меня хорошо получалось. Я тебясброшу. Пол здесь грязный, но жесткий. Ты сломаешь позвоночник.

Она легко взвалила его на закорки. Его ноги, незабинтованные,но уродливо перекрученные, свисали вниз, как спицы сложенного полотняноготента. Левая нога, та, где на месте колена вздулся соляной купол, была начетыре дюйма короче правой. Он недавно обнаружил, что в состоянии недолгопростоять на правой ноге, но после таких упражнений тупая ноющая боль непроходила несколько часов. И лекарство не справлялось с этой как бывсхлипывающей болью.

Она понесла его вниз, в погреб, пропитанный сгущающимисязапахами старого камня, древесины, влаги, гниющих овощей. Погреб освещали триэлектрические лампочки без абажуров. С потолка наподобие гамака свисаламноголетняя паутина. Трещины в каменных стенах чем-то напоминали детскиерисунки. В погребе царила прохлада — отнюдь не приятная прохлада.

Никогда прежде он не был так близко от нее, как в ту минуту,когда она тащила его на спине вниз по крутой лестнице. И всего один раз онбудет так же близок к ней в будущем. Он испытал неприятные ощущения. Онавспотела после тяжелой работы, и хотя Полу вообще-то нравился запах пота, ассоциировавшийсяв его представлении с героическими усилиями, с тяжким трудом, а он уважалфизический труд, но запах, исходящий от Энни, был ему отвратителен, как запахпропитанной потом и затем высушенной простыни. А за запахом пота скрывалсязапах застарелой грязи. Вероятно, Энни принимает душ так же нерегулярно, как ипереворачивает страницы календаря, подумал он. Он удивился, что она вообщечто-то слышит, так как увидел у нее в ухе темно-коричневую серную пробку.

Возле одной из каменных стен погреба лежал предмет, которыйона несколько минут назад волокла за собой: матрас. Рядом с ним стоялаполоманная тумбочка для телевизора, на которую Энни поставила три бутылкипепси. Она подошла к матрасу, повернулась к нему спиной и присела: