Читать книгу "Метро 2033. Муос - Захар Петров"

Светлана рассматривала смуглые лица говоривших. Так и есть — это мавры. Среди населения Америки, натурально, были афроамериканцы, а проще говоря, негры. Пока шла Американская война, цвет кожи не имел значения. Но в мирное время вековые предрассудки при ограниченности ресурсов опять дали о себе знать. Белокожие считали, что они заслуживают больше благ, чем «черномазые». Между черными и белыми начались столкновения. Покойный президент, дабы избежать никому не нужной гражданской войны, выделил неграм на правах автономии три дальних поселения.

Со временем афроамериканцы нашли себе жен-белорусок, и новое поколение «чернокожих» уже представляли сильные мулаты и красивые мулатки. Называть их «неграми» в Муосе считали неудобным, и поэтому остановились на слове «мавры». Неграм это понравилось, и они стали именовать свою территорию Мавритания. В качестве государственной системы они выбрали королевское правление, и таким образом, в минской подземке появилось Королевство Мавритания. Возглавлял Королевство выборный король. Формально между расами в Мавритании было равноправие, вот только наверх шли одни белые, чернокожим король это делать якобы запрещал.

Мавры не были агрессивны, не вели захватнических войн и даже поначалу активно торговали со всеми цивилизованными государствами Муоса. Но из-за смешанных браков, от которых рождались мулаты, сокращался удельный вес белокожих, а значит, и работников, выходящих на поверхность. Да и смертность среди белокожих из-за облучения была высокой. Поговаривали, что эту проблему мавры решают за счет похищения людей, а также захвата бродяг и диких диггеров. Но так ли это — точно не знал никто.

Мавры связали Светлане руки, больно стянув их за спиной, и повели к развилке туннелей. Послышался надрывный детский крик. Мавры бросились на голос, держа пленницу под руки. Они вбежали в боковой туннель и увидели свет фонаря. Фонарь лежал на полу и освещал что-то длинное. Попытались приблизиться, но тут знакомый голос (это был Глина) приказал им остановиться. Светлана рассмотрела, что на полу лежат два мальчика-мавра, привязанные друг к другу веревкой. Верхний парнишка с ужасом смотрел на офицера, стоящего рядом. Тот держал в руках поднятый меч, обращенный острием к лежащим внизу детям. Если тяжелый клинок Глины выпадет у него из рук, он пронзит детей насквозь.

Светлана поняла: на самом деле предательство Глины было хитрым маневром. Усыпив бдительность мавров, он пробрался в ответвление туннеля, надеясь устроить там засаду. В туннеле он наткнулся на двух темнокожих подростков. Отцы уже начали брать их «на охоту», но в опасные моменты оставляли отсиживаться в спокойном месте. Глина без труда обезоружил и связал детей, решив воспользоваться ими для освобождения Светланы. Он хладнокровно произнес из глубины туннеля:

— Стойте там. Я думаю, вы поняли, что случится, если я специально или по неосторожности выроню меч. Нам всем надо постараться, чтобы этого не произошло.

— Отойди от моего сына! — взволнованно сказал один из мавров. — Чего ты хочешь?

— Я передумал насчет девушки. Пожалуй, она мне все-таки нужна.

— Забирай ее и уходи!

— По голосу слышу, что ты надеешься обмануть меня. Если я отступлю на шаг от этих крысенышей, ты не задумываясь нас расстреляешь. Так не пойдет.

— Что ты предлагаешь?

— Во-первых, отпусти ее. Дальше: пусть твой малый громко считает до ста. Если все пойдет нормально, я отойду от пацанов. Захотите со мной драться после — валяйте. Детей я не трону. Согласен?

Мавр подумал, потом ответил:

— А что мне остается?.. Развяжите ей руки. А ты, сынок, громко считай, как просит этот господин…

Светлане развязали руки. Она что-то хотела сказать Глине, но тот ее перебил:

— Слушай сюда! Сейчас ты побежишь. Так быстро, как только можешь. Обязательно передай Ученому Совету и лично моему отчиму Буковскому, что я выполнил его приказ — охранять тебя, пока жив сам.

— Так ты…

— Я ношу фамилию своей матери, — перебил ее офицер. — Так, видишь ли, пожелал отчим, чтобы не давать мне преимущество перед прочими молодыми офицерами. К тебе я был приставлен против своей воли. Больше я для тебя ничего сделать не могу, да и не особенно хочу. Дальше выпутывайся сама, как знаешь.

Светлана стояла, пораженная. Смысл слов Глины медленно доходил до нее. Значит ее учитель, Член Ученого Совета Центра Владимир Буковский, послал своего приемного сына охранять ее в этом походе! Того самого сына, которого когда-то, при их разговоре в бункере, предлагал ей в женихи!

А Глина уже кричал:

— Я сказал, иди!!! Чего встала?! Сейчас брошу меч, и всем кранты! Беги, стерва!

Светлана развернулась и быстро побежала. Она убегала от крика этого непонятного человека, который ее так ненавидел и вместе с тем умирал за нее. Она слышала громкий счет мальчика.

Было страшно, ужасно страшно. В ушах стоял злой крик Глины: «Беги, стерва!» Но куда она бежит? Где Игорь? Где Майка? Кругом смерть, горе, страдания… Боже, почему ей нельзя побыть счастливой хоть один день?!

Впереди послышался или почудился топот. Страх сковал тело, ноги подкосились. Девушка села у округлой стены туннеля и обхватила руками колени, уткнув в них лицо. Нервы сдали, и Светлана зарыдала в голос. Надоело! Пусть делают с ней, что хотят! Но никто не подходил.

Светлана снова вспомнила Игоря — в последние недели она думала о нем постоянно, особенно в трудные минуты. Она представила его добрый, немного наивный взгляд. Вспомнила, с каким нежным трепетом он относился к ней — своей женщине. Так не умел ни один мужчина Муоса. Какой он стеснительный и одновременно смелый… У него есть цель, и он упрямо и честно идет к ней.

«И у меня есть цель! Ведь я обещала, я поклялась… Я должна идти! Мы спасем этот несчастный Муос!»

Страх не исчез, зато появились силы. Светлана поднялась и, перебарывая себя, зашептала, потом заговорила вполголоса, а потом — и в полный голос: «Господь — Пастырь мой. Я ни в чем не буду нуждаться… Если я пойду и долиною смертной тени — не убоюсь зла, потому что Ты со мною…».

Топот послышался снова. Но теперь это существо: человек, животное или призрак — удалялось. А Светлана шла прямо — навстречу своей судьбе.

Вскоре громкую молитву одинокой девушки услышали удивленные дозорные с Нейтральной.

* * *

Почти каждый вечер на станции проводилось прилюдное осчастливливание новых пленников и новорожденных. Это сопровождалось обязательным сбором большей части населения «гнезда», присутствием Трех Прародителей и неизменными речами Миши, проповедующего скорый и полный захват Муоса, Москвы и всей Земли. Ленточники, наблюдая процедуру пересадки бывших в употреблении или только что отделившихся червей, впадали в состояние экстаза. Они кричали, смеялись, плакали, хлопали в ладоши, топали ногами; некоторые визжали и от восторга теряли сознание. Трудно поверить, что у этих людей когда-то были другие жизненные интересы: они любили, мечтали, учили хорошему детей, старались сделать этот мир лучше. Теперь все для них утратило смысл — они пребывали под мороком любви к безмозглым низшим существам.