Читать книгу "1793. История одного убийства - Никлас Натт-о-Даг"

– А что вы там забыли, милостивые господа? Нечего вам там делать. Туда давно никто не ездит. Ни один кучер не возьмется.

– Если нет экипажа, может быть, вы дадите нам пару верховых коней?

– В такой холод, да еще незнакомым людям? Ни за какие посулы.

Винге начал выкладывать монеты на грубо оструганный стол, пока их количество не превысило стоимость лошадей со всей сбруей. Углы рта у хозяйки с каждым золотым поднимались все выше, пока она не улыбнулась широкой приятной улыбкой:

– Оказывается, денег в королевстве куда больше, чем я думала.

Резвость не входила в число достоинств тяжелых, ширококрупых тягловых коней, отнюдь не приспособленных для верховой езды. Узкие дороги засыпаны снегом, никто и не думал их прочищать. Кардель и Винге пытались следовать выработанным после долгих споров коллективным указаниям хозяйки и ее постояльцев, но на каждом перекрестке останавливались и соображали, куда свернуть. В мертвенном лунном свете все казалось не таким, как им описывали. Впрочем, вон тот холм, как черная заплата на звездном небе, – так им и говорили, – должен быть слева. Прямо по курсу Полярная звезда.

Примерно через час они въехали в липовую аллею. Винге натянул поводья, и массивный конь сделал неуклюжую попытку встать на дыбы. В конце аллеи угадывалось большое строение с темными окнами. Перед домом – фонтан с маленьким бассейном, покрытым толстой, местами занесенной снегом ледяной коркой.

– Выглядит знакомо?

Микель Кардель втайне благодарил Бога, что им не достались скакуны порезвее, – он никогда раньше не ездил верхом. Перекинул левую ногу через спину коня, спрыгнул и повалился на спину – правая застряла в стремени.

Выругался, выпростал ногу, встал и отряхнулся.

– Из писем Бликса? – спросил он как ни в чем не бывало, будто совершил свой акробатический трюк намеренно. – Да. Знакомо. Бедняга описал все в точности. Но здесь, похоже, давно никого не было. Тихо, как в могиле, трубы не дымят. Окна наверняка повыбиты, на снегу никаких следов.

– На первый взгляд вы правы. Но раз уж мы здесь, Жан Мишель, не мешает убедиться. Дом большой, работа предстоит немалая.

Входная дверь приоткрыта. В сени намело целый сугроб, и им с трудом, объединенными усилиями, удалось сдвинуть ее с места.

Большой, как в замке, холл. Винге остановился и прислушался.

– Вы правы и на второй взгляд. – Он бледно улыбнулся. – Ничто не указывает на человеческое присутствие. Давайте начнем снизу. Я иду по коридору направо, вы – налево. Открываем все двери, проверяем, потом встречаемся здесь, поднимаемся на второй этаж и все повторяем. Судя по расположению печных труб, где-то рядом должна быть кухня. С вашей стороны. Проверьте, нет ли там фонаря, свечи или хотя бы лучины.

Кардель открыл первую дверь направо. Скорее всего, приемная, здесь хозяева встречали гостей. Окна выбиты, на полу снег, даже в лунном свете на стене и на потолке видны ржавые потеки. Деревянный пол отсырел и вздыбился.

Обивка кресел порвана и искрошена мышами. Холсты картин на стене тоже намокли и стали бугристыми. Что там изображено – не поймешь. Дальше по коридору совсем темно, свет луны сюда не проникает, и ему пришлось пробираться ощупью. Он провел правой рукой по стене – пальцы запрыгали на книжных корешках. Хоть в чем-то повезло – наткнулся на подсвечник с огарком свечи. Скорее всего, серебряный: промерзший металл прилипает к пальцам. Воск тоже ледяной, зажечь удалось только с нескольких попыток – сколько Кардель ни чиркал огнивом, скупые искры освещали только полки с книгами, и то на мгновение. Наконец, свечу удалось зажечь, и Кардель, прикрывая хлипкое пламя деревянной ладонью, двинулся дальше. Мертвая тишина. Холод.

Дом умер. Стены потрескались от мороза, потолок, должно быть, течет, как решето. За пустой буфетной – еще одна лестница. Даже две: одна ведет на второй этаж, другая в подвал. Куда идти?

Он некоторое время постоял в раздумье, пожал плечами и, осторожно ступая по подгнившей лестнице, спустился в подвал. В колеблющемся свете свечи различил несколько бочек и полки по стенам, уставленные бутылками. Поднес свечу поближе. Во многих бутылках содержимое замерзло, но чуть подальше, куда не достигала стужа, вино уцелело. Он походил вдоль полок, поднося свечу к бутылкам, – пытался прочитать название, но так ничего и не прочитал – этикетки потемнели от плесени. Кардель взял наугад одну из бутылок, отбил горлышко и осторожно, чтобы не порезать губы, вылил половину содержимого в глотку. Токайское… Он довольно выдохнул, начал подниматься по лестнице и остановился. Что-то послышалось. Скрипнувшая половая доска? Кто-то передвинул стул? Треснула очередная балка, не выдержав напора замерзающей в щели воды? Вдруг его осенило, что его прогулка в погребе заняла немало времени. Винге наверняка надоело ждать, и он поднялся на второй этаж. Кардель сделал еще несколько глотков и полез вверх. Волшебный свет полной луны в окне в сочетании с изысканным вином придал ему бодрости, хотя в глубине души он считал их предприятие обреченным на провал.

– Не шевелиться.

Это голос не Сесила Винге. Тихий, монотонный, и еще что-то… возможно, говоривший настолько замерз, что ему трудно шевелить губами.

– Погаси свечу и повернись.

Кардель подчинился и дунул на свечку. Внезапно наступила ночь, и ему не удалось различить черты говорившего: темный расплывчатый силуэт на фоне окна, за которым спал летаргическим сном разделенный по горизонтали мир: черное небо и фосфоресцирующий под луной голубоватый снег.

– Может быть, ты не видишь, что у меня в руках. Кавалерийский карабин, дуло направлено тебе в живот. Посмотри.

Невидимый зажег свечу и выставил ее перед собой.

Кардель прищурился. Теперь он уже кое-что различал. Среднего роста, в накинутой на плечи волчьей шубе, наверняка съеденной молью. Брюки затерты до блеска, пуговицы оторваны, швы разошлись. Лицо… ни страха, ни злобы – без всякого выражения. Наверняка много моложе, чем выглядит.

– Теперь вижу. У нас похожие были во флоте. Хорошее ружье, только старое. Не сказал бы, чтобы оно выглядело исправным.

– Не обманывайся. Разрушающееся поместье – одно дело, карабин – другое. Он служил моим предкам от Нарвы до Фраустадта и ни разу не подвел. Ты пришел украсть вино? Один или с приятелями?

Тяжелые удары пульса в барабанные перепонки.

– Само собой. – Кардель ответил мгновенно. – Конечно один. Думал найти что-нибудь, пережить зиму. Приятелей у меня давно нет.

Человек в волчьей шубе кивнул.

– Твоя одежда… Ты сепарат-стражник? Пальт? Твое место в городе. Что делает пальт в такой глуши?

– Пальт пропил жалованье, оставил свой пост и пытается выжить. Сказали, в усадьбе никто не живет. Если что пропадет, хватиться некому.

Человек с карабином снова кивнул.

– Выйди из дома тем же путем, что и пришел. Можешь не оглядываться – я иду за тобой и целюсь в спину. Заметил на краю усадьбы небольшой сарай? Мы идем именно туда.