Читать книгу "Прыжок над пропастью - Питер Джеймс"

– Человека никогда не убивают без причины. В девяноста процентах случаев убийцей оказывается близкий родственник. В оставшихся десяти процентах иногда мотивом бывает ограбление, но в данном случае из квартиры ничего не пропало. Кроме того, если бы преступник собирался просто обчистить квартиру, ему незачем было бы казнить жертву – ведь он уже оглушил хозяина электрошокером. – Кейвен откашлялся. – Вы подозреваете, что у доктора Кэбота интрижка с вашей женой. Для подтверждения своих подозрений вы нанимаете частного детектива. Брата доктора Кэбота, которого можно принять за его близнеца, хладнокровно убивает, судя по всему, профессиональный киллер. Харви Кэбот – хороший человек, выдающийся ученый, счастлив в браке. У него нет очевидных врагов. Зато у Оливера Кэбота есть враг, которому есть за что его ненавидеть и устранить.

Росс растянул губы и покачал головой, однако в его улыбке не было ничего веселого.

– Мистер Кейвен, если я правильно вас понял, вы собираетесь меня шантажировать. Надеюсь, что у вас хороший адвокат. Вы уже совершили два серьезных преступления, когда установили свои камеры наблюдения: вам могут инкриминировать несанкционированное проникновение в чужую квартиру и нелегальную слежку. Уверен, следя за доктором Кэботом, вы нарушили и ряд других законов. Я бы не советовал вам дополнять список своих нарушений нелепой попыткой шантажа. А теперь убирайтесь из моего кабинета и из моей жизни.

Кейвен не шелохнулся. Очень тихо он сказал:

– Мистер Рансом, в ночь с субботы на воскресенье убили и второго человека; его застрелили в прихожей. Он был одним из моих агентов, одним из лучших, с кем мне довелось работать. Он увидел, что случилось, и попытался вмешаться. Понимаю, вы сейчас рассержены, но вы и представить себе не можете, насколько зол я. Доктора Кэбота вы даже не знали. Барри Гатт был шафером у меня на свадьбе.

– Вон! – Росс подошел к двери. – Пришлете мне счет. Не желаю вас больше видеть.

– Вы лучше успокойтесь, мистер Рансом. Нам нужно поговорить о…

Росс рывком распахнул дверь и вытолкал детектива в коридор, крича:

– Убирайся к черту из моей жизни!!!

Он хлопнул дверью с такой силой, что со стены отлетел кусок штукатурки.

71

Паук долго размышлял и наконец решил: дядя Ронни его просто запугивает. Паниковать нет причины. Он стоял над раковиной, тщательно намыливая подбородок; рядом, в мыльнице, дымил окурок. По телику показывали очередное уродское кулинарное шоу – Паук ненавидел кулинарные шоу. Он напряженно подсчитывал в уме. Если назначили награду, значит, полиция узнала о ней самое раннее вчера, в воскресенье. Им необходимо распространить слух о награде через сеть информаторов по барам и пабам. По воскресеньям слухи циркулируют медленно. Почти никто не знает, где он живет. Да, положение аховое, но чтобы опасность грозила ему прямо сейчас? Нет, не может быть.

Наверное, гребаный фоторобот изготовили со слов того придурка, который заперся в квартире. Паук горько сожалел о том, что позволил придурку сорваться с крючка.

Он провел лезвием вниз, сбрив левую сторону тонких, как у Чарлза Бронсона, усиков, скрывавших неумело зашитую заячью губу. Эти усики подробнейшим образом воспроизведены в фотороботе.

Севрула говорила, что никогда не встает раньше одиннадцати. Если он заявится к ней, когда она еще будет валяться в постели, вот она удивится. Может, без усиков он не так ей понравится – ее проблема.

Фоторобот еще не все; нельзя вынести человеку приговор только на основании фоторобота. Тот голый придурок и видел-то его всего каких-нибудь несколько секунд – в полночь, в темной прихожей. Примет ли суд в расчет его показания? По крайней мере, в одном Паук был уверен точно: отпечатков он не оставил. Правда, эксперты сейчас навострились: могут привлечь на основании крохотной ковровой ворсинки у тебя на подошве. И еще больше проблем создает анализ ДНК; для доказательства достаточно капли пота или волосяной луковицы. Но самая большая проблема – пушка.

Надо избавиться от пушки.

Первым делом, во что бы то ни стало. Сейчас пистолет лежал на кровати; он видел его в зеркало. Тяжелый, блестящий «хеклер-кох» темнеет на простыне; от него до сих пор пахнет порохом. В магазине недостает пяти пуль.

Лучше всего отправить его в Ла-Манш. Ночью, в темноте, выкинуть за борт с парома. Навсегда. Но за паромами сейчас наверняка следят. Пушку надо выбросить так, чтобы ее никогда не нашли и никогда не установили связь между стволом и пулями, обнаруженными в доме на Лэдброук-авеню.

И пусть стукачок, у которого он купил пушку, бежит в полицию в поисках обещанных пятидесяти тысяч. Пока не найдут «хеклер-кох» и не установят, что пули были выпущены именно из данного оружия, против него нет ни одной улики!

Неожиданно в голову закралась по-настоящему черная мысль.

Способен ли сам дядя Ронни заложить его за пятьдесят кусков?

Нелепая мысль… он ведь выполнял для него столько заказов. Он для дядюшки дороже каких-то паршивых пятидесяти тысяч. Нет, он ни за что…

Но дядя Ронни славится своей вспыльчивостью. Ему пришлось покинуть Англию после одного спора в пабе, который закончился трагически: дядя Ронни пристрелил человека на глазах у тридцати свидетелей. Как было написано в одном заголовке, «ХЛАДНОКРОВНОЕ УБИЙСТВО». А еще Паук вспомнил бюст в холле роскошного особняка дяди Ронни в Чигуэлле; бюст одного древнего греческого типа по имени не то Атриум, не то Ариус. Дядя Ронни, бывало, похлопывал бюст по бронзовой голове и рассказывал Пауку: однажды тот древний тип поссорился с родным братом. И знаешь, как он отомстил? Убил детей брата, собственных племянников, и подал ему зажаренными на пиру.

Дядя Ронни считал, что тот долбаный грек поступил как герой.

В детстве Паук довольно долго боялся чем-нибудь разгневать дядю Ронни. Он боялся до ужаса, что, если он огорчит дядюшку, тот и его зажарит и подаст на ужин с гарниром. Повзрослев, он понял: дядя Ронни, когда выходит из себя, способен на что угодно.

Постепенно до Паука дошло кое-что еще. Он крепко обломался: сначала пристрелил не того, потом ухлопал внизу второго мужика. Но его облом угрожает не только ему самому: Ронни Милуорд потерял лицо перед клиентом. И вот это уже серьезно.

Из-за него дядюшка оказался в дурацком положении.

72

Вера расплатилась с таксистом, сунула швейцару монету в один фунт, вошла в фойе отеля «Триумфальная арка» и, с трудом пробившись сначала через толпу японцев, которые могли бы составить население небольшого городка, затем через громадную груду чемоданов, поднялась в переполненном лифте, зажатая между двумя мощными американками в мешковатых шортах.

Она вышла на десятом этаже, посмотрела по указателю, куда идти, повернула направо и вскоре нашла номер 927. Она негромко постучала и стала ждать. Где-то звонил телефон.

Дверь открыл Оливер. Он был босиком, в мятом темно-синем свитере и джинсах. Вере показалось, что вся его фигура стала какой-то мятой и сморщенной; небритое лицо изможденное, серое, под глазами черные круги, щеки ввалились, волосы всклокочены. Сначала он просто стоял и невидящим взором смотрел на нее, как будто его глаза потеряли связь с мозгом.