Читать книгу "Канарский вариант - Андрей Молчанов"

– Си, сеньор, си!

– Амэрикэн долларз! - добавил Джамбик внушительно.

– Си, сеньор американо, си!

Знак «$», все-таки внесенный Асланом в договор о намерениях, вряд ли что мог сказать провинциальному испанцу, как и большинство его сограждан, уверенному, что при наличных расчетах в его стране имеет хождение исключительно местная валюта, а полторы тысячи песет, которыми, как он понял, располагали посетители, плату за ужин вполне покрывали.

– Фрита, - сказал кабатчик, ставя на скатерть поджаренный в кипящем масле картофель, посыпанный зеленью.

Как звучит слово «картофель-фри» по-американски, испанец не знал, произнеся лишь половину словосочетания, ложно воспринятую Асланом как намек на бесплатное угощение.

– Фри [free (англ.) - бесплатный]? - на всякий случай переспросил тот.

– Фри, сеньор, фри!

Затем хозяина заведения, исчезнувшего на кухне, сменил прежний официант с огромным подносом всевозможных закусок.

Глядя на ломящийся от кулинарного изобилия стол, Аслан посетовал:

– Дешево «тачку» отдаем, прогадали…

– Кто знал! - глядя разбегающимися глазами на рябившие в них яства, механически проронил Джамбик.

Последовавшее за закусками внушительное горячее блюдо навело Аслана на мысль о возможном недопонимании кабатчиком поставленной перед ним задачи.

Обменявшись взглядом с товарищем, также, чувствовалось, заподозрившим неладное, он произнес:

– Не вышло бы лажи, а?

Джамбик, потупив взор, не ответил, обреченно уминая акулий бок.

Аслан, философски шмыгнув носом, подцепил вилкой запеченную в тесте креветку.

После пережитых потрясений, обильно залитых вином, возможные недоразумения с представителями частного общепита представились им в итоге незаслуживающей внимания чепухой.

Сыто откинувшись на стуле, Аслан, не удосужившись изучить принесенный официантом счет, поведал соратнику, что пора бы начать осторожно спускаться к машине.

Однако их продвижению к выходу воспрепятствовал решительно возникший в дверном проходе кабатчик, воинственно выставивший навстречу неплательщикам заслон своего обширного пуза.

Владелец заведения совершал сложенными в щепотку пальцами характерные движения, будто у него невыносимо чесались их кончики.

Без труда уяснив значение этого выразительного международного жеста, Аслан высокомерно заявил:

– Инглиш - си! Испано - ноу андерстэнд!

Кабатчик, по-тараканьи шевеля усами, выразительно кивнул высунувшемуся с кухни официанту, принявшемуся, судя по всему, названивать в полицию, чье вероятное появление Аслан воспринимал с равнодушием, полагая, что за случившийся казус репрессивных мер со стороны властей не последует.

Из кухни между тем доносилась взволнованная речь халдея, горьким лейтмотивом в которой звучало единственное понимаемое кавказцами определение «американо!». Перед данным словом варьировались различного рода прилагательные резко критического свойства.

Тут надо заметить, что смысловую разницу антонимов на неизвестных языках люди различают безошибочно, и семантическая противоположность позитивных и негативных определений очевидна не только искушенным лингвистам. Слова «хорошо» и «плохо», произнесенные хотя бы на диалекте дикарей Амазонки, идентифицируются органически безошибочно.

Вместо ожидаемой полиции, в харчевню пожаловали двое испанцев внушительной комплекции, с небритыми лунообразными физиономиями и густыми бровями, притащившие, видимо, хорошо им знакомого бомжующего британца, обитающего на пляже: нищих бродяг из Англии на островах хватало.

Бомж, выслушав изложенный в небрежной манере рассказ Аслана, с завистью покосился на стол с объедками, после чего объяснил кабатчику разницу между знаменитой маркой европейского автомобиля и широко распространенным фруктом, а также - между долларами США и скромными испанскими песетами, одинаково, впрочем, отсутствующими у едва стоящих на ногах под тяжким грузом ужина клиентов.

Одуревший от интересной информации владелец заведения, уяснив суть коммерческого предложения представителей странного американского народа, впервые встретившихся на его жизненном пути и мало чем напоминавших знакомых ему голливудских персонажей, выразил желание осмотреть предлагаемый к торгу «опель».

По таившемуся в его глазах подозрению, чувствовалось, он полагал, что реальная цена автомобиля едва ли покроет номинальную цену воистину королевского ужина.

Оценив свою незаменимость в ответственной миссии переводчика, сообразительный бомж также потребовал оплату предоставляемых интеллектуальных услуг в виде ужина, тыча грязноватым пальцем в заставленный опустевшими блюдами стол.

Через предельно плотно стиснутые зубы кабатчик процедил вынужденное согласие с требованиями меркантильного британца.

Осмотр «опеля» в свете уличного фонаря отличался известной дотошностью.

Склонив мохнатое ухо к двигателю, кабатчик безуспешно пытался различить в шуме поршней и коленчатого вала злокачественные шумы.

Далее была совершена пробная поездка, по окончании которой вконец оборзевший (характеристика Аслана) владелец харчевни предложил за машину пять сотен долларов, довольно лихо пересчитав в уме песеты в их заокеанский эквивалент.

Аслан выразил возмущенное несогласие с такой наглой оценкой транспортного средства, уже сожравшего целое состояние, но дружбаны кабатчика отреагировали на его запальчивые выкрики столь насупленным выражением и без того зверских физиономий, что оппоненту поневоле пришлось сбавить обороты.

Сошлись на сумме в восемьсот долларов без учета съеденных деликатесов, уже необратимо вступивших в активный процесс пищеварения.

Хозяин, решительно отобрав у продавцов ключи и документы на машину, сказал, что в восемь часов утра ждет их возле харчевни, откуда предстоит отправиться в полицию для перерегистрации покупки.

Ночь провели на пляже, покемарив, внемля романтическому рокоту прибоя под африканскими звездами.

Утром покатили в департамент автоинспекции - с кабатчиком и с недружелюбными громилами: новый владелец «опеля» явно не испытывал желания остаться наедине с его прежними наездниками.

Оставив Аслана и Джамбика в автомобиле под попечением громил, кабатчик скрылся в глуби учреждения, где пробыл около получаса, вернувшись оттуда с ответственным полицейским работником, на чьем округлом животе свисал под тяжестью кобуры с револьвером широкий кожаный ремень.

В одной руке работник держал ворох каких-то бумаг, в другой - дымящуюся синеватым дымком трубку.

Осмотрев номера «опеля» и сверившись с бумагами, страж порядка на дикарском английском языке сообщил Аслану, что предоставленные им документы - сплошная липа, номера «опеля» принадлежат иному транспортному средству, давно, судя по компьютеру, снятому с учета и отправленному под пресс, а потому требуется осуществить проверку номеров кузова и двигателя.