Читать книгу "История отмороженных в контексте глобального потепления - Александр Никонов"

А совсем недавно Россия (в лице Путина) взяла и ратифицировала подписанный в похмельном состоянии Киотский протокол (несмотря на то, что Андрей Илларионов предупреждал президента об опасности этого шага). Видно, холеные западные демократы руки самбисту Путину выкрутили. Или пообещали чего, не знаю…

А вот Америке выкручивать руки бесполезно. Подмахнув в горячечном паническом бреду идиотский документ, Америка, охолонув, крепко задумалась: а на хрена нам давить собственную экономику? Научные парадигмы меняются, а экономика остается. Тем более что большинство стран в мире протокол не подписали и будут они газить по-старому и экономики свои успешно развивать.

Однако эколого-либерал-политкорректная европейская общественность оказалась настолько запугана кликушеством подогретых на общественные же деньги «ученых», что теперь всякое погодное лыко приплетает в климатическую строку. Любое крупное наводнение, лавину, жару в Европе, обильный снегопад, лишний тайфун – все списывают на глобальное потепление. Хотя в подавляющем большинстве случаев дело не в следствиях глобального потепления, а в обычной погодной флуктуации. «Дерьмо случается», – как сказал один из голливудских героев.

Подобные погодные (не климатические) аномалии известны, они зафиксированы в длинных климатических рядах. Длинные климатические ряды – это те, что превосходят период современных инструментальных наблюдений. Вообще метеорологических станций, имеющих двухсотлетний и более ряд наблюдений, всего 40 штук на всей планете! Так что инструментальная метеорология практически ничего не знает о событиях, происходивших на большей части Земли даже сотню лет назад. Поэтому выражения телевизионных метеорологов «небывалое наводнение», «небывалая засуха», «небывалый снегопад» просто неверны. Все это было, и было в гораздо больших масштабах. Нужно просто обращаться за справками не к метеорологам, а к палеоклиматологам.

На самом деле погодные катастрофы – такая же норма, как и обычные условия, просто экстремумы бывают реже. Подсчитано, что общий годовой ущерб от всех природных катастроф (куда входят землетрясения, наводнения, ураганы, извержения) составляет 30 млрд. долларов. Цифра эта все время возрастает. Но возрастает она не потому, что увеличивается число катастроф, а из-за того, что растет численность населения, становится больше строений, дорог, линий электропередач… Напротив! В мире отмечена иная тенденция – с глобальным потеплением количество природных экстремальных явлений уменьшается! А растет лишь сообщаемость о них. То, что раньше происходило в пустынной местности, теперь разносит в щепки населенный пункт.

Любопытно, что главным закоперщиком в Киотском протоколе является Германия. На первый взгляд, это странно, ведь Германия – мощная индустриальная страна. Металлургия, Рурский бассейн, развитая промышленность… С другой стороны, ничего странного в этом нет. Немцы – педантичный народ, помешанный на чистоте, а Германия всегда страдала от промышленных загрязнений, причем не только своих. Дело в том, что в Европе преимущественное направление ветров – западное. Все, что выбрасывается промышленностью в Англии и Франции, выпадает в Германии и почти никогда наоборот. Поэтому именно в Германии были большие проблемы с кислотными дождями, выбросами серы… Соответственно, нечего удивляться, что именно Германия вырастила целое поколение экологических борцов, которые, конечно, не могли пропустить такие новомодные новинки, как глобальное потепление и борьба против выбросов парниковых газов.

В конце 1980-х годов в Германии нашлась пара десятков недостаточно хорошо образованных ученых, которые вошли в созданную германским бундестагом комиссию и легко убедили совсем необразованных депутатов, что человечество ждет глобальная экологическая катастрофа, если не принять немедленных мер по снижению парниковых выбросов. Немцы даже взяли на себя повышенные обязательства – на 5 % снизить эмиссию. Германии, правда, легко было выполнить эти обязательства: после присоединения ГДР западные немцы закрыли в Восточной Германии массу нерентабельных предприятий. А промышленность ГДР работала, в основном, на бурых углях, которые дают много выбросов.

Однако справедливость требует отметить, что Германия сдалась сумасшедшим экологистам не полностью. Там уже появилась оппозиция киотским решениям в лице промышленников, среди которых первую скрипку играет Германский союз производителей угля. Производители и потребители угля вовсе не в восторге, что нужно снижать выбросы, потому что у угля наивысший коэффициент эмиссии углерода в атмосферу – при его сжигании выделяется почти вдвое больше СО2, чем при сжигании такого же количества газа, например. Поэтому угольное лобби финансово поддерживает те климатические исследования, которые подтверждают, что выбросы парниковых газов снижать не нужно.

Отдельные ученые, что проститутки, – за что им заплатишь, то они тебе и скажут. Если ученый работает для угольного лобби, он будет доказывать, что выбросы сокращать не нужно. Если же ученый работает для атомного лобби, он будет доказывать, что выбросы сокращать нужно, потому что АЭС никаких выбросов практически не дают и рады завалить конкурентов в лице теплоэлектростанций. Поэтому работать ученому надо так, как работает нищий Клименко в своей лаборатории – для интереса…

Есть подозрение, что ратификации Киотского протокола весьма поспособствовала любовь соотечественников к халяве. Дело в том, что по Протоколу каждой стране положены свои квоты выброса парниковых газов. Страны, которые недоиспользуют свои квоты на выбросы, могут эти «недовыбросы» продавать странам с развитой экономикой. То есть тем, кто работает и «перевыбрасывает». Парадокс: тот, кто ни хрена не делает, может получать деньги с того, кто работает. Это очень справедливо! Это очень по-социалистически! Это абсолютно в русле нынешней западной политкорректности и либерал-маразма.

Но получится ли у нас халявная жизнь? Или все-таки есть какие-то закавыки?

Есть. При распределении квот по удивительному везению для России за точку отсчета был принят 1990-й год – год относительного благополучия нашей экономики и энергетики, когда страна была практически на пике выбросов и выпускала очень много танков, шагающих экскаваторов и чугунных чушек на душу населения. С тех пор производство упало. Так что пальцем о палец не ударяя, Россия легко сможет выполнять киотские обязательства и даже торговать квотами. Сейчас Россия выбрасывает примерно на 150 млн. т углерода меньше, чем в 1990 году. И раньше 2020-х годов мы уровня 1990 года не достигнем. Но потом с развитием российской экономики начнутся большие проблемы…

Казалось бы, какие могут быть проблемы? Зачем нам вообще развивать какую-то экономику, если можно пальцем о палец не ударять и торговать квотами? Однако чтобы получить деньги, нужно, чтобы их кто-то заплатил. Америка платить не будет, она вышла из Протокола. Значит, деньги нужно искать среди тех стран, кто не хочет снижать свои выбросы. Таких стран было всего три – Япония, Канада, Австралия. Но им не так уж много нужно квот. Да к тому же Австралия, немного подумав, тоже вышла из Протокола. Да, продать Россия сможет довольно много – все, что мы сэкономим за так называемый зачетный период действия Киотского протокола (с 2008 по 2012 годы), это около 800 млн. т в пересчете на чистый углерод. А купить в мире готовы не больше 400 млн. т.