Читать книгу "Стать японцем - Александр Николаевич Мещеряков"

стали слова: «Роскошь — наш враг!» В список «роскошных товаров» поначалу попали украшения, мужские костюмы, яркие кимоно и многое другое. Мужчинам рекомендовались френчи цвета хаки, женщинам — мешкообразные штаны. С течением времени список «карточных» продуктов и товаров все больше расширялся. Рис тоже попал в их число. Борьба с роскошью была в японских традициях. И в этом отношении правительство не отступалось от них. Однако теперь список «роскошных» товаров и продуктов стал намного более всеобъемлющим, и он постоянно пополнялся. Тотальное нормирование потребностей тела со стороны государства сделалось характернейшей чертой времени.

В военных условиях качество питания, уровень гигиены, санитарии и медицинского обслуживания неуклонно падали, так что все усилия Министерства благосостояния и здоровья

нято обществом все-таки не было. Нацисты считали, что немецкую нацию следует очистить от нежелательных элементов, загрязняющих ее «чистоту». Но в Японии господствовало мнение, что эта чистота и так присутствует в японском народе изначально, она уже достигнута, следует только поддерживать ее, избегая смешанных браков, которые ведут к появлению «неполноценного» («нечистого») потомства. В особенности это касалось европейцев. В оккупированной Индонезии было выделено восемь категорий населения — в зависимости от процента европейской крови, текущей в их жилах. Многие из них (по некоторым оценкам — 10 процентов) кончили свою жизнь в тюрьме87.

Вера в непревзойденные качества «японца по крови» была велика. По сравнению с другими тоталитарными режимами (нацистской Германии и сталинского СССР), постоянно озабоченными поисками «внутренних врагов», японский режим по отношению к своему народу может быть признан «вегетарианским». Любой японец может исправиться — таково было убеждение. За все военное время по политическим мотивам в Японии был казнен всего один человек (Одзаки Хоцуми, входивший в группу Рихарда Зорге).

В 1941 г. то же самое Министерство благосостояния и здравоохранения, которое само инициировало закон о стерилизации, фактически пошло на попятную. Оно утверждало: последние научные исследования еще раз доказали непревзойденную чистоту крови японцев, среди которых страдают душевными заболеваниями всего-навсего 6 процентов населения. А вот в других странах— Германии, Италии, Великобритании и США — эта цифра равняется 20 процентам!88 Таким образом, как бы признавалась неактуальность для Японии процедуры стерилизации, так как отклонений от психической нормы среди японцев намного меньше, чем где бы то ни было.

В рамках закона о евгенике была развернута пропаганда здоровой семьи, призывавшая молодоженов обмениваться справками о здоровье и обращать особое внимание на такие заболевания, как туберкулез, венерические, душевные, глухоту и немоту, наследственную слепоту. Звучали призывы отказаться от поздних и кровнородственных браков (напомним,

что в период Мэйдзи ратовали за повышение брачного возраста). Стали появляться учрежденные Министерством благосостояния и здоровья государственные брачные консультации.

В любом случае, по сравнению с «отстранением» нежелательных элементов от репродуктивного процесса с целью повышения «качества» японского народа, гораздо более актуальной задачей признавался все-таки количественный рост населения. Не случайно в евгеническом законе содержался полный запрет на аборты. Показательно также, что Департамент «физической (букв, “телесной”) силы» был вскоре переименован в Департамент «населения», а в государственных брачных консультациях старались не столько «пугать» молодых людей возможными нежелательными последствиями проблемного брака, сколько советовали вступать в брак с теми партнерами, при союзе с которыми возможность наследственных отклонений признавалась за невысокую89.

В марте 1940 г. был принят «Закон о физической силе народа», который следует рассматривать в паре с евгеническим законом. Предполагалось, что его осуществление поможет воспитывать здоровых и сильных японцев, готовых достойно выполнять военные и экономические задачи. Подчеркивалось, что здоровье человека не является его личной проблемой, оно является основой для «мощи страны». Главам местных администраций, предприятий, директорам детских садов и школ вменялось в обязанность проведение постоянных обследований здоровья и физических кондиций своих подопечных в возрасте до 20 лет и ведение их медицинского паспорта. За неисполнение — крупный штраф (до 1 тысячи йен) или вычет из жалованья. Вводились специальные должности врачей, ответственных за состояние «физической силы народа».

Показательно, что государство предполагало контролировать «физическую силу» и здоровье прежде всего той части населения, которая могла (должна) быть мобилизована для решения военных и производственных задач. Из заявлений чиновников следует, что особое внимание должно обращаться на молодых людей в возрасте от 17 до 19 лет, т. е. того контингента, которому в скором времени предстоит нести воинскую службу (призывной возраст составлял именно 20 лет), трудиться и размножаться на благо страны. Еще раз подчеркнем: «заботу» о молодежи следует интерпретировать не столько как «заботу», сколько как попытку поставить ее под контроль. Ведь то же самое государство без тени сомнения отправляло эту молодежь на фронт, то есть на смерть.

Заявления чиновников Министерства благосостояния и здоровья, сделанные ими во время обсуждения закона о физической силе, дышат неподдельной гордостью за всемогущество государства, которое осуществляет контроль над подданными не только на социальном, но и на телесном уровне. Игнорируя «достижения» нацистов по «очищению» немецкого народа, мощную систему по охране здоровья и развитию физкультуры и спорта в Советском Союзе, они, не обинуясь, утверждали, что создаваемая ими система контроля является «уникальным» японским достижением, цель которого — качественное увеличение физической силы японца и улучшение его здоровья90.

25 января 1941 года кабинет министров утвердил грандиозную двадцатилетнюю программу по увеличению популяции этнических японцев. Начиная с 1920 г. рождаемость в стране стала падать, особенно это стало заметно после начала полноформатной войны с Китаем. В преамбуле программы подчеркивалось, что увеличение населения необходимо для успешного строительства «сферы совместного сопроцветания в Восточной Азии» под эгидой Японии. Будучи союзником нацистской Германии, Япония пристально следила за ее «достижениями», в том числе и за эффективной демографической политикой, приведшей к появлению большого количества молодых и здоровых людей, что, как считалось, позволило ей одерживать легкие победы над «старыми» европейскими нациями. Кроме того, в Японии существовало серьезное беспокойство по поводу того, что рождаемость в Китае, Индии и СССР превышает уровень рождаемости в Японии.

Согласно «Программе», к 1960 г. этнических японцев должно было стать 100 миллионов (на момент принятия программы население империи составляло именно 100 миллионов человек, но из них 25 миллионов были «инородцами», в основном корейцами и китайцами). Непосредственное выполнение программы было возложено на Министерство благосостояния и здоровья.