Читать книгу "Сумерки эльфов - Жан-Луи Фетжен"

Ллиэн, застыв от изумления, смотрела на него, и наконец какая-то догадка промелькнула в ее сознании.

— Это не человек, — прошептала она, — но и не эльф. Возможно, в нем есть что-то от того и другого…

— Ты права, — ответил Мирддин. — Я — ни то и ни другое. Я всего лишь сын эльфийки и человека… Идите за мной.

— Это невозможно, — пробормотал Утер. — От людей и эльфов дети не рождаются!

— Но я ведь существую, ты же видишь! Эка невидаль… К тому же я скоро буду не одинок.

Он с улыбкой указал на живот Ллиэн.

— Ты подаришь жизнь дочери, которую люди назовут Морганой. Но это будет не то имя, которое ты ей дашь…

Утер и Ллиэн переглянулись, и в их глазах поочередно отразились изумление, восхищение, любовь, страх — по мере того, как слова странного предсказателя проникали в их сознание.

— Не возвращайтесь в Лот, прошу вас, — настой чиво произнес Мирддин. — Вы потерпите неудачу, ибо это предрешено. Вы должны спастись, и только ваше спасение может помешать полной победе людей.

Кровь Утера снова закипела.

— Какая еще победа людей? — закричал он. — Где ты видишь людей? Посмотри вокруг! Посмотри на эту…

Он обвел рукой поле сражения.

— …эту бойню! Здесь только эльфы и гномы. Нам не остается ничего другого, как попытаться спасти остальных!

Мирддин опять разразился своим неестественным, раздражающим смехом.

— «Не остается ничего другого!» — повторил он, так похоже передразнивая Утера, что Ллиэн невольно улыбнулась, и это окончательно вывело рыцаря из себя. Но Мирддин сделал рукой успокаивающий жест.

— Прости меня, Утер. Конечно, в этом нет ничего смешного. Но, видишь ли, люди…

Он замолчал, словно ему на ум пришла какая-то неожиданная мысль.

— Да, в самом деле, — прошептал он. — Ты всего лишь человек. Но однажды ты станешь таким, как я, и тогда ты сможешь понять…

Потом он обернулся к Ллиэн и продолжал:

— Люди всегда всего боятся. Грома, молнии, бури, леса, гор… И все, чего они боятся, они обожествляют: Солнце, звезды, большие деревья и камни. Вот почему они начали чтить единственного Бога. Он один заменил всех остальных, Он одновременно Отец и Сын, Он на небе и в душе. Это как раз то, чего им не хватает, понимаешь? Одной-единственной, простой силы, одного-единственного объяснения всего, что происходит во Вселенной, всех ее тайн… Идите за мной, мне нужно показать вам кое-что.

На этот раз они повиновались, невольно поддавшись власти этого голоса, звонкого и могущественного одновременно. Ни Утер, ни Ллиэн больше не чувствовали той необъяснимой слабости, которая охватила их при его появлении. Они медленно поднимались на холм, держась за руки.

Вблизи Мирддин действительно казался ребенком — определить его настоящий возраст было невозможно. Его кожа не была голубоватой, как у эльфов, но в то же время необыкновенно бледной и такой тонкой, что казалась почти прозрачной. Волосы были белыми — не седыми, как у стариков, а абсолютно белыми, без малейшего блеска, словно его голову покрывал снег. И на фоне этой белизны сияли ярко-зеленые, золотисто поблескивающие глаза, такие же, как у Ллиэн.

— Вы должны были потерпеть поражение, чтобы началась настоящая война, — снова заговорил он глядя на Утера. — И в этом поражении нет ничего позорного, потому что это именно то, чего все ждут, потому что все вас обманули, потому что и сама ваша миссия изначально была предательством. Конечно, ты можешь попытаться сохранить мир, но ты потерпишь неудачу, Утер, и тогда твой крах будет окончательным. Если вы вернетесь в Лот, вы погибнете, и тогда надежда уйдет навсегда. Эльфы, гномы и даже монстры исчезнут в сумраке времен, как далекая легенда, и когда-нибудь сами их имена будут позабыты, лишенные смысла, и никто в целом свете не будет верить в их существование… Взгляните.

Увлекая их за собой, он быстро преодолел последние несколько туазов, отделявшие их от вершины холма. Вдалеке над горизонтом пылало зарево пожара.

— Это Лот, — коротко произнес он.

Город был охвачен пламенем, и казалось, что сердца людей пылают неугасимой ненавистью, способной сжечь все королевство.

— Никто, кроме людей, не смог бы устроить этот пожар, — сказал Мирддин. — И только человек сможет его погасить. Человек, осененный дыханием дракона…

Он взглянул на Утера и Ллиэн, и на мгновение его безмятежные детские черты омрачила глубокая печаль. Но рыцарь, не отрывавший глаз от зарева, этого не заметил.

— Конечно, еще слишком рано, — добавил мужчина-ребенок.

И внезапно бросился вниз по склону, исчезая в сумраке ночи.

— Мирддин! — закричал Утер.

Откуда-то из сумерек, окутавших заснеженную землю, до него донесся голос:

— Только эльфы называют меня Мирддин… А люди — Мерлин.