Читать книгу "Пусть мертвецы подождут - Роберт Райан"

– Откройте шире.

Он заглянул ей в рот.

– Экстренная эвакуация домой происходит через Ливерпуль.

Она повторила название, издав булькающий звук.

– Да, Ливерпуль. Харвич, Плимут, Довер – там везде слежка. В Ливерпуле ищут прибывающих ирландских смутьянов, а не наших людей, которые хотят выбраться. Закажите чай в отеле «Адельфи» в любую субботу или среду во второй половине дня. Попросите столик рядом со статуей дельфина. «Дельфин» по-гречески будет «дельфис», так что это в каком-то смысле талисман для отеля. Тут больно?

Она слегка вздрогнула.

– Так я и думал. Небольшая полость – она, будьте уверены, станет расти и расти, но мы можем положить конец её экспансионистским планам. К вам подойдёт официант и спросит, в каком номере вы остановились. Скажете, что в 505. Он ответит, что для вас есть важное сообщение. В сообщении будут инструкции касательно следующей встречи. Понятно? – Он выпрямился. – Мне придётся вычистить кариоз и заполнить дыру амальгамой. Я следую семи этапам и принципам Блэка относительно подготовки кариозной полости и восстановления зуба. Они лучшие из всех. Но придётся сделать вам укол.

– Я не люблю иголки.

– Это не больно, однако, если пожелаете, я мог бы применить наркоз. Просто немного газа и воздуха – вот и весь фокус. А когда всё закончится, сможем поговорить о том, где вас здесь устроить, прежде чем удастся организовать поезд на север. – Дилани натянуто улыбнулся. – Как только мы отполируем вас до прежней перламутровой белизны.

Зубы мисс Пиллбоди ныли после устроенного им зондирования, и она чувствовала в нижней челюсти слева маленький очаг боли. Он что-то потревожил.

– Ладно. Если вы настаиваете.

Дантист передвинулся в её поле зрения и торжественно кивнул, демонстрируя, что она приняла мудрое решение.

– Я подготовлю ингалятор, – сказал он, переходя к цилиндрам с веселящим газом и кислородом, к которым были присоединены резиновые шланги с чёрной маской. – А в качестве обезболивающего я использую новокаин[103]. Осмелюсь заверить, лучшего лечения вы бы не получили и на Харли-стрит[104].

– Давайте просто покончим с этим.

– Наверное, вы испытываете облегчение.

– В связи с чем? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Ну вы понимаете, вся эта жизнь под прикрытием.

Она поколебалась, прежде чем ответить:

– Нас этому учат.

– Полагаю.

Она почувствовала растущую тревогу. Кто мог испытывать облегчение после того, как был вынужден бросить миссию?

Дантист развернул шланг, подключённый к машине, отрегулировал какие-то клапаны, прижал маску к собственному лицу, чтобы проверить, как идёт газ, и повернулся к ней. Была ли то дрожь в руке? Или лукавство во взгляде? Или, может, мелькнувшая на губах нетерпеливая улыбка? Что-то его выдало, но она так и не поняла, что именно. Голос Херша проговорил ей на ухо: «Агент в конце его или её миссии часто считается расходным материалом. Некоторые оперативники любят прибираться за собой. Не допускай, чтобы такое случилось с тобой. Ты слишком ценна для кайзера». Она подумала о бедной Магде, своей соседке по комнате, о смеси ужаса и изумления на её лице, когда Ильзе перерезала ей горло. Эту молодую женщину отвергли и выбросили, потому что она немного недотянула до стандарта.

– Мы не обсудили оплату, – сказала она, отталкивая маску.

– О, я с вас ни пенни не возьму, – радостно ответил Дилани.

Всё встало на свои места. Разве дантисты когда-нибудь что-то делали бесплатно?

Пока резиновая маска снова опускалась к её лицу, она потянулась к подносу с инструментами и схватила первый, что попался под руку. Замахнулась на дантиста, намереваясь рассечь ему лицо и выиграть немного времени. Но в руке у неё оказался один из зондов с крючками на конце. Он с хлюпающим звуком погрузился в уголок глазницы Дилани. Он завопил и рванулся назад, но она крепко держала зонд, и глаз с жутким чмоканьем выскочил из глазницы. Она отпустила ручку, и глазное яблоко вместе с инструментом, который пронзил прочную склеру, остались висеть на его лице.

Дилани кричал и метался, прерываясь лишь для того, чтобы выкрикивать в её адрес ужасные оскорбления, и по его щеке стекала смесь крови, слёз и чего-то вязкого. Он наткнулся на зеркало и завопил от увиденного.

Дантист начал открывать шкафы в поисках чего-то, чем можно было причинить серьёзный вред мисс Пиллбоди, его зрение плыло, боль передавалась по зрительному нерву прямиком в мозг. Отыскав большой нож с зазубренным лезвием, он повернулся. Но кресло опустело. Мисс Пиллбоди стояла возле своей сумки. Оттуда она вытащила «Смит-и-Вессон» Койла. Дуло пистолета указывало прямо на Дилани.

– Про Ливерпуль всё правда? – резко спросила она.

– Ты, тупая грёбаная корова…

– Всё правда?

– Ну конечно. Конечно! – Он сделал два шага в её сторону. – Посмотри на моё лицо…

Она не хотела смотреть на его лицо. Она дважды выстрелила ему в грудь. Когда стих шум и резкий дым сменил запах зубоврачебных химикатов, витавший в воздухе, мисс Пиллбоди спросила себя, остался ли «Воксхолл» на том месте, где она его бросила в Ипсвиче. Ей надо было быстро убраться из Восточной Англии.

Миссис Грегсон нашла лейтенанта Халфорда – человека, которого выбрали из всей массы добровольцев, чтобы надзирать за тестовым прогоном, – когда он ходил вокруг «Женевьевы», изучая наружную часть корпуса на предмет повреждений и простукивая гусеничные звенья, чтобы убедиться, что ленты правильно натянуты.

– Поздравляю, – сказала она.

– О, спасибо, сестра. Хотя я думаю, что соболезнования были бы кстати. – Он повернулся и крикнул танкисту с дальней стороны машины: – Таффс, проверь, не провисает ли та гусеница, ладно?

– Слушаюсь, кэп.

– Соболезнования?

– Должен сказать, этот Уинстон может заставить куропатку проголосовать за Славную Дюжину. – Он похлопал танк по боку. – Почти вынудил нас забыть, что случилось с теми бедолагами, которые последними прокатились в этой «Женевьеве».

– Именно об этом я и хотела с вами поговорить.

Она присмотрелась к нему повнимательней. Как и у многих танкистов, его лицо было покрыто пятнами смазки и масла, но под ними, похоже, скрывался красивый, пусть и тощий молодой человек с курчавыми тёмными волосами и глазами шоколадного цвета, хоть один из них и был сильно налит кровью.