Читать книгу "Случайный граф - Анна Беннетт"

по возвращении в Лондон я обнаружила, что случайно забыла свой блокнот и личный дневник в Вашем загородном доме.

Оба предмета находятся под периной в комнате, где я останавливалась, и я была бы признательна, если бы Вы нашли их и вернули мне лично в руки. Я надеюсь, что Вы с уважением отнесетесь к моей частной жизни.

Я сожалею о том, что вынуждена была так поспешно уехать из Крепости, но обстоятельства изменились. Теперь я понимаю, что мое предложение было неразумным. Я думаю, что нам лучше избегать друг друга в обозримом будущем.

Искренне Ваша,

мисс Ф.Хартли.

Грэй озадаченно перечитал письмо Фионы. Какие же обстоятельства изменились? Они провели время вместе, стали друг другу небезразличны и занимались любовью. Она сказала, что любит его. А потом она сбежала. Что за бессмыслица.

Он сидел один в кабинете в своем лондонском доме, размышляя не только над письмом, но и над каждой встречей с Фионой.

Она приложила два письма, которые он написал ей, оба были не распечатаны. И у него сложилось ясное впечатление, что она бы вообще не написала ему, если бы не оставила свой блокнот и дневник в Крепости.

Но за последние пару дней у него было много времени подумать. Он поговорил с бабушкой и, что более важно, прислушался к своему проклятому сердцу.

И кое в чем он был абсолютно уверен.

Во-первых, то, что было между ним и Фионой, было реальным. Таким же реальным, как кресло, в котором он сидел, и таким же прочным, как массивный стол из красного дерева, на который он закинул ноги. Связь между ними отнюдь не была плодом его воображения. Действительно, вначале она вполне могла казаться тонкой и неустойчивой, как ниточка паутины. Но с каждой встречей, разговором и поцелуем она крепла, пока не стала такой же толстой и прочной, как веревка от качелей его детства, которая слегка истрепалась, но точно не собиралась рваться.

Во-вторых, Фиона заслужила его доверие. Тот факт, что его родители чудовищно подвели его, а Хелена бездушно предала, не имел абсолютно никакого отношения к Фионе. Они были слабы и поглощены своими проблемами. Но Фиона не была похожа на них. Он стал свидетелем того, с какой теплотой она относилась к бабушке, ее преданности семье и доброты по отношению к совершенно незнакомым людям.

Если она убегала и закрывалась от него, у нее должна была быть веская причина, и он подозревал, что она связана с шантажом. Еще до того, как она отстранилась от него, она не хотела делиться подробностями того, чем шантажист угрожал ее семье.

Она была терпелива, пока он учился вновь доверять людям. Каждый раз, когда он отталкивал ее, она не давала ему уйти.

Теперь пришла его очередь быть терпеливым. Ему нужно убедить ее, что она может рассказать ему что угодно. Что каким бы ни был секрет, какой бы ни была опасность, он будет рядом с ней и защитит ее. Ничто не отпугнет его.

Вопрос был в том, как, черт возьми, он должен убедить Фиону, что любит ее, когда она попросила его держаться от нее подальше? И как ему защитить ее от шантажиста?

Стук в дверь кабинета прервал его размышления, и, взглянув на часы, он увидел, что уже почти время ужина.

– Входите.

Его дворецкий вошел в комнату, держа на ладони большой коричневый пакет:

– Вот это пришло из Крепости.

– Я возьму его, Бёрнс. Спасибо.

Даже не открывая упаковку, он догадался, что это блокнот и дневник Фионы. Должно быть, добросовестная горничная обнаружила вещи в ее спальне и взяла на себя инициативу прислать их сюда.

Грэй положил посылку на стол и осторожно развернул ее, охваченный нетерпением – он хотел прикоснуться к блокноту, в котором было столько от Фионы. Может быть, он найдет ее карандаш – тот самый, который она любила прятать за ухом, – между листами рисунков.

Небольшой журнал в кожаном переплете лежал сверху блокнота. На вид ничего особенного в нем не было, но он представлял себе страницы, наполненные надеждами, страхами, мечтами Фионы… может, там было даже несколько предложений о нем. Хотя у него чесались руки приподнять обложку и взглянуть на то, что она написала там, он воздержался.

Он отчаянно хотел узнать ее сокровенные мысли… но только когда она будет готова поделиться ими сама. И он был уверен, что когда-нибудь она это сделает.

Вздохнув, он отложил дневник на край стола и обратился к блокноту.

Он восхищался каждым рисунком Фионы, задерживая взгляд на нескольких в особенности: русалке в саду, пейзаже с вершины своей любимой скалы, своем портрете. Невозможно было отделить красоту ее рисунков от ее собственной красоты. Ее уникального, свежего, острого взгляда на мир.

Почти каждая страница вызывала воспоминания о том времени, которое они провели вместе в Крепости, и заставляла его скучать по ней еще больше.

Уютно устроившись между парой страниц в конце блокнота, лежал небольшой набросок двух рук, одной большой, другой поменьше, скрещенных в запястьях. Ладони сжаты, пальцы свободно переплетены, это были руки возлюбленных. Их прикосновение было естественным, нежным и очень личным.

Это были их с Фионой руки.

Он пристально смотрел на них, вспоминая утро, проведенное вместе в домике.

– Милорд?

От испуга Грэй резко повернулся, уронив дневник Фионы. Он со стуком упал на деревянный пол, и дворецкий подошел, чтобы поднять его.

– Я сам, Бёрнс. – Грэй поднял дневник и выпавшую из него сложенную записку.

– Простите, что прерываю, милорд. Ужин подан, и графиня ждет вас.

– Спасибо. Я присоединюсь к ней через минуту.

Когда дворецкий кивнул и ушел, Грэй покрутил в руках сложенную записку. Было в ней что-то знакомое, и ему стало интересно, не та ли это самая, которую Кирби нашел в Крепости. Записка с требованиями шантажиста.

Испытывая неодолимое любопытство, он открыл ее и прочитал: каждое зловещее слово.

Каждая плохо завуалированная угроза заставляла его кровь вскипать; каждое дерзкое требование заставляло его сжимать кулаки.

Но было в записке еще что-то, что не давало ему покоя… хотя он и не мог понять, что именно.

Он перечитает ее после ужина, перед тем, как отправить Фионе пакет со всеми ее личными вещами.

Всеми, кроме той, которая была нужна ему, чтобы вернуть ее.

* * *

Фиона плотно прижимала свой тяжелый шелковый мешочек к телу во время прогулки по Гайд-парку вечером, благодаря Бога за облака и изморось, из-за которых в парке не толпились люди, как в обычные дни. Вчерашняя прогулка была пробной, она решила сначала найти именно то место, где должна была оставить ожерелье. Хотя инструкции были очень точными, она опасалась, что ей будет трудно найти самое высокое дерево на южной стороне Серпентина, у основания которого как раз оказалось дупло. Но она нашла дерево именно в том месте, которое мистер Кирби описал в своей записке.