Читать книгу "Рыжая Соня и ловцы душ - Энтони Варенберг"

— Отлично,—искренне развеселился Маргир,—ты, значит, к тому же еще и воровка и, полагаю, обладаешь помимо этого целой россыпью талантов?

— Я прежде всего — боец,— серьезно ответила девушка.— А все остальное— так... не очень важно.

— Лет тридцать назад я наверняка потерял бы голову, встретив такую женщину,— заметил Маргир,— но и теперь мне остается только благодарить судьбу за то, что я успел повстречаться с тобой. Итак, давайте решим, как нам разумнее действовать...

* * *

Тизару повезло — стремительные удары, нанесенные Соней, не лишили его жизни, и спустя какое-то время он очнулся. В отличие от своего менее удачливого приятеля, которого убила Лиара. Морщась от боли и собирая на головы обманувших его женщин все мыслимые проклятия, он, однако, отступать намерен не был. В конто веки удалось войти в доверие к Монторну, решившему, что успешнее Тизара никто не способен преследовать «изменника»,— и вот, новая осечка. Вряд ли теперь ковент, предупрежденный своей рыжей подругой об опасности, придет в Риатеос, зная, что Джиллы там все равно нет. Но куда он, в таком случае, может еще отправиться?..

Нет, он, Тизар, доведет дело до конца во что бы то ни стало и возьмет ковента живым, чтобы предать в руки Монторна. Тот скор на расправу с изменниками и жесток в этой расправе. Гинмара ждет такая казнь, что весь Офир содрогнется.

Думать об этом было приятно, но бессмысленно. Чтобы довести дело до казни, нужно его сначала найти. А пока... пока на встревоженные вопросы своих людей о том, что произошло, Тизар отвечал вовсе не так, как следовало. Он ничего не сказал о Соне и Лиаре ни им, ни Монторну, потому как не мог признаться в истинном положении дела. В том» что его едва не убила женщина, оказавшаяся умнее и сильнее, нежели он сам.

Памятуя о том, что Риатеос сам по себе загадочен, Тизар поведал, будто на него и убитого Черного Всадника напали, ни много ни мало, незримые демоны, с коими он отчаянно сражался. Насколько он этим навредил собственным планам, Тизар и не догадывался, ибо Монторн сразу встревожился. Повторять печальный опыт отца ему совершенно не хотелось, и от одного лишь упоминания о демонах Риатеоса правитель изменился в лице. Он поверил Тизару сразу. Результатом явилось строжайшее приказание и пальцем не прикасаться к Джилле и Таллу, содержать их в заточении, но не причиняя никакого вреда.

Что касается принцессы, то если бы Гинмар сейчас мог видеть свою жену, он имел бы все основания ею гордиться. Это тихое, молчаливое, хрупкое и кроткое создание вело себя поразительно достойно. Не то что слез или страха, плещущегося в глазах,— даже намека на испуг не видел никто.

— Когда мой муж придет за мной, а это, без сомнения, вскоре случится,— сразу же сказала она,—он вас превратит в дождевых червей. И знаете, почему? Потому что вряд ли захочет марать меч кровью ничтожеств, способных действовать так подло.

Талл, несмотря на то что был всего лишь ребенком, наблюдая презрительное хладнокровие матери, тоже старался не паниковать; конечно, разыгравшаяся у него на глазах кровавая драма, в результате которой погибло столько дорогих ему людей (в Риатеосе к слугам относились как к равным, и потому те были искренне верны своим господам и по-настоящему их любили), не могла не оставить глубокий след в душе мальчика, но он был охвачен не ужасом, а праведным гневом.

К тому же он совершенно справедливо полагал, что сейчас является единственным мужчиной, способным если не защитить, то поддержать свою мать. Лори был не в счет. Лори разделил бы участь Зарха, если бы не был ранен и не потерял сознание — его не привели, а приволокли в камеру, где и бросили к ногам Джиллы и Талла; так что сейчас принцесса, отбросив страх за свою собственную судьбу, была куда больше озабочена тем, чтобы облегчить страдания несчастного юноши. Та самая женщина, которая не в силах была смотреть на кровавые поединки, совершенно преображалась, если кому-то рядом требовалась помощь, и при виде крови не лишалась чувств.

По части умения ходить за ранеными Джилла всегда отличалась и сноровкой, и мужеством, и неиссякаемым терпением; так что, когда Лори пришел в себя, она сумела успокоить его и убедить в том, что всему этому кошмару очень скоро будет положен конец.

— Конечно,— уверенно подтвердил Талл,— мой отец из них душу вытряхнет.

О смерти Зарха они, не сговариваясь, пока молчали, а Лори и не спрашивал; он отчаянно боролся за жизнь, которая, несмотря на все усилия Джиллы, стремительно покидала его вместе с кровью, продолжавшей сочиться из глубокой раны на голове.

Принцесса переглянулась с Таллом.

— Я попробую,— проговорил мальчик.— Раз отец умеет исцелять людей, значит, я тоже обладаю таким даром!..

Наверное, знай Талл о том, что магические способности рода Наола утрачены безвозвратно, он бы так не сказал — и вряд ли даже попытался что-то сделать; но он, по счастью, и понятия об этом не имел.

В точности как Гинмар — хотя его никто специально этому не учил — мальчик склонился над своим другом и обнял его.

Ты не умрешь, Лори! — горячо проговорил он, готовый отдать юноше весь жар своего сердца.

Произнося это, Талл сразу почувствовал, что с ним происходит нечто невероятное; сила шла от него, точно поток света, и передавалась тому, кто нуждался в ней... Через некоторое время Лори открыл мутные глаза и зашевелился.

— Талл... что ты...

Кровотечение остановилось, и мальчик в изнеможении опустился на пол, прислонившись спиной к стене.

— Все хорошо, Лори. Я же колдун, как и отец.

Я умею...

Лори сжал его руку.

— Спасибо тебе, Талл, сын Гинмара.

В это же время Маргир явился к правителю Монторну — в полном боевом облачении и в сопровождении нескольких молодых оруженосцев.

— Что происходит?! — воскликнул он с порога, грозно сведя широкие седые брови.— Чего ты ждешь, господин? Землетрясения, которое уничтожит весь этот управляемый тобой муравейник, сотрет город с лица земли?..

— О чем ты говоришь? — осторожно переспросил Монторн.

— О чем я говорю, вот как! О страшном гневе Магистра Гинмара, сына Итана, разумеется! Я едва убедил его немного повременить, и он благородно согласился дождаться моего возвращения, но только если я приду назад вместе с его женой и сыном, иначе он не оставит от Ианты камня на камне. Советую немедленно их отпустить и снять с него нелепое обвинение в измене Офиру: ковент изложил мне свой план относительно гирканцев, и я нашел его разумным и мудрым, а уж я-то кое-что смыслю в военных делах. Еще бы — я более полувека не выпускал из рук меча и знаю, что если только есть малейшая возможность не обнажать его, а решить дело миром, так надобно ею пользоваться и не губить людей понапрасну.

— Да,— промямлил Монторн,— но отчего же ковент сам не пришел ко мне еще раз? Возможно, я его не совсем правильно понял... а он только укрепил мои подозрения, когда сбежал из дворца...