Читать книгу "Правда танкового аса. "Бронебойным, огонь!" - Василий Брюхов"

– Что случилось? – чуть слышно проговорил он.

– Я не в курсе. Проходите в кабинет.

Даже через закрытую дверь было слышно, как беспощадно Чуйков распекал генерала, оскорбляя и унижая его. Выплеснув злобу, Главком выгнал начальника связи из кабинета. Убеленный сединами боевой генерал, тяжело шаркая ногами по ковру, еле двигался к выходу. Я помог ему добраться до кресла. Сев в него, он безжизненно откинулся на спинку; голова свалилась набок, по морщинистым щекам вместе с потом текли слезы. Я подал ему стакан воды. Смочив губы, генерал отстранил его и, посидев минут десять, с трудом встал и, отказавшись от моей помощи, побрел к выходу. Мне было жаль этого человека…

Вскоре раздался звонок из Москвы, который я переключил на Главкома:

– Василий Иванович, спасибо, связь работает. Хозяин переговорил с немецкими товарищами…

Оказалось, что работы по установке оборудования были выполнены в срок, о чем генералу доложил его заместитель. Тот, лично не проверив, доложил Главкому, но на одной из подстанций связисты замешкались и чуть позже включили линию. Тем не менее участь начальника связи группы была предрешена. Вскоре на его место прибыл другой генерал.

Грубость и хамство удивительным образом уживались у Чуйкова с добротой и простотой. Однажды в выходной день, под вечер, мы возвращались с охоты и обогнали автомобиль «БМВ». Судя по зигзагам, которые он выписывал на дороге, за рулем сидел пьяный водитель. Мы остановились, и Чуйков послал меня узнать, чья это машина и кто в ней едет, а сам, не утерпев, пошел за мной следом. В машине за рулем не сидел, а буквально лежал пьяный водитель из Военторга. Рядом сидел сильно подвыпивший офицер, а на заднем сиденье вповалку лежали три пьяных лейтенанта. Увидев генерала, молодой лейтенант вылез из машины и, стараясь устоять на не слушающихся его ногах, заплетающимся языком стал докладывать:

– Товарищ генерал…

Чуйков не стал его слушать и твердо и спокойно сказал:

– Садитесь в машину и ждите. За вами приедут.

– Никак нет! – хорохорился лейтенант. – Я трезв, могу вести машину. Я имею любительские права, а это значит, могу любую машину водить…

Последние слова развеселили Главкома. Он повернулся ко мне:

– Сделай так, чтобы машина не тронулась с места.

Я снял трамблер, и мы уехали, а вернувшись к себе, я послал коменданта с машиной забрать офицеров. Утром в комнате для задержанных я сообщил лейтенантам, кто их задержал. Они сникли и походили на провинившихся школьников. После этого я доложил Чуйкову, предварительно подготовив записки об арестованных.

– Зачем их сажать на гауптвахту? – спокойно сказал Главком – Не нужно портить им службу. И командира предупреди, чтобы не наказывал их.

Чуйков был заядлым охотником. Я тоже очень любил охоту, но когда в течение года ты каждый выходной ездишь охотиться, это надоедает. А мы ездили именно каждый выходной – то за уткой, то за оленем, то за кабаном. Надо сказать, что на охоте Чуйков терпеливо выслушивал указания егеря по мерам безопасности, безропотно стоял на номере, куда его ставили, и своевременно реагировал на все сигналы. Здесь он был охотник, а не Главком, – равный среди всех.

С особой любовью и уважением Чуйков относился к солдатам. Им он многое прощал и часто защищал от правосудия, если для этого была хоть малейшая возможность. Это чувство глубокой привязанности к ним, видимо, родилось в годы войны. Он еще тогда берег солдат и без нужды не бросал их в огненное пекло. В подтверждение своего мнения приведу один рассказ Чуйкова о выработке решения по ликвидации окруженной группировки противника в Сталинграде.

На заседание Военного совета, который проводил представитель Ставки Верховного Главнокомандования главный маршал артиллерии Воронов, были приглашены командующие фронтами и армиями, участвующими в предстоящей операции. По очереди шли доклады с предложениями по уничтожению окруженной группировки. В ходе обсуждения Воронов неожиданно обратился к Чуйкову:

– А каково ваше мнение, товарищ Чуйков?

– Товарищ маршал, я считаю, что тратить силы и время на уничтожение группировки не стоит. Армия Паулюса окружена, войска внешнего кольца окружения успешно наступают и далеко продвинулись вперед. Окруженная группировка обречена – горючее продовольствие и боеприпасы у нее на исходе. Если они и дальше будут оставаться в котле, то сами подохнут от голода и болезней. Если попытаются вырваться, то им придется бросить все тяжелое вооружение. Голодные, они по морозу далеко не уйдут. Если же мы попытаемся их уничтожить, то, опираясь на подготовленные позиции, они будут драться до последнего – терять им нечего. Поэтому я предлагаю простой план. Использовать все инженерно-саперные бригады фронтов. Огородить окруженную группировку проволочным ограждением в два кола, повесить таблички с надписью: «Осторожно! Здесь находятся вооруженные фашистские военнопленные». Оставить для охраны 2–3 стрелковые дивизии, а остальные войска бросить на развитие успеха и гнать фашистов за Днепр.

По словам Чуйкова, среди присутствовавших поднялся шум, гам, негодование, послышались оскорбления. Воронов успокоил всех:

– Вы, товарищ Чуйков, как всегда, рассчитываете на оригинальность, но это глупо и несерьезно.

– Вы же спрашиваете, я вам докладываю свое мнение. Решать вам.

История не имеет сослагательного наклонения, однако думаю, что исход весенних боев 1943 года был бы иным, прислушайся Воронов к предложению Чуйкова…

Боевая подготовка в Группе войск шла своим чередом. Регулярно проводились войсковые, командно-штабные учения и штабные тренировки. Чуйков отлично разбирался в оперативных и стратегических вопросах, имел богатый опыт руководства войсками, цепкую память и светлую голову. Но часто ему недоставало такта, выдержки и умения выслушать пусть и не совсем удачный доклад.

Ранней весной 1953 года проводились фронтовые командно-штабные учения. Мы поехали на командный пункт 1-й танковой армии, командовал которой генерал-лейтенант П.Д.Говоруненко, под началом которого я служил во время войны. Пока ехали, мне вспомнился февральский день в Венгрии, когда Говоруненко покровительственно заявил, что готов помочь нам, молодым офицерам, разобраться во всем, «кроме, может быть, высшей математики». Мне хотелось увидеть, каким командармом стал мой бывший командир, – я был уверен, что он успешно отчитается перед Главкомом.

На командном пункте, расположившемся в живописном лесу, Чуйкова встретил располневший Говоруненко. Сопровождая Главкома, командарм суетился, лебезил, заискивающе задавал неуместные вопросы. Чуйков молча вошел в просторную штабную палатку и сразу начал заслушивать доклады об обстановке:

– Разведка готова доложить данные о противнике?

– Так точно.

– Тогда докладывай.

Начальник разведотдела начал докладывать, запинаясь. Чуйков делает первое замечание, – тот совсем теряется. Второе замечание, – тот почти замолчал. Чуйков разозлился: