Читать книгу "Древнейший - Роберт Энтони Сальваторе"

— Друг твоей девушки отправится с нами? — спросил Маквиджик.

— Отвези меня к ней, и я узнаю это, — последовал ироничный ответ.

— Подождем, пока за тобой перестанут так пристально следить.

— Чем быстрее мы привыкнем к холоду, тем лучше. Это сгущает кровь.

— Ага, закалка называется, — сказал Бикельбрин.

Пергвик, сидевший позади него, захихикал.

— Глупость, — тихо пробормотал Маквиджик, но спорить не стал.

Несмотря на все жалобы, уйти с Митранидуна ему хотелось не меньше, может, и больше других. Это было известно всем. Когда разговор стих, он принялся старательно грести и даже пихнул Бикельбрина, чтобы тот не отставал.

Стоило Брансену сорваться с выступа, как его сознание уступило место инстинктам. Он был так напуган, что совсем забыл о немощи Цапли и лишь неистово размахивал руками, извиваясь всем телом и стараясь дотянуться до ледяной стены.

Его руки отчаянно, бешено работали, цепляясь, соскальзывая и снова хватаясь за выступы в стене. Совсем зацепиться Гарибонду не удалось, зато получилось немного замедлить падение. К счастью, он избежал смертельной опасности потерять ориентацию и кубарем полететь вниз. Ему потребовалось несколько мгновений на то, чтобы повернуться вниз лицом и совладать с руками, после чего Брансен стал буквально выбирать маршрут своего падения.

Изменяя положение туловища, он управлял углом захватов и ударов, которые стали более осмысленными и сильными. Когда внизу показался довольно большой выступ, Гарибонд проворно зацепился пальцами за очередную неровность в стене, чтобы не столько замедлиться, сколько принять вертикальное положение. Молодой человек со всего маху ударился ногами о ледяную глыбу, тем самым несколько снизил скорость падения и не сопротивлялся, когда его перевернуло спиной вниз.

Он снова начал цепляться руками и ногами за попадавшиеся на пути неровности и продолжал сопротивляться силе гравитации, но примерно в шести ярдах от земли ледяная стена ушла в сторону. Брансену ничего другого не оставалось, как просто лететь в свободном падении. Он раскинул конечности в стороны, понимая, что не успеет сгруппироваться, и наконец рухнул в грязь.

Сознание покинуло его.

— Ха! Да ты глазастый, — похвалил Маквиджик Кормика.

Когда они вместе с еще тремя гномами проплывали мимо скалистого основания ледника, бывший монах заметил лежавшего навзничь человека, провалившегося глубоко в грязь.

— Думаю, это было больно, — сказал Раггирс, и поври засмеялись.

Кормик поднял глаза на отвесную ледяную глыбу. Он не находил ничего смешного в падении с такой высоты и бросился к телу, хотя был уверен, что несчастный мертв.

Тонкий, гладкий материал, из которого было сделано странное черное одеяние этого человека, до того заинтриговал Кормика, что он даже почесал в затылке, когда подошел поближе, ибо раньше ничего подобного не видел. Тут человек пошевелился, и юноша от неожиданности отскочил.

— А он крепкий парень, — заметил подошедший следом Маквиджик.

Отойдя от шока, Кормик проворно наклонился к несчастному и прислушался, дышит ли он.

— Живой, — объявил наконец парень.

— Это ненадолго, — рассмеялся Маквиджик. — После такого падения лучше сразу умереть.

— Да, это должно быть больно, — повторил Раггирс.

Кормик принялся внимательно осматривать упавшего, пытаясь определить, как сильно тот ранен. В какой-то момент он даже решил, что самым милосердным будет задушить беднягу и положить конец его страданиям, но чем дольше смотрел, тем меньше находил увечий. Юноша снял с головы берет поври и надел его на раненого.

— Тут одним колпаком ничего не сделаешь, — пробурчал Маквиджик, но Кормик не слушал и попытался привести человека в сидячее положение.

Тот не издал ни звука.

— Мне кажется, он упал не с самой высоты, — сказал Кормик.

— Конечно, этот чудак сам себя закопал в грязь! — усмехнулся Маквиджик.

— Он может выжить, — ответил юноша. — Его раны не такие тяжелые, как мы подумали сначала.

— Да что ты в этом понимаешь?

— Ты тоже не знаешь, прав я или нет, — резко отозвался Кормик. — Этот человек может выжить. Если бы только у меня были самоцветы… Они же есть на Йоссунфире! Скорее, помогите мне!

Поври недоверчиво уставились на монаха, но ни один не пошевелился.

— Мы не можем дать ему погибнуть! — закричал на них Кормик.

В ответ гномы расхохотались.

Юноша вздохнул и постарался успокоиться. Криком он мог бы добиться только того, что поври бросили бы его здесь или того хуже, но точно никак не помочь этому бедняге.

— Пожалуйста, — произнес он тихо. — Еще есть шанс его спасти. Мы, люди, не можем просто закопать сердце, чтобы потом выскочить из земли, заново родившись.

— Следи за тем, что говоришь, — предостерег Пергвик, но Кормик только махнул рукой.

— Знаю, — ответил он. — Но мне важно попытаться спасти его.

— Это твой знакомый? — спросил Маквиджик.

— Нет, конечно.

— Тогда какое тебе до него дело?

— Так надо! — нетерпеливо огрызнулся Кормик. — Прошу, отвези меня на Йоссунфир. Я должен хотя бы попытаться спасти его.

— Но ведь ты просто хотел забрать свою девушку, — возразил Маквиджик.

— Мы уже договорились, что она поедет с нами.

— Ну так забирай ее поскорее. Мы же сказали…

— Она может нам очень помочь, — заметил Кормик. — Ее народ тоже. Спасем этого человека и поможем себе сами.

— Как только мы приблизимся к Йоссунфиру, на нас градом посыплются варварские стрелы, — пробурчал Маквиджик. — Ты слепой болван, если думаешь, что это просто. Мы умрем прежде, чем успеем ступить на их берег. Это поможет твоему распростертому дружку?

Кормик еще раз глубоко вздохнул и посмотрел вокруг, словно ответ находился где-то рядом.

— Есть другой путь, — улыбнулся он.

— Ты спрашиваешь себя, почему я до сих пор тебя не убил, — сказал старец Бедден брату Джонду, которого после жестокого избиения притащили к нему в замок.

Абелиец поднял на него равнодушный взгляд, изо всех сил стараясь сохранять безучастный вид. Конечно, ему было страшно, но не хотелось доставлять проклятому самхаисту удовольствие наблюдать собственные страдания.

Несколько секунд старец смотрел на него в упор, затем вопросительно качнул головой, как бы требуя ответа, но брат Джонд упрямо молчал.

Лицо Беддена приняло злобное выражение.

— Конечно, ты решил, что абелийский монах станет моей первой жертвой. Ведь последние семьдесят лет твой орден был настоящим наказанием для всей земли.