Читать книгу "Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова - Андрей Венков"

Козловский встрепенулся – он это чеченское укрепление еще в апреле, в начале строительства, брал – со всем польским гонором сразу же решил поднять отряд и идти брать чеченский редут за Мичиком.

В 4 пополудни поднятый по тревоге отряд выступил из Куринского. Бакланов получил приказ идти в арьергарде.

Бакланов проскакал вдоль колонны в голову, к Козловскому:

– Какие будут приказания, Викентий Михайлович?

– Как вы считаете, Яков Петрович, сколько у чеченцев в Мичикском, как, редуте пушек? – вопросом на вопрос ответил Козловский.

– Я, Ваше Превосходительство, не считаю, а точно знаю, что там три пушки, – ответил посерьезневший и даже посуровевший Бакланов.

– Всего-то!

– Мне хорошо известно расположение редута, – заговорил Бакланов. – Пушки у горцев пристреляны. Пока мы одну собьем, они нам всю прислугу на батарее перебьют.

Козловский – генерал опытный, понимал, что Бакланов прав. Без подготовки, без разведки такие дела не делают. Но понесло его. Не возвращаться же, если выступили.

– Мы, Яков Петрович, не затеваем, как, серьезного дела, мы только немножко их, как, попугаем да посмотрим, много ли их, как, осталось на Мичике.

– Много, Ваше Превосходительство, очень много, – ответил Бакланов и повернул коня.

Вышли русские к Мичику, развернули батарею, начали стрелять. Чеченцы, конечно же, отвечали.

Полк Бакланова, согласно приказу, стоял на левом фланге в сотенной колонне и – ни вперед, ни назад. Вперед река не пускает, переправы нет, берега обрывистые. Назад уходить – приказа не было.

Чеченцы баклановцев разглядели и ударили по ним ядрами. Но пушкари из чеченцев известно какие. Ядра бились о землю перед строем полка, рикошетили, перелетали через головы казаков и сметали кого-то в резерве, кому судьба выпадет.

Заскучали казаки под ядрами. Хорошо, что мимо, а если попадет хоть раз… И Бакланов разглядел. Приказал развернуть полк в линию, иначе от одного верного попадания человек десять можно потерять.

Только развернулись – зовут. Поскакал Бакланов к Козловскому.

Козловский сидел на барабане и под орудийный гром любовался собой, любовался Баклановым, чеченцами, естественно.

– Ну, Яков Петрович, теперь, как, посмотрим, кто кого перестреляет.

Тут чеченское ядро убило офицера и солдату ногу оторвало.

– Ага! – обрадовался Козловский. – А вот и убитые!

Огляделся Бакланов: несут в тыл на шинелях раненых, несут убитых. Так несут и несут по всему фронту. Козловскому в сердцах сказал довольно резко:

– Если вы звали меня только затем, чтобы полюбоваться на этих убитых, то я должен сказать вам, что и вы и я оба находимся не на своих местах. Настойчиво советую начать тотчас же отступление, – и повернул к полку.

Прискакал – всё не слава Богу. Зашли слева чеченцы и бьют из дальних кустов ружейным огнем. Полк мнется, не знает, что делать. В глазах казаков – растерянность. «Я раскричался на казаков, – рассказывал Яков Петрович, – но только что произнес слова: “Берите пример с меня!”, как пуля просвистела так близко, что обожгла мне лицо и сдернула кожу с самого кончика моего носа. Я невольно откинулся назад. Полк от моей речи был в положении истукана; но когда увидел мою разбитую физиономию и сделанный мною низкий поклон – расхохотался. Все увидели, что я не асмодей, а такой же человек, как они, и с этой минуты не осталось во фронте и следов недавнего уныния. Полк переродился. И теперь, и потом, в самых страшных боях, люди никогда не теряли хладнокровия: они научились управлять собою…»

Чеченцев, ясное дело, отогнали. К закату сами ушли в Куринское.

Бакланов, страшно недовольный всей этой историей, подал рапорт о болезни, не желая служить с Козловским. Но Козловский, одумавшись, сам пришел к нему на квартиру:

– Да что вы, как, Яков Петрович, расстраиваетесь? Нас побьют, мы побьем. Зато бой! За что же Государь, как, нам жалованье дает? Не сердитесь, как, голубчик.

Пожали друг другу руки, на этом и кончилось.

За дело 9 августа прислал Воронцов в каждую сотню по Георгиевскому кресту, а Бакланову от Государя вышло Высочайшее благоволение. Это его смягчило.

Просеку к Мичику рубили до 6 сентября. Потом отряд распустили.

Две сотни, стоявшие в Кара-Су, за это время тоже отличились. На 1 сентября ночь спустилась темная, ветер все вокруг гнул сухой, горячий. Гребенские станицы сразу насторожились – самое время для набега.

В Кара-Су сквозь шум ветра услышали орудийные выстрелы, сами ответили и «маяк» зажгли. Замелькали за Тереком огни. Но разглядели казаки, что первым вспыхнуло у Щедринской станицы, поскакали туда.

Когда прискакали, узнали, что чеченцы угнали станичный табун и уже переправились на правый берег. Есаул Поляков со своими сотнями и с поднявшимися линейцами переправился следом за чеченцами и с факелами по свежей сакме погнался. Гнал, пока не настиг и скотину не отбил.

При всех этих приключениях потерь в полку не случилось. 9 сентября Бакланов докладывал высшему начальству: «С 1 числа августа по настоящее 9-е сентября вверенный мне № 17 полк находился в составе действующего Чеченского отряда под начальством заведывающего левым флангом Кавказской линии господина генерал-майора Козловского. В продолжение этого времени в перестрелках с неприятелем убитых и раненых воинских чинов не было, контужено 4 человека и убито строевых урядничьих 1, казачьих 7 и всего 8 лошадей».

Осенью предупредил Воронцов всю Линию, что приедет Наследник Цесаревич. Бакланова предупредил особо: по Кумыкской плоскости хищники, как у себя дома, ездят. Действительно, в октябре 15 абреков переправились через Терек между Червленной и Щедринской и на Куме разгромили ставку калмыцкого султана, а потом с добычей, дав крюк в 400 верст, вернулись в горы через земли Кизлярского полка. Не дай Бог при Цесаревиче такое случится!..

Цесаревич еще 14 сентября прибыл в Тамань, поднялся вверх по Кубани, по Военно-Грузинской дороге доехал до Тифлиса, осмотрел всю Грузию и через Баку и Дербент прибыл вместе с Воронцовым на левый фланг, сопровождаемый конвоем из дагестанских всадников в белых черкесках и с красными башлыками.

В Чир-Юрте смотрел Нижегородский полк.

24 октября между Чир-Юртом и Внезапной его встречал Бакланов с полком № 17, чтобы сопроводить до Внезапной.

Воронцов представил Бакланова. Наследник сразу же сказал:

– Я бы желал видеть действие вашей ракетной команды, о которой много слышал от князя Воронцова.

Бакланов отказал в самых вежливых выражениях:

– Главнокомандующий, верно, докладывал вашему высочеству о ракетной команде моего старого полка. Теперешний полк на Кавказе всего несколько месяцев, и хотя ракетная команда его с честью участвовала в бою, но казаки не настолько еще ознакомились с делом, чтобы иметь счастье представляться вашему высочеству.