Читать книгу "Олимпийские игры. Очень личное - Елена Вайцеховская"

– Брусья – это один из видов, где я чувствую себя особенно уверенно, – рассказывала Настя после победы в Пекине. – Когда мы начали готовиться к Олимпийским играм, папа дал мне бумажку, которую, судя по ее виду, он долго носил в кармане. Там были написаны элементы, которые он хотел бы включить в мою олимпийскую программу. Сначала я не поверила, что такое вообще возможно выполнить. Но чем больше думала об этом, тем больше привыкала к мысли, что эти элементы нужно обязательно выучить и поставить в программу. Потому что это – 7,7. Базовая сложность, которой нет почти ни у кого в мире.

– Я специально всматривался в ее лицо, пытался разглядеть на нем хоть какие-то признаки волнения, но не видел их, – рассказывал мне Валерий после победы дочери. – У Насти мой характер. Она очень хрупкая снаружи, но в ней сидит тигр. Работать с ней не всегда просто, как, наверное, с любым спортсменом, которого отличает сильный характер. Очень сильна технически. Из-за травмы мы не успели как следует подготовиться к прошлому чемпионату мира, не все получалось и в этом сезоне, но когда я увидел лицо дочери перед стартом, понял, что тигр вернулся…

* * *

Незадолго до Олимпийских игр одна из американских телекомпаний сделала интересный видеоклип. Он начинался с архивных кадров золотого олимпийского выступления Люкина на перекладине в Сеуле, затем следовали фрагменты той самой комбинации на брусьях, которая принесла Насте золото чемпионата мира-2005. Следующий сюжет был посвящен умопомрачительно грациозному танцу на ковре Аси Кочневой, и тут же вновь показывали Настю. Уже на ковре. Ее собственные движения калькой повторяли родительские. Являли собой квинтэссенцию всего самого лучшего, сложного и зрелищного, что есть в этих двух видах спорта.

– Никогда в жизни я не думал, что моя дочь вообще будет заниматься гимнастикой. Это очень тяжелая работа, и, если прошел через нее сам, очень редко желаешь такого собственному ребенку, – говорил Валерий. – И уж тем более я не мечтал, что она станет олимпийской чемпионкой. Я ведь и тренировать Настю начал не потому, что хотел сделать из нее выдающуюся гимнастку, а потому что очень боюсь за нее. И считал своим долгом сделать все, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Вы же сами, наверное, заметили, что, когда Настя выходит на брусья, я всегда возле снаряда. Чуть ли не под жерди лезу.

– Вы тренируете дочь по советской методике?

– Тренирую, как умею. Как меня самого тренер учил. Хотя чувствую себя скорее скульптором, в руки которому попал уникальный материал. Настя – это мое видение гимнастики, если хотите. Она действительно уникальная спортсменка. Поэтому я всегда говорил себе, что ее время в гимнастике обязательно придет.

– Ожидали, что это случится в Пекине?

– Последние полтора года нам было очень тяжело. Но уже когда мы приехали на Игры, я увидел, что Настя готова к тому, чтобы выиграть. Все, что она делала, включая разминки в тренировочном зале, выглядело идеальным. И очень четким.

– На протяжении двух первых раундов ваша дочь шла на второй позиции. О чем вы думали в этот момент?

– О том, что нельзя терять концентрацию. Настя и сама понимала, что она в форме, что все получается просто здорово. Ей было трудно, я это знаю, потому что все выступали очень хорошо, без сбоев, но по этому поводу я не особенно волновался. Она очень хороша, когда трудно. Главное, что я постарался ей объяснить до выступления, что не нужно думать о каких-то прошлых неудачах, проблемах, не нужно ничего бояться. Гимнастика – такой вид спорта, где результат во многом зависит от работы, которую ты проделал. Семьдесят пять процентов успеха идет именно от этого.

Мы сделали чертову прорву работы. Ведь чем моложе спортсмен, тем легче ему все дается. Молодые гораздо быстрее в движениях, им легче приспосабливаться к соревновательному стрессу, легче выполнять сложные элементы. Молодой гимнаст – это солдат. Задача которого сводится к тому, чтобы выполнять приказания: пойди туда, сделай то… Работа со взрослыми людьми – совсем другое. С возрастом тренировки начинают даваться большим трудом. Кроме этого, появляются интересы вне зала. Приходится гораздо больше считаться с самочувствием, настроением. Но в Пекине я понял, что ее победа – это не завершение карьеры. А только начало…

– А сами вы чувствовали себя в Пекине тренером или отцом?

– Я стараюсь быть тренером, когда нахожусь в зале. Почти всегда удается. Но почему-то вдруг вспомнил, как двадцать лет назад проиграл в Сеуле. Получается, Настя исправила мою ошибку…

* * *

На церемонии открытия Игр, когда по стадиону проходила олимпийская делегация Казахстана, комментатор американской телекомпании, словно предвидя результаты гимнастического турнира, сказал единственную фразу: «Казахстан – это та самая страна, в которой родился олимпийский чемпион Валерий Люкин. Папа Насти Люкин».

Глава 4. Вспышка

Олимпиады запоминаются не медалями. Это я успела понять еще в Барселоне, на плавательной эстафете, когда российская команда, а если быть совсем точной – объединенная команда СНГ, летела к финишу, а я, сидя на комментаторской позиции, что есть сил орала в микрофон: «А-а-а! Молодцы, парни! Рвите их!!! А-а-а! Первые!!!»

То была победа-вспышка. Совершенно нереальная и оттого – врезавшаяся в память навсегда.

Победами-вспышками были два заплыва Саши Попова в Атланте. Столь же яркими и рвущими душу на куски стали поражения Попова и Александра Карелина в Сиднее…

Главным шоком пекинских Игр для меня стал заключительный вид программы в прыжках в воду. С этим видом спорта – культовым для всего Китая – у хозяев были связаны совершенно особенные намерения: выиграть восемь золотых медалей из восьми.

Все шло к этому с самого первого дня. Великая идея тотальной победы до такой степени ощутимо витала в воздухе, что под нее «легли» все судьи. Китайским прыгунам прощали все, накидывая баллы где только можно. У остальных опускались руки: невозможно соревноваться, когда против тебя работают все.

Последним видом надежды для российских тренеров оставалась 10-метровая мужская вышка. Глеб Гальперин. Но за день до соревнований стало очевидно, что реализовать призрачный шанс, скорее всего, не получится и у него.

За год до Игр Гальперин получил страшную травму – ударился плашмя о воду в одном из сложных прыжков. Насколько это серьезно, может понять, наверное, только прыгун в воду. Дело даже не в испытанной нечеловеческой боли. А в том, что после таких ударов появляется страх. Неискоренимый, животный. Он заполоняет голову до такой степени, что, стоя на краю вышки, невозможно думать о чем-либо еще.

В таком состоянии Гальперин находился почти год, выступая с переменным успехом. В Пекине у него все тоже пошло наперекосяк. Надеяться, что в день финального выступления прежние безошибочные прыжки чудесным образом вернутся, было наивно. А значит, приходилось просто смириться с тем, что восьмое золото тоже станет китайским…

При этом во всем бассейне не было человека некитайской национальности, который не продолжал бы надеяться на чудо.