Читать книгу "Легенда бесконечности - Валентина Иванова"

чувствовал жжение из-за полопавшихся капилляров.

Я стану отцом, — в отчаянии воскликнул я, глядя в небо, которое грохотало от грома, а молнии сверкали, ослепляя.

Почему, Господи? За что? Почему ты допустил это? Моя жена и ребёнок в опасности, и я боюсь даже представить, что может прийти в голову этому безумцу.

Я понимаю, что грешен, и готов понести наказание за свои проступки, но прошу тебя, Господи, не трогай моих близких и любимых.

Я снова взглянул на эти крошечные носочки. Что значит «она отвергла его»? Почему адвокат про него ничего не говорил? Может, не знал о нем? Ладно, к черту все это, меня волновало лишь одно.

Что, если он убьет их обоих, отомстив мне?

Нет, этого не должно произойти…

Я собираю все свои силы и, сделав глубокий вздох, игнорируя боль в позвонке, я встаю и иду в сторону машины, забрав с собой все те вещи, которые Алифнет принесла на берег. Я стараюсь подавить ту злость, которая внутри меня, и хочу все крушить на своем пути, но я не буду сейчас вымещать свою злость на ком-то другом, я найду этого Маркоса и убью его вместе с его братом и их сообщником.

Могу ли я поступить с ними как-то по-другому? Да, возможно, я и мог так поступить, сдав их в полицию, или отдать в руки совета, чтобы те сами совершили самосуд над ним. Я рассматривал такой вариант, но это было до того, как он взял в плен мою жену с неродившимся еще ребенком внутри. Сейчас все изменилось, я смогу успокоиться только тогда, когда увижу их смерть.

Я… Я не мог допустить, чтобы это повторилось, и я клянусь, Алифнет, я спасу тебя и нашего ребёнка.

Глава 32

Я стану мамой, а Адам — отцом, я просто жду не дождусь вечера, чтобы сообщить Адаму новость о беременности. Всю дорогу я ехала с улыбкой на лице, положив одну руку на живот мысленно ведя диалог с малышом.

Далву я отправила в путешествие, о котором она так мечтала, она посвятила мне всю жизнь, позабыв о себе. А вот когда она вернется через несколько месяцев, то, наверное, она увидит меня уже с животиком.

Затем когда мы подъехали я направилась в сторону дома, и открыв ключом дверь я переступила порог дома.

Вы не поверите, но запах отца до сих пор был в этом доме, столько времени прошло с того дня, как страшная болезнь забрала его, а запах в доме никуда не ушёл…

Я оставила ключи на комоде у входа и пошла в сторону кладовки. В кладовке в основном были вещи мамы и мои детские вещи, за которыми я приехала. Я решила отыскать свои пинетки, свои первые носочки, которые мама успела мне связать перед смертью. И, увидев тот самый деревянный сундучок на нижней полке, я встала на одну из коробок и, открыв его, нашла то, что искала. Носочки нашлись сразу же — они лежали сверху. Я взяла их дрожащими руками и стала рассматривать. Они были бледно-персикового цвета, с вышитыми буковками «А».

Затем я взяла свой детский плед. Он был похож на тот, который у меня сейчас, но только чуть меньше. Цвет у них был одинаковый — такой же, как у пинеток.

Это я возьму с собой на берег, а сундучок Алекай пусть унесет в багажник.

Я позвала Алекая, и он забрал сундук и отнёс его в машину. Закрыв кладовку, я вышла на улицу. Погода немного испортилась, но это не помешает мне осуществить мой вечерний план на берегу моря.

Я прогуливалась вокруг дома, наслаждаясь ветерком, ласкавшим мою кожу. Когда я увидела Алекая, выходящего из машины, он смотрел на меня с тревогой. Я остановилась и взглянула на него.

— Что-то случилось Алекай?

— Погода, кажется, портится… Может быть, поедем домой? Если ты простудишься, я себе этого простить не смогу.

В последние месяцы мы с Алекаем сблизились, наше общение переросло из ненависти в братскую дружбу, которой Адам, с другой стороны, был рад, но иногда ему это не нравилось лишь потому, что я стала заступаться за Алекая.

— Мы будем там не долго, Адам приедет скоро все равно.

Он отвел взгляд и, вздохнув тяжело, снова поднял его посмотрев на меня.

— Да он скоро приедет, можем пока что доехать до моря.

— Хорошо, поехали.

До моря от нашего дома было всего семь минут езды. Я вышла из машины, захватив плед, тетрадь с записями и ручку. Но самое главное — это носочки!

Алекай вышел вслед за мной. Он виновато опустил голову, и меня это обеспокоило. Я решила спросить его напрямую:

— Алекай. — Вздохнув, сказала я, посмотрев на него. — Выкладывай давай, что снова вы скрываете?

Он удивленно взглянул на меня, поняв, что я его раскусила.

— Уф. — Выдал он, почесав затылок. — Твоя сумочка упала с пассажирского сидения на коврик, и оттуда вывалились твои вещи. Но я клянусь, я не искал там ничего, оно само в глаза так ударило, этого просто было невозможно не увидеть.

Боже, как же он быстро говорит! — подумала я, глядя на него и с трудом сдерживая смех.

— Ну так что случилось? — спросила я.

— Я увидел снимок УЗИ и заключение врача. — Сказал наконец-таки он то, что держал внутри себя. — Я знаю, что ты беременна.

«О нет, только не это! — подумала я. — Он сейчас всем разболтает! И Адам узнает об этом от посторонних людей. Я не могу этого допустить».

— Так, Алекай. — Пригрозив пальцем, сказала я. — Если ты кому-то это разболтаешь, я сама лично прибью тебя!

Алекай мгновенно преобразился, казалось, он был глубоко тронут тем, что узнал. Он молча подошёл ко мне и по-сестрински обнял меня.

— Эй, ты чего?

— Алифнет, сестра, я обещаю, никому не скажу, клянусь!

— Ладно, хорошо, успокойся, не переживай ты так. — Похлопав его по спине, сказала я, и мы отпрянули друг от друга.

— Да хранит вас Бог, — сказал он, взглянув на меня.

— Аминь, Алекай, спасибо. — Слегка улыбнувшись, сказала я, кивнув ему.

Мы подошли к берегу. Алекай не позволил мне нести плед, сказав, что он тяжёлый. Мне стало смешно, ведь плед весил меньше килограмма. А если говорить о Адаме, то я уже представляю, как он будет вести себя, и от этого мне становится смешно.

Расстелив плед, я села на него, положив рядом с собой пинетки, господи, какие они крошечные, затем, взяв в руки тетрадь с ручкой, я начала