Читать книгу "Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Пирс Пол Рид"

недостойный сана праздный, безнравственный и полный роскоши образ жизни. Местное духовенство отличалось невероятным взяточничеством и казнокрадством, а итальянские купцы были всегда готовы вцепиться друг другу в горло. Единственными, к кому он сохранял уважение, оставались рыцарские ордена.

Но несмотря на проповедование католической веры среди палестинских мусульман, Жак де Витри вовсе не противопоставлял свои действия силовым мерам по расширению христианских владений в Заморье. Будучи горячим сторонником крестоносной идеи, он сопровождал кардинала Пелагия еще во время египетского похода. Он также защищал рыцарские ордена, особенно тамплиеров, от обвинений — не только со стороны еретиков-катаров, вальденсов, но и католических священников, вроде Вальтера Мапа из монастыря Сан-Альбано, — в нарушении заветов Христа, который, согласно Евангелию от Матфея, запретил апостолу Петру обнажать свой меч. В одной из проповедей к рыцарям Храма Жак де Витри призывал их не обращать внимания на нелепые обвинения со стороны «лживых христиан, сарацин и бедуинов».

Сам факт, что Жак де Витри счел нужным ободрить и поддержать тамплиеров именно таким образом, говорит о том, что они по-прежнему ощущали себя исполнителями важной религиозной миссии. И хотя в исторических хрониках о них упоминается преимущественно в связи с военными или политическими действиями вождей, рядовые рыцари продолжали твердо придерживаться Кодекса, принятого на знаменитом Соборе в Труа. И во времена, когда монашеские ордена частенько обвиняли в распущенности и коррупции, к храмовникам такие упреки не относились. Постоянно вдыхая не церковный ладан, а запах конского навоза, кожи и пота, они прекрасно осознавали опасность службы в Палестине, знали, что рано или поздно их ждет страшная смерть от рук неверных.

Если еще раз просмотреть внимательнее орденский Кодекс, то можно представить, в каких суровых жизненных условиях — жесткой дисциплины и сурового наказания за любое нарушение — исполняли свой обет братья-храмовники в середине XII века и в последующие времена. Вероятно, единственным их утешением и поддержкой были дружеские отношения с другими рыцарями, разделявшими с ними тяжелую воинскую судьбу. Такая дружба, как мы уже знаем, высоко ценилась среди цистерцианцев. Как явствует из Кодекса, несмотря на соперничество между двумя орденами — которое нередко перерастало в открытый конфликт, — товарищеские отношения, существовавшие между рыцарями и сержантами ордена Храма, распространялись и на братьев-госпитальеров. Тамплиерам требовалось предварительно получить разрешение начальства, чтобы есть, пить и посещать дома других религиозных общин, кроме госпитальеров. Рыцарь-тамплиер, оказавшийся в сражении отрезанным от своих братьев по оружию, обязывался «присоединиться к первому знамени, которое он увидит поблизости, желательно — к знамени госпитальеров». В 1260 году, когда отряду храмовников было приказано покинуть Иерусалим, руководство ордена согласовало свои действия с госпитальерами; и те охотно к ним присоединились.

Гомосексуальные отношения между рыцарями, согласно Кодексу, оценивались как самый страшный проступок, преступление «против закона и Вседержителя», оно приравнивалось к вероотступничеству или дезертирству с поля боя, за это наказывали изгнанием из ордена. В статье 573 приводится пример с наказанием «трех братьев, которые ночью в замке Паломника, сподобившись тяжкому греху, ласкали друг друга». Их проступок показался великому магистру столь «злостным и предосудительным», что он даже не пожелал представить их на суд орденского капитула. Вместо этого «нарушителей режима» заковали в кандалы и отправили отбывать наказание в Акру. Один из них, по имени Лука, сумел по дороге улизнуть, переметнувшись к мусульманам; второй при попытке бегства погиб; а третий долгие годы провел в застенке.

Но чаще всего тамплиеров обвиняли в непомерной алчности. Орден Храма очень умело распоряжался богатствами, накопленными за многие годы в результате обильных благотворительных пожертвований, что вызывало постоянную зависть и возмущение тех, кто не представлял себе их огромных расходов — и не только в Святой земле, но во всех христианских государствах. Как и госпитальеры, храмовники являли собой многонациональное братство, финансируемое международными силами по борьбе с врагами христианства сразу на нескольких фронтах. Так, шесть рыцарей-тамплиеров погибли в сражении объединенного западноевропейского ополчения с татаро-монголами в битве под Легницем в 1241 году. Мощные позиции орден Храма сохранял в Португалии и Испании, хотя его реальное участие в Реконкисте было относительно небольшим: когда в 1229 году христианские войска атаковали Мальорку, отряд тамплиеров составлял лишь около четырех процентов от общей численности войска. В том же Арагоне считали, что главная миссия храмовников — защита Святой земли, поэтому все новобранцы, лошади и до тридцати процентов всех доходов направлялись ими в Палестину.

Так же как современные благотворительные общества вкладывают средства в доходные проекты, тамплиеры направляли накопленные средства не только на войну с сарацинами, но и на расширение собственных владений на Востоке: когда Жану д’Ибелену понадобились деньги для борьбы с Фридрихом II, он продал часть своих земель тамплиерам и госпитальерам.

Самостоятельное распоряжение доходами вызвало критическое отношение к тамплиерам папы Григория IX. «Многие могут заключить, — писал он великому магистру, — что вы намереваетесь умножить свои земельные владения за счет единоверцев, в то время как для этого существуют земли, обильно политые кровью Спасителя и незаконно занятые неверными». Кроме того, тамплиеры подвергались нападкам за слишком мягкое обращение с мусульманами — они разрешали им занимать прежние жилища и молиться Аллаху в своих домах. По иронии судьбы, подобное обвинение прозвучало и в письме беспутного Фридриха II к графу Ричарду Корнуэльскому в 1245 году.

Не поскупился орден и на оборудование своей новой штаб-квартиры в городе Акра — ею в тот момент вместо смещенного Ричарда Филангьери, ставленника императора Фридриха, управлял специальный комитет. Городские кварталы представляли, по сути дела, автономные республики, окруженные крепостными стенами и башнями, а улицы, по словам арабского летописца ибн-Жубейра, «были переполнены таким множеством людей, что даже ступить было некуда. А в воздухе стояла страшная вонь, вызванная обилием пищевых отбросов и экскрементов». Тамплиерская община, разместившаяся в припортовой части города, обеспечивала главное направление городской обороны. По словам рыцаря-храмовника из Тира, «вход в Акру преграждала очень высокая и мощная крепость со стенами толщиной 28 футов [около 9 метров. — Пер.}. С каждой стороны имелось по небольшой башне, увенчанной скульптурой льва с поднятой лапой — размером с упитанного быка и покрытого золотом. Все четыре льва — с материалом и работой — обошлись в полторы тысячи сарацинских безантов, но выглядели как в сказке. С другой стороны, напротив пизанского квартала, возвышалась еще одна башня. Поодаль, у женского монастыря Святой Анны, виднелась и другая цитадель — с колокольней и устремленной в небо часовней. А последняя башня стояла на самой кромке берега. Это было очень древнее сооружение, построенное почти сто лет назад по приказу самого Саладина. Именно там хранились сокровища тамплиеров. Башня