Читать книгу "12 правил жизни. Противоядие от хаоса - Джордан Питерсон"

Я подумал: «Я могу упростить жизнь мисс С. Я могу сказать, что ее подозрения о насилии полностью оправданны, и что ее сомнения в случившемся были не чем иным, как дополнительным свидетельством ее всесторонней и продолжительной виктимизации. Я могу настаивать на том, что ее сексуальные партнеры по закону обязаны были убедиться, что она не слишком ослаблена алкоголем, чтобы дать согласие. Я могу сказать ей, что она бесспорно подвергалась насильственным и незаконным действиям, если только не согласилась на каждое сексуальное действие, четко выразив согласие словами. Я могу сказать ей, что она была невинной жертвой». Я мог бы сказать ей все это. И это было бы правдой. И она бы приняла это за правду и запомнила на всю жизнь. Она стала бы новым человеком, с новой историей и новой судьбой.

Но я также подумал: «Я могу сказать мисс С., что она ходячая катастрофа. Я могу сказать, что она входит в бар, как куртизанка в коме, что она опасна для себя и для окружающих, что она должна проснуться. Иначе, если она ходит по барам для одиночек и слишком много пьет, если незнакомцы приводят ее домой и у нее происходит с ними грубый насильственный (или даже нежный, заботливый) секс, то чего, черт возьми, она ожидает?» Другими словами, я мог сказать ей, в более философских терминах, что она ницшеанский «бледный преступник» — человек, который в одно мгновение нарушает священный закон, а в следующее уклоняется от расплаты. И это тоже было бы правдой, и она бы приняла это как правду и запомнила бы. Если бы я был приверженцем левой идеологии, идеологии социальной справедливости, я рассказал бы ей первую историю. Если бы я был приверженцем консервативной идеологии, я рассказал бы ей вторую. Ее реакция и на первую, и на вторую историю, к моему удовлетворению, подтвердила бы, что то, что я сказал ей, было правдой — полной, неопровержимой правдой. Но это было бы советом.

Разберитесь сами

Вместо этого я решил слушать. Я научился не красть у клиентов их проблемы. Я не хочу быть героем-искупителем или deus ex machina — по крайней мере, не в чужой истории. Я не хочу их жизней. Так что я попросил клиентку сказать мне, что она думает, и слушал. Она говорила много. Когда мы закончили, она все еще не знала, была ли изнасилована, и я тоже не знал. Жизнь очень сложна.

Иногда вы должны изменить способ понимания всего, чтобы по-настоящему понять что-то. «Изнасиловали ли меня?» — этот вопрос может быть очень трудным. То, что он задан в такой форме, уже означает существование бесконечных слоев сложности, что уж говорить про уточнение «пять раз». В вопросе «Изнасиловали ли меня?» скрыто бесконечное множество других вопросов: что такое насилие? Что такое согласие? Что составляет надлежащую сексуальную осторожность? Как женщина должна защищать себя? В чем заключается вина? «Изнасиловали ли меня?» — это гидра. Если вы отрубаете ей одну голову, вырастают еще семь. Такова жизнь. Мисс С. пришлось бы говорить двадцать лет напролет, чтобы выяснить, была ли она изнасилована. И кто-то должен был бы ее слушать. Я запустил процесс, но обстоятельства не позволили мне его завершить. Она закончила терапию со мной лишь немного более собранной и менее расплывчатой, чем когда впервые пришла ко мне на прием. Но, по крайней мере, она не стала живым воплощением моей проклятой идеологии.

Люди, которых я слушаю, должны говорить, потому что таким образом они думают. А людям необходимо думать. Иначе они просто вслепую блуждают среди ям. Когда люди думают, они симулируют мир и планируют свои действия в нем. Если они хорошо его симулируют, то могут выяснить, какие глупости им не следует делать. И тогда они могут их не делать. И им не придется страдать от последствий. В этом цель мышления. Но мы не можем думать в одиночку. Мы симулируем мир и планируем свои действия в нем. Только люди делают это. Вот насколько мы потрясающие. Мы создаем свои маленькие аватары, помещаем их в вымышленный мир и смотрим, что происходит дальше. Если наш аватар успешен, в реальном мире мы ведем себя соответственно. И тогда мы тоже успешны (или надеемся, что это так). Если наш аватар терпит крах, то, будучи хоть сколько-нибудь разумными, мы не отправляемся вслед за ним. Мы оставляем его умирать в одиночку в вымышленном мире, чтобы нам самим не пришлось по-настоящему умереть в мире реальном.

Представьте себе разговор двух детей. Младший говорит: «Круто было бы залезть на крышу!» Он только что поместил свой маленький аватар в вымышленный мир. Но его старшая сестра возражает. Она вмешивается: «Это глупо. Что, если ты свалишься с крыши? Что, если папа тебя застукает?» Тогда младший ребенок может изменить первоначальную симуляцию, прийти к правильному выводу и позволить вымышленному миру сгинуть. Или нет: может, стоит рискнуть? По крайней мере, теперь риск можно учесть. Вымышленный мир стал чуть сложнее, а аватар — чуть мудрее.

Люди думают, что они думают, но это не так. По большей части это самокритичность сходит за мышление. Настоящее мышление — редкость, так же, как и настоящее умение слушать. Думать — значит слушать самого себя. Это сложно. Чтобы думать, вы должны быть по крайней мере двумя людьми одновременно. Вы должны позволить этим людям не соглашаться друг с другом. Мышление — это внутренний диалог между двумя (или более) разными взглядами на мир. Точка зрения номер один — это аватар в симулированном мире. У него есть свои репрезентации прошлого, настоящего и будущего, свои собственные идеи о том, как надо действовать. То же самое касается точек зрения номер два, три и четыре. Мышление — это процесс, при котором эти внутренние аватары представляют и выражают свои миры друг другу. Думая, вы не можете использовать вместо аватаров каких-нибудь подсадных уток — иначе вы не будете думать. Вы будете рационализировать постфактум, причем ошибочно. Вы будете навязывать, что хотите, слабому оппоненту, и вам не придется менять свою точку зрения. Вы будете заниматься пропагандой. Вы будете использовать двойственный, противоречивый язык. Вы будете использовать свои заключения в поддержку своих же доказательств. А это значит прятаться от правды.

Настоящее мышление — процесс сложный, он многого требует. Вы должны одновременно быть хорошим спикером и внимательным, рассудительным слушателем. Это подразумевает конфликт. И вам нужно стерпеть этот конфликт. Конфликт требует переговоров и компромисса. Так что вы должны учиться отдавать и принимать, а также менять свои установки, регулировать свои мысли и даже восприятие мира. Иногда это приводит к поражению и устранению одного или нескольких внутренних аватаров. Им самим не нравится, когда они проигрывают и когда их устраняют. Их тяжело создавать. Они ценные. Они живые. Им хочется выжить. Они будут бороться за то, чтобы выжить. И лучше их послушать. Если вы их не послушаете, они спустятся в преисподнюю, превратятся в дьяволов и будут мучить вас. Поэтому думать — эмоционально больно, это требует большой физической отдачи — большей, чем что-либо другое, кроме как, разве что, не думать.

Чтобы все это происходило у вас в голове, надо очень ясно выражать себя, надо быть искушенным. Но что, если у вас не очень хорошо получается думать, быть двумя людьми одновременно? Все просто. Тогда говорите. Вам только нужен кто-то, кто будет слушать. Слушатель — это ваш союзник и оппонент. Слушатель проверяет то, что вы говорите (и что вы думаете), при этом ему самому ничего не надо говорить. Слушатель представляет все человечество. Он делегат от толпы. Толпа далеко не всегда права, но обычно она права. Для нее типично быть правой. Если вы говорите то, что всех ошеломляет, вам стоит пересмотреть свои слова. Я пишу это, прекрасно зная, что иногда спорные мнения верны, иногда даже настолько, что толпа погибнет, если откажется их слушать. Вот одна из причин, по которым человек морально обязан встать и сказать правду о своем собственном опыте. Однако нечто новое и радикальное по-прежнему почти всегда неверно. Вам нужны хорошие, даже выдающиеся причины, чтобы игнорировать общественное мнение или бросать ему вызов. Это ваша культура. Это могущественный дуб. Вы оседлали одну из его ветвей. Если ветвь сломается, падать придется низко — даже, возможно, ниже, чем вы думаете.