Читать книгу "Сплетение судеб - Александр Владимирович Чиненков"

указал пальцем на пленника. – А за что? Видишь ли, ему не понравилось, что я истину говорю!

– Вот тебе, изменник, получай за то, что хотел донести на нас! – воскликнул юноша и огрел пленника камчой вдоль спины.

– Эдак ему! – похвалил отец и обратился к собравшимся: – Дык вот, браты, государь зараз всех вас примет, приголубит да землицею наградит! Он же отец наш, люди!

Толпа пришла в движение. На пленника снова посыпались тумаки и полетели плевки. Несчастный извивался и уворачивался как мог.

В это время к Гостиному двору подошла ещё одна толпа, чуть меньше первой.

– Вы чего его лупите? – закричали подошедшие. – Кто он? Из какого дерьма выпечен?

– Губернаторский прихвостень! – прозвучал ответ.

– Откель сеё ведомо?

– За лапу сцапали.

– Тогда и от нас врежьте.

Разъярённая толпа двинулась на пленника, но тот неожиданно упал на колени и закричал:

– Братцы! Не погубите! Казак я, Ярёма Портнов! Раненый я, а не лазутчик! Я только ночью в город прибыл с татарами сеитовскими! Эти вот двое, – он кивнул на верховых отца и сына, – самые настоящие воры и разбойники. Они татар этих обокрасть мыслили. Те жратву в город привезли, чтоб с голудухи здесь не дохли, а эти… Когда я прознал намеренья ихние, дык они меня зараз и захватили. Сами убить побоялись, а теперь срамят на каждом углу, чтоб меня пришиб кто-то другой заместо них. А сами-то кто нелюди эти? К чему призывают? Ворота отворить, штобы ворогов впустить?

– Брешет он, люди! – взревел верховой, тот, что постарше. – Я дело говорю. Не нынче, дык завтра государь город возьмёт! Тогда все, кто противится нынче ему, зараз жизней своих лишатся. А татар это не мы, а он обокрасть мыслил, покуда те к губернатору на поклон ходили!

Вопреки ожиданиям пленника, толпа поверила не ему, а верховым. Напрасно он плакал и молил о пощаде, напрасно отрицал свою вину. Его стенания захлестнули крики беснующейся толпы. Наконец, он замолчал под градом сыпавшихся ударов и оглушённый, повалился на мостовую.

– Господи, да это же Ляксандр Васильевич Барков?! – воскликнул Демьян, узнав капитана. – Что же делать? Выручать его надо, Ляксандр Прокофьевич?

– Сам вижу, что надо, – угрюмо отозвался граф и, выхватив пистолеты, решительно ринулся в толпу.

– Вы что творите, люди? – закричал он. – Этот человек правду говорит. Так за что же вы его бьёте?

– А это ещё что за хлыщ? – спросил кто-то из притихшей толпы, удивлённо разглядывающей смельчаков, решившихся бросить всем вызов.

– Те двое… – граф указал стволами пистолетов на верховых, – не так давно отняли коня и еду у бедных людей. Сакмарские казаки чуть не наказали обоих, но сжалились и отпустили. А теперь они смуту здесь разводят. Людей баламутят! Я уверен, что они и не лазутчики даже, а простые разбойники и проходимцы! Окажись они в руках Пугачёва, он бы их сразу же, без разбору повесил!

– Люди, да охренел он! – закричали верховые, пугливо озираясь на толпу. – Да это чулочник! Да он прихвостень губернаторский! Не верьте ему?

– Хорошо, – многообещающе улыбнулся граф, – пускай в таком случае сакмарские казаки нас рассудят. Они недалеко отсюда. У стен врагов отражают, а не воду баламутят, как некоторые…

Видя, что дело становится худо, оба казака, отец и сын, начали подшпоривать лошадей, пытаясь протиснуться сквозь толпу. Но не тут-то было. Поверившие графу люди в одно мгновение стащили обоих с сёдел, и не прошло и пяти минут, как их окрававленные, раздавленные тела корчились на мостовой в предсмертной агонии.

– Дальше айдате! – после кровавой расправы загудела разгорячённая толпа. – С губернатора за всё обспросим!

– Стойте! – Граф и Демьян преградили ей путь. – Дайте мне слово, люди!

Все поутихли.

Александр Прокофьевич в течение нескольких минут уговаривал людей одуматься и никого не трогать.

– Вы же не бараны, а люди! – выкрикивал граф. – Вы сейчас на стенах должны быть и город оборонять, а не слушать всяких проходимцев и воров. Единственно, в чём я с ними согласен, – он снова указал стволами пистолетов на окровавленые тела разбойников, – так это в том, что если самозванец войдёт в город, так всем не поздоровится!

– Мы идём свои права отстаивать, – загудела толпа. – А ежели отказ получим, дык возьмём губернатора и к царю его, в Берды сведём!

– Эх вы, головы безмозглые! – горько ухмыльнулся Александр Прокофьевич. – Вы за что только что этих вот двоих выродков покарали? За то, что они воры, лазутчики и разбойники! А сами кем станете, если губернатора громить идёте? Тоже такими же, как и они? Губернатор войска вызовет, вас истребить прикажут. Так кому ж с этого польза будет? Только самозванцу Пугачёву! Для него чем защитников в городе меньше, тем лучше! Подумайте об этом!

– Ну что лупитесь, аспиды? – забубнил недовольно Демьян, забирая у толпы полубесчувственного Баркова и без труда беря его на руки. – Ступайте на стены, покуда предателями и отступниками не сочли. Апосля, когда от императрицы помощь подойдёт, от эдакова пятна ни в жисть не отмоетеся!

Хотя граф не спал всю ночь, всё происходящее казалось ему отвратительным сном. Словно кошмар преследовал его. Кто бы мог подумать, что эти вчерашние ремесленники и работяги, которые раньше пугались хоть что-то даже подумать против губернатора и повиновались с первого слова, могут вот так вот озлобиться и в трудные для города дни противопоставить себя власти? И всё же это было так.

– Как он? – спросил Александр Прокофьевич у Демьяна, кивнув на Баркова, лежавшего в беспамятстве.

– Жив, кажись, – улыбнулся гигант добродушно. – Только вот бока сильно подмяли, но дух не вышибли!

– Тогда домой идём, – сказал граф, убирая пистолеты за пояс.

– Домой? А они? – Демьян недоверчиво покосился на гудящую толпу.

– А они?

Александр Прокофьевич тоже посмотрел на толпу и пожал плечами:

– Если живыми и порядочными остаться захотят, то пойдут не к губернатору, а на городские стены!

* * *

– Проверь, он всё ещё спит? – спросил граф у Демьяна.

– Глядел уже, без задних ног дрыхнет, – ответил слуга. – Мало того, что его отлупили как собаку, ещё Ляксандр Васильевич раненым оказался. Лекарь диву давался, его оглядывая. Дескать, как ещё жив остался, удивлялся очень.

В это время в дверь постучали. Вошёл Безликий с пустой корзиной в руках.

– Вы ещё ничего не знаете, ваше сиятельство? В центре целое сражение идёт. Я только что вернулся оттуда!

Безликий был бледен. Он снял шапку, вытер ладонью лоб. Поставил корзину на пол и присел на предложенный графом табурет.

– Я всё время бежал от гостиного двора, – сказал он, переведя дыхание. – Там такая свалка, что чертям тошно!

– Ты успокойся и обскажи, что