Читать книгу "Корейский вариант - Владимир Поселягин"

- М-да, местный юмор. Служебная гостиница… А я и не понял.

Шаги конвой стихли, а я, заложив руки за спину прошёл к небольшому окну, из которого падал свет в помещение, хоть слегка освещая его. Тусклая лампочка под потолком не справлялась, так что солнечный свет вполне помогал, развеивая тьму. Я успел обдумать как прошёл разговор, прошёл тот… неоднозначно, осталось только ждать. Не хочу гадать как дальше всё повернётся. Вот так я и прогуливался по камере, или стоял у окна, думая. Потом сняв пиджак и жилетку с рубахой, оставшись в брюках и майке, и стал заниматься, тренируясь, разгоняя кровь по мышцам. Немногочисленные разминки в прокуренных тамбурах поездов давали мне мало, и я хотел разогреть себя до предела.

Три часа занимался, хорошо разогрелся, правда, был один минус. Штаны для этого не подходят, позорно лопнули по шву между ног. Пришлось снять и продолжить. Чуть позже пришёл охранник и буркнув – не положено, открыл замок и опустил нары. Да и за окном уже темно, только лампочка светила. Про иголку с ниткой тот ответил той же фразой, после чего ушёл. Так что одевшись и устроившись на нарах, я продолжал размышлять. Мне нужно оговорить все моменты общения со Сталиным, или Берией, что и как подать. Тут тоже множество нюансов. Уснуть я не успел, послышались громовые звуки множество шагов, по-моему, специально так грохотали, чтобы нагнать жути на местных узников, но у меня это вызвало лишь улыбку своим детским ребячеством. Пришли ко мне, шаги замерли у дверей и загрохотал ключ. Я думал там народу немало, но эхо сыграло со мной дурную шутку, был охранник, тот самый что нары опускал, и двое бойцов, без погон, в военной форме, движения характерные, точно бойцы. Вот они-то меня и забрали. Надели наручники, это мне не понравилось, но мешать я не стал, и повели по коридору к лестнице. Я думал будет выход во внутренний дворик, меня туда привезли из гостиницы, но нет, повели за лестницу, на этом же цокольном этаже, и завели в один из кабинетов. Даже с первого взгляда ясно что для допросов. Крепкая, прикрученная к полу мебель, здоровенный следователь с закатанными по локоть рукавами, разминающий руки. Классика.

- Ух ты, и это всё мне? - юморнул я.

Следователь молча кивнул, и конвоиры приковали меня к стулу, после чего вышли. Ну а дальше тот начал задавать вопросы, на что я только шутил и рассказывал анекдоты, в основном про тупых следователей. Взбесить его не смог, и тот приступил к силовому допросу, а бить тот умел, сломанные и треснутые рёбра, разверченный нос, выбитые пердение зубы, свёрнутая набок скула, раздавленные гениталии, и под конец я резко поставил под его удар висок. Остановить тот его не успел. Надеюсь убьёт.

Очнулся я на простынях, всё тело в клубках и бинтах, на челюсти фиксирующая повязка. Видимо выбили, а не сломали, как я думал. Зубов почти нет, остальное всё как по-прежнему, болит. Единственно что плохо, я не чувствовал ног, совсем. Видимо перестарались, позвоночник повредили, под конец меня ногами забивали. Безрезультатно кстати, ни на один вопрос я так и не ответил. Обведя взглядом помещение, головой ворочать не получалось, я заметил сидевшую рядом медсестру, что встрепенулась, когда я очнулся. Белые стены, свет с головы идёт, видимо там окно, типичная больничная палата. Дав мне напиться, я не просил, сама носик в рот сунула, отчего разбитая губа кровить начала, та торопливо убежала, а я задумался. Плохая идея была. Сталина я не винил, хотя может и он этот приказ отдал, так сказать, исполнители перестарались, однако говорить я уже ничего не хотел. А нечем, тот кто планировал этот допрос, своего добился.

Тут в палату вошёл тот самый мужчина, я уже был уверен, что липовый порученец.

- Извините, Фёдор, я правильно понял? Фёдор Палкин? - заметив мой кивок и гримасу боли, тот торопливо пояснил. - В вашем полку всего у троих счёт остановился на двенадцати сбитых. Фёдором, дежурному, вы сами представились. Найти нетрудно было. По-вашему допросу, тех кто приказал, уже арестовали, идёт следствие. Арестован Абакумов.

- Диалога не будет… не… достойны… - выдохнул я.

После этого выплюнул на белоснежную простыню кусок языка, который сам себе же и откусил, после чего захрипел. Тут же набежали врачи, но я уже ушёл, просто остановил себе сердце, как учил отец Муна. В первые получилось. Реанимировать не смогли. Меня сделали инвалидом, специально и целеустремлённо, лучше уж новый эпизод чем ущербная жизнь.

Ну здравствуй камень и удаляющий рёв грузовика. Перекатившись, я лёг на спину, на свежую одуряюще пахнущую траву и улыбаясь смотрел на голубое небо. Жизнь прекрасна, тем более в молодом и почти здоровом теле.

***

Сойдя с площадки поезда на перрон вокзала «Северный», Москвы, я мельком осмотрелся и энергичным шагом направился к выходу с вокзала. Ну да, история повторяется. Со Сталиным я так-то не поговорил, и теперь буду искать другие пути. Да и плохая была та идея через спецслужбы обращаться. Ведь во второй раз на те же грабли наступаю. Ничему опыт не учит, там получал ведь клинок трости в спину, а тут изувечили до невменяемого состояния, а всё лезу. По правде, я решился дать бывшей родине второй шанс. Возможно Сталин обо мне и не знал, а если и узнал, то поздно. Его ведь сейчас окружают те, кто и повинен в его смерти. А я был сторонником версии насильственной смерти. Не зря же они по-тихому, предоставляя «убедительные» доказательства, убирали лично преданных Сталину людей, по-быстрому осуждая и расстреливая. Нет, такое просто так не узнаешь, кто меня в архивы пустит, да и правды там не найдёшь, но у нас в Клайпеде жил один из бывших следователей этого периода, он также работал и по смерти Сталина, в основном в помощниках. Даже на первый взгляд становилось ясно что это убийство. Тот в восемьдесят четвёртом умер, повезло, я дольше прожил, на одной площадке мы жили, и вроде столько подписок давал, а мне рассказывал за рюмочкой чая. Многое конечно упустил, но и того что выдал хватило чтобы задуматься. Там вообще такое вскрылось… но их расследование быстро прикрыли, кто-то пропал, кого-то перевели, с остальных подписки о неразглашении взяли. Тот чистокровным литовцем был, смог перевестись с понижением в Вильнюс, видимо так и выжил.

Не в этом всём дело, а в том, что второй шанс я всё же решил дать. Для меня тогда было открыванием его рассказы. Я ведь, как и большая часть населения, считал, что Сталин умер сам, стареньким был, а сосед мне буквально глаза открыл. Я и сейчас считаю, что поступил правильно, решившись выйти на руководство через МГБ, так было быстрее, да вот не повезло. Сейчас уж не узнаешь, тому порученцу я не верю, но думаю, что кто-то хотел меня использовать, или узнал о будущем. Кто мог об этом сообщить? Порученец. Вопросы на допросе крутились по около этой темы. Будем исправлять подобную ошибку, попробую добиться встречи со Сталиным или Берией напрямую, без посредников. Если только лично им преданные люди, которых я знаю или о которых слышал. Поэтому к чёрту «Метрополь», я потолкался среди привокзальной шумихи, подходя к тем или иным людям, уточняя по съёму квартиры, и нашёл пожилую женщину что как раз искала жильца. Она сюда и пришла для этого. Узнав, что я школьник с Севера, из Владивостока, приехал изучать Москву, одобрила моё решение, и согласилась сдать комнату. Её описание мне понравилось, был санузел, раздельный, кухней можно было пользоваться. Комнату мне сдавали в коммунальной квартире аж на восемь семей. Одну из комнат и занимала эта женщина. А та которую мне сдаёт, принадлежала её соседу, который и попросил за ней присматривать. Он проживал в ней только зимой, геолог, а деньги все ей шли. Соседка многодетной матерью-одиночкой была, четверо детей, муж на фронте погиб в сорок втором, так что ей такая помощь была к месту. Хороший сосед, правильный.