Читать книгу "Институт - Стивен Кинг"

Все хорошо, сказала она себе. Все так, как должно быть. Самоубийство больной экономки – лишь препятствие на пути, причем ерундовое. Однако оно недвусмысленно указывает на определенные… нет, не проблемы, еще не хватало удариться в паникерство… скажем, вопросы. И некоторые из этих вопросов возникли по ее вине. В первые годы, когда она только заняла руководящую должность, коридорные камеры пылью не покрывались. Она не выходила из кабинета без рации. И тщательно проверила бы сотрудницу, которой предлагала доплату за стукачество.

В голову пришла мысль об энтропии – тенденции двигаться по инерции, дрейфовать, когда все хорошо.

Тенденции делать допущения.

– Миссис Сигсби? Джулия? Приказы будут?

Она вернулась к реальности.

– Да. Мне нужна вся информация по Алворсон. И если на посту видеонаблюдения никого нет, отправьте туда кого-нибудь как можно скорее! Джерри, например.

Джерри Саймондс был одним из двух институтских компьютерщиков и лучшим специалистом по старому оборудованию.

– Джерри в увольнительной, – сказал Стэкхаус. – Рыбачит в Нассау.

– Тогда Энди.

– Нет. – Он помотал головой. – Энди сейчас в городке. Я его видел в магазине.

– Черт, он должен быть здесь! Тогда Зика. Который Грек. Он ведь раньше работал оператором видеонаблюдения, так?

– Вроде бы.

Ну вот, опять. Неопределенность. Предположения. Допущения.

Пыльные камеры. Грязные плинтуса. Болтовня по делу и без дела на уровне B. А на посту видеонаблюдения – ни души.

Пора срочно принимать меры – еще до того, как начнут желтеть и опадать листья. Все-таки самоубийство Алворсон стало неплохой встряской, уже за одно это надо сказать ей «спасибо». Миссис Сигсби не любила разговаривать с человеком, которому можно было позвонить только по Нулевому телефону – от легкой шепелявости в его голосе (не «Сигсби», а всегда «Шигсби») у нее мороз шел по коже, – но надо – значит надо. Письменного отчета в данной ситуации будет недостаточно. У Института есть агенты по всей стране. Частный самолет. Хорошо оплачиваемые сотрудники, которые получают щедрые бонусы. Однако вся организация с каждым годом все больше и больше напоминает захудалый магазинчик в торговом центре, который вот-вот должен закрыться. Это безумие. Пора все менять.

Она сказала:

– Пусть Зик проверит трекеры – все ли наши подопечные на месте? Особенно меня волнуют Люк Эллис и Авери Диксон. Морин часто с ними разговаривала.

– Мы знаем, о чем они говорили. О всякой ерунде.

– Просто исполняйте приказ, Тревор.

– С удовольствием. А вам не мешало бы расслабиться. – Он показал пальцем на труп с черным лицом и нагло высунутым языком. – Поймите же, тут все банально: смертельно больная женщина решила поскорей отправиться на тот свет, только и всего.

– Пересчитайте детей, Тревор. Если все будут на месте – сияют от счастья их довольные мордашки или нет, меня не волнует, – вот тогда я расслаблюсь.

Нет, это ей не светило. Она и так уже слишком долго расслаблялась.

5

Вернувшись в свой кабинет, миссис Сигсби велела Розалинде не пускать к ней никого, кроме Стэкхауса или Ионидиса (тот в данный момент пересчитывал подопечных на уровне D). Она села и уставилась на скринсейвер своего компьютера – белый песчаный пляж Сиеста-Ки, куда она якобы собиралась уехать жить на пенсии. Так она говорила людям, хотя себя тешить этой мыслью давно перестала: смирилась с тем, что умрет здесь, в лесу, прямо за этим столом или у себя дома в городке. Два ее любимых писателя, Томас Гарди и Редьярд Киплинг, тоже умерли за письменным столом, так чем она лучше? Институт стал смыслом ее жизни, и она не видела в этом ничего дурного.

То же самое относилось к большей части сотрудников Института – бывшим военнослужащим, стражам правопорядка и охранникам из суровых контор вроде «Блэкуотер» или «Томагавк глобал». Денни Уильямс и Мишель Робертсон из Рубиновой команды пришли из ФБР. Если Институт не был смыслом их жизни, когда они только устраивались на работу, со временем он им стал, и способствовали тому не зарплата, щедрые бонусы или соцпакет, а скорее образ жизни. Привычный настолько, что будто живешь во сне. Институт напоминал маленькую военную базу: в городке, где селился персонал, было подобие военторга с хорошим выбором товаров по приемлемым ценам и заправка, где бензин попроще стоил девяносто центов за галлон, а покруче – один доллар пять центов. Миссис Сигсби в молодости служила на военно-воздушной базе «Рамштайн» в Германии, и поселок Деннисон-Ривер-Бенд оказался очень похож на Кайзерслаутерн, куда они с коллегами время от времени ездили выпускать пар. На базе было все, что душа пожелает, включая кинотеатр и сетевую закусочную «Джонни Рокетс», но иногда людям хотелось сменить декорации. Так и здесь.

Они всегда возвращаются, подумала миссис Сигсби, разглядывая белый пляж, на котором несколько раз загорала – и где ей не суждено было жить даже на пенсии. Они всегда возвращаются. И, несмотря на безалаберность, лишнего не болтают – ясно ведь, что стоит на кону. Если мир узнает об их деятельности, о сотнях уничтоженных в этих стенах детей, расправы не избежать. Их всех ждет смертельная инъекция, как Тимоти Маквея[30].

Впрочем, не надо о грустном. Есть и хорошее: все, начиная с доктора Дэна «Донки-Конга» Хендрикса (миссис Сигсби на дух не выносила этого человека, но в его профессионализме не сомневалась), Хекла и Джекла с Дальней половины и вплоть до самого распоследнего уборщика, все сотрудники без исключения понимали, что держат в руках судьбу мира, не меньше. Выживание человечества, целой планеты. А на такой войне все средства хороши. Любой, кто понимал суть деятельности Института, никогда не назвал бы их чудовищами.

Жили они хорошо – по крайней мере, неплохо, особенно те, кто наелся песка на Ближнем Востоке, на чьих глазах однополчанам отрывало ноги и выворачивало кишки. Иногда персонал отпускали в увольнительную: съездить домой, повидать семью (при условии, что она была – а у большинства сотрудников семьи не было). Конечно, рассказывать родственникам о работе строго запрещалось, и в какой-то момент они – жены, мужья, дети – понимали, что работа превыше всего. Работа захватывала сотрудников Института полностью. Жизнь их состояла, в порядке убывания значимости, из Института, городка и Деннисон-Ривер-Бенда с тремя барами (один – с живой музыкой). Когда это осознание приходило, обручальное кольцо имело обыкновение исчезать с пальца (как случилось с кольцом Алворсон).

Миссис Сигсби открыла ключом нижний ящик стола и достала оттуда телефон, похожий на те, что брали с собой на выезды группы захвата – большой, увесистый, эдакий пережиток эпохи, когда на смену видеомагнитофонам пришли CD-проигрыватели, а мобильные только начали появляться на полках магазинов электроники. Его иногда называли Зеленым, а чаще – Нулевым телефоном, потому что ни экрана, ни кнопок с цифрами на нем не было, только три маленьких белых кружка.