Читать книгу "Вся власть советам! - Александр Михайловский"

— И ты, братишка, во все это вранье поверил? — укоризненно спросил у местного товарища комиссар Мальков. — Эх, провели вас, дурней, словно малых детей. А если бы вы стрельбу по нам открыли? Нам пришлось бы на нее ответить. Хлопцы у нас горячие, все фронтовики, вооружены отменно и нянькаться бы с вами не стали. Подумай, что бы тогда с вами произошло?

— Да, братишка, — вздохнул матрос с «Кагула», — Бог миловал, обошлось все без стрельбы. А что, действительно у вас, у питерских, нету бывших царских генералов?

— Товарищ Петр, — сказал Мальков, — тут главное слово — «бывших». Ты ведь не первого года службы и должен понимать, что в море во всем требуется порядок. Без командира и его помощников никакой корабль до места назначения не доберется, а утопнет даже в тихую погоду прямо посреди гавани. Все зло не от власти, а от неправильного ее употребления. Вот и у нас на службе есть бывшие царские офицеры и генералы. Без них в армии никак нельзя. А армия нам тоже нужна. Вон, не успели мы с германцем замириться и вздохнуть свободно, как тут же к нам Антанта полезла. Ей, видишь ли, очень не понравилась наша народная власть. Товарищ Ленин, например, сказал, что пока есть мировой империализм, то придется нам свою революцию от него защищать. А значит, те же офицеры или генералы не есть дармоеды и эксплуататоры, а вполне полезные члены общества, защитники трудового народа, поскольку служат они теперь не царю-батюшке, а советской власти. И честно служат. Между прочим, многие из них происхождения вполне рабоче-крестьянского. Взять, например, генерала Деникина, чей отец был из крепостных крестьян. Трудом и кровью в окопах делали они свою карьеру. Иных у нас нет. А тех немногих, кто отказывается нам служить, мы пока отпускаем с миром. Пусть поищут себе другую работу. А если они будут совершать что-либо против народной власти, то ответят за свои дела по всей строгости революционных законов. Напротив, вот, к примеру, твой товарищ Соломон, чьим папой был известный на Херсонщине хлеботорговец Коган. Ищет он не счастья для трудового народа, как мы с тобой, а возможности грабить этот народ. Такие, как он, уже готовы отдать Юг России под власть французам, чтобы, значит, русский хлеб к ним в Марсель за гроши шел. А мы им вместо этого — кукиш с маслом. Вот поэтому они с французами и суетятся тут. Только хрен им на лысый череп, а не русский хлеб. Теперь тебе все понятно, товарищ Петр?

Матрос задумчиво почесал затылок.

— Ну, ежели так, то тогда… Правильно рассуждаете, товарищи. Я вот что думаю. Надо эту говорильню, которую мы еще при Керенском выбрали, разогнать к чертовой матери. И выбрать новую власть, которая, если что, не разбежится по углам, а будет эту власть защищать. Надо сходить и сказать нашим ребятам, что наврал этот товарищ Соломон. А то не выдержат у кого-нибудь нервы, и стрельнет он в вашу сторону…

Матрос взял в свою могучую лапищу белый флаг, который все это время держал под мышкой, посмотрел на него, плюнул и забросил куда подальше. После чего зашагал в сторону Румчерода. А я переглянулся с товарищем Мальковым и понял, что отдыхать нам еще долго не придется. Эсеры, меньшевики, представители прочих мелкобуржуазных партий да и просто бандиты попортят нам немало крови. А ведь мы еще не встречались с местными большевиками. Там дела тоже не сахар, и среди них попадаются персонажи ничуть не лучше этого «товарища Соломона». Все еще только начинается.

Словно в подтверждение этой мысли, к нам подбежал боец и сообщил, что в тылу нашего отряда появились какие-то подозрительные вооруженные личности в штатском, смахивающие на уголовников. Они мелкими группами окружают нас и, как сказал боец, своим поведением явно выказывают враждебные намерения. Эти неизвестные останавливают пролетки извозчиков, грузовые фуры, распрягают их, а потом переворачивают повозки, строя некое подобие баррикад.

— Похоже, что это воинство Мишки Япончика, — сказал мне Мальков, — а ведь я так и думал, что эти шлимазлы не останутся в стороне и попытаются на нас напасть. Если они тоже действуют по наводке французов, то это опасно. Михаил Васильевич, у них могут быть немалые силы, пара тысяч таких же, как он, головорезов в Одессе найдется. В городе, который уголовники знают, как собственный карман, они чувствуют себя словно рыба в воде. А это опасно. Товарищ Фрунзе, я считаю, что надо немедленно сообщить обо всем полковнику Бережному. Поймите меня правильно — я не за себя беспокоюсь, а за вас. Товарищ полковник сказал мне, что я отвечаю за вас головой.

— Пожалуй, ты прав. Я ведь думал, что у нас еще есть время. Но оказалось, что это совсем не так. Будем действовать по обстановке. Сейчас ты иди к головному броневику и свяжись по рации с Вячеславом Николаевичем. Сообщи ему о том, что происходит, и договорись о взаимодействии. Если бандиты полезут, надо дать им такой же укорот, как в Петрограде.

7 декабря (24 ноября) 1917 года, полдень.

Одесса. Итальянский бульвар, здание ОВУ.

Полковник Бережной Вячеслав Николаевич.

Какие интересные названия улиц в Южной Пальмире: Пушкина, Канатная, Дерибасовская, Большая и Малая Арнаутские, Приморский и Итальянский бульвары… Просто заслушаешься. Вызов товарища Фрунзе застал меня во время разговора с господами офицерами, которые теперь уже, скорее всего, так никогда и не станут белыми. Есть, конечно, среди них и люди вроде генералов Краснова и Туркула, и упрямые поклонники «хруста французской булки» и «России, которую мы потеряли». Но, к счастью, таковые среди русского офицерства в явном меньшинстве. Но давайте обо всем по порядку…

Разговор с офицерами у нас получился хоть и напряженный, но все же достаточно конструктивный. Первую вспышку эмоций по поводу «нашей службы большевикам» пресек мой аргумент о том, что царя свергли все же не пьяные большевистские матросы и мифические германские шпионы, а вполне трезвые генералы и депутаты Государственной Думы. Чему присутствующие были свидетелями.

Пробрало… Генерал Леонтович аж поежился, словно лично участвовал в бунте и низвержении основ государства. Прочие присутствующие переглянулись и стыдливо отвели друг от друга взгляды.

Мои слова поддержал генерал Марков, назидательно сказавший:

— Господа, надеюсь, что теперь вам понятно, почему так обрадовались этому «демократическому» перевороту наши «союзники» — англичане да французы. Как вам понравится, господа, то, что написала Английская промышленная федерация? Послушайте!

Сергей Леонидович прокашлялся.

— «Сибирь — самый большой приз для цивилизованного мира со времен открытия обеих Америк!» Наши так называемые союзники, господа, считают уже нас за каких-то туземцев Мадагаскара. Уж за что не стоит воевать и умирать, так это за так называемый «союзнический долг». Был долг, да весь вышел.

Офицеры возмущенно зароптали, а Марков продолжал грамотно дожимать ситуацию, используя, между прочим, те документы, которые мы предоставили ему из наших специальных архивов. И ведь не подкопаешься — разведчик.

— А вы, думаете, наши самые «верные союзники», французы, лучше британцев? Как бы не так! — продолжил он. — Они подготовили проект, согласно которому за предоставленную Францией помощь тем, кто попытается свергнуть власть большевиков, новое российское правительство должно… Одну минуточку.