Читать книгу "Здесь покоится Дэниел Тейт - Кристин Террилл"

Николас скованно уселся на свое обычное место, рядом с Патриком, который сидел во главе стола. Я сел рядом с Лекс, она передала мне контейнер с зеленым карри из курицы, и ужин начался. Сегодня я остро, как никогда, ощущал, какой же это все отвратительный фарс. Я – самозванец, которому вообще здесь не место, и почти все собравшиеся за столом это знают, но делают вид, что так и надо. Напротив меня сидит Николас, который скрывает ото всех и мой секрет, и свой – то, что через несколько коротких месяцев он уедет отсюда с намерением никогда не возвращаться. А вот Лекс – превосходная актриса и наркоманка, и Патрик – якобы честный адвокат с целой историей арестов за агрессивное поведение. И, конечно, Джессика – алкоголичка, которая пьяной села за руль и убила родного сына. Даже Миа, хотя в этом и нет ее вины, – дитя тайн и обмана.

Но со стороны мы все выглядели просто идеально. Когда Миа рассказывала свою сказку, улыбки казались такими искренними. Когда Лекс ласково подмигивала мне, передавая рис, в груди у меня разливалось совсем настоящее тепло. Как это все может казаться таким настоящим, если держится на сплошном вранье?

Я внимательно всматривался в Джессику. Вдруг, ни с того ни с сего, у меня возникла мысль. Перед ней вместо обычного бокала вина стояла газированная вода. Почему я поверил ей, что это она убила Дэнни? В первый раз я задал себе этот вопрос и теперь сам себе удивлялся. С того дня, как я переступил порог этого дома, Джессика только и делала, что врала, а тут я вдруг поверил ей безоговорочно? Как я мог быть таким идиотом? Может быть, она по-прежнему выгораживает настоящего убийцу своего сына – другого сына, того, которого еще может спасти, того, у которого за спиной криминальное прошлое, а впереди блестящее будущее. Разве не это она делала с тех самых пор, как я появился здесь? Защищала убийцу Дэнни, притворяясь, что верит в мою игру? Может быть, ее признание тоже только маска.

– Все в порядке? – тихо спросила меня Лекс, пока Патрик рассказывал о каком-то сегодняшнем случае на работе.

Я кивнул.

Она улыбнулась, нашла мою руку под столом и ласково сжала. От этого прикосновения у меня все внутри перевернулось. Потому что все это было вранье и потому что страшно, так страшно было думать о том дне, когда я все это потеряю.

Сразу после ужина я сбежал в комнату Дэнни и дрожащими руками запер за собой дверь. Мне так хотелось, чтобы все это было настоящим. Эта дурацкая фальшивая семья. Я хотел, чтобы она была настоящей, хотел быть частью ее, больше всего на свете хотел, и это было невыносимо.

Перед глазами вставала Джессика, улыбающаяся мне за столиком в «Melisse», и тут же, стоило моргнуть, – смятая дымящаяся машина, врезавшаяся в декоративную кадку у подъездной дорожки, а потом она же – сталкивающаяся с красно-золотым велосипедом, а потом – с телом мальчика. Я зажал глаза ладонями. Увидел, как рука Патрика стискивает рычаг передач, когда он везет нас кататься по тихоокеанскому шоссе, а потом – как его кулак врезается в чье-то лицо. Может быть, в лицо Дэнни. Маленького мальчика, который ничем такого не заслужил. Мальчика, которого уже били раньше столько раз, что он привык вздрагивать от любого громкого голоса. Мальчика, который прятался в чулане и кусал губы, чтобы не расплакаться, потому что знал – от слез будет только хуже…

Меня всего трясло. Руки покрылись гусиной кожей. Как же мне вечно холодно в этом проклятом доме, с этими гадскими кондиционерами. Я же вырос в снегах, холод уже и без того въелся мне в кровь и в кости. Даже и не помню, когда мне было тепло.

В дверь постучали.

– Это я, – сказал Николас. – Открой.

– Уходи, – сказал я.

– Открой дверь!

Я открыл.

– Все в порядке? – спросил Николас. – Ты что-то так неожиданно сбежал.

– В порядке.

– Ну тогда впусти меня, – сказал он и протиснулся мимо меня в комнату, – а то я что-то уже психую немного, а поговорить об этом не с кем, кроме тебя.

Психовал он, должно быть, не немного, раз уж решил поговорить со мной. Он подошел к окошку, потом к столу, потом к кровати – как будто потерял что-то и не мог вспомнить, где искать.

– Странный был ужин, правда? – сказал он. – Все такие милые и в кои-то веки собрались все вместе, а я сижу и думаю только об одном – что они все врут и что кто-то из них убил моего брата. Я прямо как завороженный засмотрелся, как Патрик курицу режет, и почему-то вспомнилось, как папа возил нас на природу с палатками, и Патрик с Дэнни несколько часов возились, строили плот, чтобы пустить вниз по реке, а я так хотел строить с ними и боялся, что они об этом догадаются. – Он сел на кровать Дэнни и запустил пальцы в волосы. – Может быть, ты был прав тогда. Может быть, я не хочу знать, что случилось на самом деле.

Я сидел по-турецки на полу и смотрел на него. Вот он, шанс. Николас всегда такой спокойный, такой уверенный, ничуть не похожий на этого взвинченного мальчишку, что сидел сейчас на кровати. Сейчас, когда у него все защитные стены рухнули, я сумею убедить его в чем угодно – не доискиваться до правды о судьбе Дэнни или, наоборот, начать искать с удвоенной силой. Лишь бы это помогло мне задержаться здесь подольше – знать бы только, какой из двух подходов лучше сработает.

Но я как-то… слишком устал. Мне до смерти надоели эти игры и то, что вокруг ничего настоящего, не на что даже опереться. Надоело ждать, что вот-вот откроется правда, и я потеряю все, хотя терял-то я то, чего у меня на самом деле никогда и не было.

– Дело твое, – сказал я, – но, мне кажется, я знаю, чего ты хочешь.

Он тяжело вздохнул.

– Я должен узнать правду. Ради Дэнни.

– Ты хороший брат, – сказал я. Если бы у меня был брат, может быть, он бы тоже постарался узнать, что случилось со мной? Или так и сидел бы себе дальше перед телевизором, когда услышал, что я погиб?

Улыбка у Николаса была горькая.

– Попробуй убедить в этом Патрика.

– Ты делаешь то, что должен делать.

– Да, наверное, – сказал он. – Во всяком случае, спасибо за добрые слова.

– От меня доброго не жди, – сказал я.

– Ты не такой уж плохой, – сказал он. – Иногда.

– А ты почему со мной стал такой добрый? – спросил я. – В последнее время всегда по-хорошему разговариваешь, а я ничем этого не заслужил.

Он лег на спину.

– Наверное, у меня просто уже не осталось сил тебя ненавидеть, и к тому же мне нужна твоя помощь. То есть ты пойми меня правильно. То, что ты сделал, это последнее гадство, и я никогда тебя не прощу, но… это просто бледнеет по сравнению с тем, что сделали они.

Я смотрел вниз, на ковер.

– К тому же… – продолжал он, приподнявшись на локте и глядя на меня. – Мне кажется, в глубине души ты не совсем конченый человек. Может быть, ты мне даже понравился бы, если бы мы встретились не так.

Что-то мучительно жгло в груди, на месте той самой замечательно бесчувственной дыры, где раньше никогда ничего не болело.