Читать книгу "Девушка, змей, шип - Мелисса Башардауст"

Вдоль вен из-под кожи стали прорастать острые и длинные шипы, похожие на виденные ей в гулистане. Сорэйя вытянула перед собой руки. Она молча, с благоговейным трепетом наблюдала за тем, как с тыльных сторон ее рук прорастали зелено-коричневые шипы, натягивая ткань ее платья. Сорэйя дотронулась до лица и ощутила две линии шипов, сбегающих по скулам на шею. Это было как раз то, чего она всегда боялась. Что ее превращение было неполным, дожидаясь, когда она, наконец, потеряет контроль над собой и над живущим в ней ядом. Однако вместо того, чтобы ужаснуться произошедшим с ней переменам, Сорэйя ощущала целостность.

Теперь она ощущала живущий в ней яд отчетливее, чем когда бы то ни было прежде. Однако этим все не ограничивалось: теперь она могла контролировать его, направляя его потоки по венам, при желании будучи способной выделять его через шипы. Поддайся она и пройди через превращение многие годы тому назад, то смогла бы обладать силой и защитой яда без необходимости лишать себя возможности прикасаться к другим живым существам. Однако теперь уже не было смысла в том, чтобы сожалеть о прошлом подобно тому, как поступал Азэд.

При мысли об Азэде она резко вскинула голову, на мгновение подумав, что перенеслась в какое-то другое место. Азэд все еще был на крыше, зажавшись в угол. Он смотрел на нее в ужасе… и явно завидуя ей. Однако вокруг него из гулистана по стенам на крышу тянулись лозы. Они расползались по крыше подобно зеленой паутине, постепенно приближаясь к Азэду. Наконец они окружили его. Сорэйя ощущала гулистан в своей крови… в дивовой крови, объединяющей их в единое целое. Казалось, он ожил. Мало того, похоже, он ощущал ее желания. Догадывался, как она поступит. Будто бы он был продолжением ее собственных мыслей.

Сорэйя проверила пульс матери, поднялась на ноги и не спеша подошла к Азэду. Он нервно поглядывал на лозы, подползавшие все ближе и ближе к нему и создававшие клетку из шипов.

– Не советую к ним прикасаться, – предупредила его Сорэйя.

Услышав ее голос, Азэд перевел взгляд на Сорэйю и неслышно прошептал ее имя. Он попытался было двинуться в ее сторону, но шипы лишь еще сильнее обступили его.

– Разве я не нравлюсь тебе в таком виде? – спросила она, проходя вперед перед расступающимися перед ней лозами. – Прекрасная, хоть и смертельно опасная. Помнишь, как ты сказал мне эти слова?

– Помню, – ответил он напряженно, стараясь не поцарапаться о шипы.

Она стояла прямо перед ним и могла бы дотянуться до него, пожелай она это сделать. Перед ней стоял великий Шахмар. Тот самый монстр из ночных кошмаров. Демон, наводивший ужас на ее мать и обманным путем заставивший Сорэйю предать свою семью. И он был всего лишь беззащитным молодым человеком, хрупким и уязвимым. Его было так легко разрушить. Сорэйя протянула к нему руку. Шипы на обратной стороне ее ладони приблизились к его горлу…

– Сорэйя, – раздался позади нее громкий и отчетливый голос Парвуанэ, повернуться к которой она не нашла сил.

– Что с матушкой? – спросила Сорэйя.

– Я нашла перо и собираюсь излечить ее.

Сорэйя испытала чувство облегчения, однако его затмевало что-то другое. Что-то острое и голодное.

– Означает ли это, что ты за то, чтобы сохранить ему жизнь? – спросила она, не сводя глаз с горла Азэда.

– Нет.

На этот раз голос Парвуанэ оказался ближе, и Сорэйя почувствовала прикосновение ее руки к своему плечу. Парвуанэ положила руку так, чтобы не задеть шипы. Если она и удивилась метаморфозе Сорэйи, то, должно быть, решила, что сейчас было не время расспрашивать ее об этом.

– Я не собираюсь тебя останавливать. Однако я бы не хотела, чтобы ты делала это в подобных обстоятельствах. В гневе и так быстро, что едва успеешь осознать произошедшее. Однажды я нанесла ему удар подобным образом, не подумав о последствиях, и потом очень долго сожалела о содеянном. Если ты хочешь убить его, то лучше это сделать в том случае, если желание сохранится и после того, как ты успокоишься. А потому я хочу, чтобы ты ответила: уверена ли ты, что хочешь этого?

«Разумеется, уверена», – хотелось ответить Сорэйе, однако она заставила себя опустить руку. Она отозвала некоторые из лоз, образовавших клетку вокруг Азэда, и позволила им обвиться вокруг своей руки в движении, похожем на поглаживание. Она размышляла над заданным Парвуанэ вопросом.

– Следует ли мне убить тебя? Или лучше поступить с тобой так же, как ты поступил со мной и Парвуанэ? Следует ли мне заключить тебя, не предоставив иной компании, кроме чувства вины? Разве это не будет уместным, по-твоему?

Азэд не отвел взгляда. Его страх перерастал в неповиновение подобно тому, как жидкий металл становится клинком.

– Можешь заключить меня, коли пожелаешь. Однако не надейся на то, что сможешь так просто сломить меня. Я ждал более двухсот лет, чтобы вернуть себе трон. С чего ты взяла, что цепи и шипы смогут остановить меня на этот раз?

Он покачал головой и продолжил:

– Я не остановлюсь, Сорэйя. Я не сдамся и не перестану бороться с тобой до тех, пока не увижу смерть каждого члена твоей семьи и…

Все случилось столь стремительно, что Сорэйе потребовалось время, чтобы осознать, что же произошло. Парвуанэ потянула ее за опоясывавшую ее перевязь, и в следующий миг что-то пронеслось мимо нее. Азэд застонал от боли: из-под ребер у него торчала рукоятка его же собственного кинжала.

– Довольно, – донесся до них голос сзади.

Сорэйя обернулась и увидела неуверенно поднимающуюся на ноги Таминэ. Рядом с ней на крыше лежало окровавленное перо. От раны на шее остался лишь серебристый шрам в форме пера. Должно быть, Парвуанэ заметила движение Таминэ и оттянула Сорэйю в сторону, чтобы бросок ее матери достиг цели.

Таминэ приблизилась к ним, не сводя глаз с Азэда, осевшего на крышу и опершегося о парапет. Пока Сорэйя изумленно смотрела на мать, Парвуанэ выдернула кинжал из раны Азэда и оставила его сидеть, прикрывая усиливающееся кровотечение руками.

– Ты была права на мой счет, – с трудом произнес он. – Тогда, когда мы находились в горе. Когда предположила, почему я никогда не жил простой человеческой жизнью… потому что тогда вышло бы, что я зря пошел на все те поступки…

Сорэйя опустилась на колени рядом с ним и понимающе кивнула. Сказанное им перед броском Таминэ было правдой, однако и произнес он эти слова не просто так. Он старался вынудить ее убить себя, чтобы не оставаться в темноте наедине со своими ошибками. «Порой я забываю того мужчину, которым когда-то был», – всплыли у Сорэйи в памяти его слова. Может, он и без того уже считал себя мертвым, если умер вместе с Шахмаром и больше не знал, как быть Азэдом?

Сорэйя взглянула на мать, наконец-то повстречавшуюся лицом к лицу со своим кошмаром и вышедшую из этой встречи победителем.

– Довольно, – согласилась она, кивая.

Возможно, он не заслуживал снисхождения быстрой смерти от яда ее шипов. Однако Сорэйя все равно готова была подарить ее ему. Она отняла одну из рук Азэда от его раны и дотронулась до его ладони костяшками пальцев, проткнув кожу шипами и выпустив яд. Он вздрогнул от распространяющегося по его венам яда, не отводя от Сорэйи глаз до тех пор, пока они не остекленели, застыв на месте.