Читать книгу "Мой друг, покойник - Жан Рэй"

— Уокер, — строго произнесла мисс Патриция, — после вручения вам кружевного чепца я запретила носить в доме эту мятую шляпку.

— Вручения! А стоимость-то его из жалованья вычли. Могла бы обойтись и без чепца, — возразила Молли.

— Молчать! — гневно воскликнула хозяйка. — Не потерплю никаких возражений. Вы помните, что сегодня вторник?

— А как же, у меня на кухне тоже висит календарь, — огрызнулась Молли.

— Ну, раз вы уж такая ученая, то должны знать — сегодня на наше чаепитие явятся наши приятельницы.

— Что им подать? — угрюмо спросила Молли.

— Савойское печенье, по три штучки на человека, фунт фламандского мармелада с пряностями, нарезанного тонюсенькими ломтиками, баночку абрикосового джема и вазочку апельсинового мармелада с леденцовым сахаром. Поставьте на стол графинчик с вишневым бренди и бутылочку мятного эликсира. Затем наши гости, а также уважаемый мистер Дув отужинают.

— Осталось холодное седло барашка, горчичный салат из селедки и молок, шотландский сыр и мягкий хлеб, — перечислила Молли.

Мисс Патриция на мгновение задумалась.

— Вот что, Уокер! Сходите, пожалуй, к Фримантлу и купите голубиного паштета.

— Не жирно будет? — спросила служанка.

— В самый раз, моя дорогая! И оставьте этот наглый тон, который не приличествует людям вашего сословия. Накрывая на стол, поставьте лишний прибор. Мы пригласили к ужину почтенного мистера Сиднея Теренса Триггса.

— Боже! — воскликнула служанка. — Детектив из Лондона!

— И не забудьте, Уокер, поставить красное велюровое кресло слева от камина для леди Флоренс Хоннибингл.

— Где уж забыть, — сказала Молли.

Эта святая традиция дома Памкинс в дни приемов никогда не нарушалась. Уютное кресло, обтянутое утрехтским велюром, всегда ставилось у каминной решетки независимо от того, разжигался или не разжигался огонь в очаге из кованой меди, но оно всегда оставалось пустым. Молли Снагг ни разу не довелось лицезреть леди Хоннибингл, но люди, приходившие на чаепитие сестер Памкинс, не переставали говорить о ней.

Служанка, которая прибыла из Кингстона три года тому назад, не могла не осведомиться о столь высокопоставленной персоне.

Аптекарь Пайкрофт с загадочной улыбкой ответил, что сия знатная дама иногда пользуется его услугами, но не мог или не хотел сказать, где она живет.

Мясник Фримантл, человек грубый и неприветливый, пробормотал:

— А, старуха Хоннибингл! Оставьте меня в покое, это не мое дело. Спросите у своих хозяек. Им известно больше, чем мне.

А весельчак Ревинус рассмеялся прямо в лицо.

— Я ей не продал и крошки сухарика, моя милая. Но если вас разбирает любопытство, могу сообщить, что во времена моей молодости в веселом квартале Уоппинг проживала некая Хоннибингл. Правда, она была не леди, а торговала вразнос устрицами и маринованной семгой. Быть может, речь идет о ней или об одной из ее семерых сестер.

Художник Сламбот предложил ей купить портрет леди, исполненный его собственной рукой.

Молли собиралась обратиться к служащим мэрии, но мисс Патриция проведала про ее любопытство. Последовал бурный разговор с угрозами увольнения, и служанка поклялась не говорить ни слова о незримой леди, кроме как по случаю приемов.

Однако кое-какие мысли у нее возникли. В глубине необъятного парка сэра Бруди, на окраине лиственничной рощи, стояла престранная постройка — двухэтажный павильон с окнами, зашторенными бархатом гранатового цвета.

Однажды, гуляя с рассыльным из соседней округи, Молли оказалась в окрестностях этого домика.

Вдруг перед ними возник лесничий, бесцеремонно изгнавший их из запретных владений; с этого момента Молли уверилась, что лесной домик служил приютом для леди Хоннибингл.

— Ступайте, — приказала мисс Памкинс, — и предупредите моих сестер, что пора приступать к туалету.

Дебора и Руфь Памкинс в это время пересчитывали катушки с нитками, укладывали булавки, мотали шерсть и шнуровку.

Молли не любила Дебору, женщину зловредную и мстительную, но ее влекло к мисс Руфь, младшей из сестер Памкинс, которая выглядела бы красивой, не одевайся она по устаревшей моде.

И пока средняя сестра, блея овечкой, поднималась по лестнице в свою комнату, Молли успела шепнуть на ухо Руфи:

— Вы знаете, мисс Руфь, сегодня у нас ужинает детектив из Лондона!

— А он придет? — с сомнением спросила Руфь и скорчила гримаску. — Говорят, полицейские не очень общительные люди.

— Я его видела, — возразила Молли Снагг. — Он мне кажется ласковым и добрым. С сержантом Лэммлом его и сравнивать нельзя; тот только и думает, как бы заковать вас в наручники.

— Быть может, он расскажет, что приключилось с бедным мистером Кобвелом, — сказала Руфь Памкинс.

— Приключилось?

— Конечно! Только он это знает. Эти лондонские полицейские знают все тайны.

— Может, спросить у него… — начала было Молли.

— Что именно, моя милая?

— А ничего, мисс Руфь! — спохватилась служанка, и щеки ее чуть порозовели.

Она подумала о леди Хоннибингл, но не осмелилась открыться даже Руфи.

За несколько минут до того, как часы в гостиной пробили четыре раза, в нее величественно вплыла мисс Патриция.

В просторной комнате с высокими потолками, оклеенной канареечно-желтыми обоями, стояли стулья, обтянутые штофом, навощенный стол красного дерева и красное велюровое кресло. Над камином из узорчатого мрамора высилось громадное зеркало зеленоватого стекла, а рядом торчали две лампы с круглыми колпаками, которые зажигали с наступлением ночи.

На стенах висели дагерротипы и два больших писаных маслом портрета импозантных джентльменов в париках и жабо, которых сестры Памкинс считали своими предками, хотя приобрели их у старьевщика Джеймс-Маркета.

Каминные часы с маятником, изображавшие бородатого старца с грозным серпом в руке, не ходили, а звучный счет секундам вели часы с кукушкой из Шварцвальда. Когда шумный механизм издал металлический скрип, предваряющий появление деревянной птицы, которая должна была прокуковать четыре раза, мисс Патриция уткнулась носом в окно и рявкнула:

— Миссис Пилкартер закрывает лавочку и готовится перейти площадь! Дебора, Руфь, спускайтесь!

Через несколько минут после крика кукушки все общество было в полном составе — сестры Памкинс, миссис Пилкартер, проживающая на отдаленной улочке уморительная старая дева мисс Эллен Хесслоп, величественная вдова дорожного инспектора миссис Бабси и вертлявая низкорослая дама по имени Бетси Сойер, которая немного красилась.

— Дорогие дамы, — жеманно начала мисс Патриция и с улыбкой обвела взором лица присутствующих, — будем ли мы ждать прихода леди Хоннибингл? Она не отличается пунктуальностью.