Читать книгу "Прощай, невинность! - Бренда Джойс"

— Просто стыд, — сказала Элен, стоя на пороге. — Но ведь ты можешь и передумать, Эдвард.

Он молча наклонился над умывальным тазом, плеснул в лицо тепловатой воды.

— Тебе письмо пришло. Из Нью-Йорка. Оно вон там, на бюро.

И Элен наконец ушла, закрыв за собой дверь.

Эдвард смотрел на уверенную подпись Софи, строчки расплывались перед его глазами. Руки у него дрожали. И не только руки. Его всего била крупная дрожь.

«…Надеюсь, ты не будешь слишком потрясен. В конце июня я ожидаю ребенка. Думаю, тебе следует об этом знать».

Боже! Софи ждет ребенка! И хотя она не сказала этого в своем письме прямо, Эдварду не составило труда подсчитать, что дитя было зачато в начале осени. Этот ребенок — их ребенок, его ребенок…

«Надеюсь, ты не будешь слишком потрясен».

Потрясен? Он не просто «потрясен». Он ошарашен, он взбешен, изумлен до потери речи! Боже праведный! Ведь уже август, август! У Софи уже родился ребенок. Его ребенок. Боже праведный!

Эдвард вскочил. Мельком глянув в зеркало, он увидел свое перекошенное лицо. Он казался совершенно обезумевшим. Но он и чувствовал себя именно так — словно сходит с ума. Почему она не сказала ему раньше? Какого черта она не сообщила ему сразу?

Эдвард ни секунды не сомневался в том, что ему следует делать. У него внезапно появилась цель, его действиями теперь руководило предопределение, судьба.

Его ребенок — в Париже. Его ребенок. Эдвард должен успеть на ближайший поезд из Кимберли. К завтрашнему вечеру он будет в Кейптауне и, если ему хоть чуть-чуть повезет, через месяц или около того доберется до Парижа.

Эдвард изо всех сил старался не думать о Софи и о том, что он будет делать, когда снова увидит ее.

Париж, октябрь 1902 года

Никто не вышел на его стук.

Эдвард стоял перед запертой дверью, и его сердце билось тяжело и быстро, хотя Софи и не было дома.

Ее не было дома. Ни ее, ни ребенка. Эдвард приехал так быстро, как только мог, но выбраться из охваченной огнем, сражающейся Африки оказалось не так-то просто. Несмотря на подписанное в мае перемирие, бурские стрелки напали на поезд, идущий из Кимберли; из-за взрыва поезд сошел с рельсов, что задержало его на двое суток. Несколько пассажиров погибли в перестрелке, и сам Эдвард чудом избежал ранения. А потом, в Кейптауне, невозможно было найти ни одного корабля, не принадлежащего Британскому военно-морскому флоту. Ничуть не колеблясь, Эдвард истратил целое состояние на взятки, и в конце концов раздобыл место на корабле ее величества. Но корабль шел не во Францию, а в Дувр. И в результате Эдварду понадобилось целых шесть недель, чтобы добраться до Парижа.

А теперь вот Софи нет дома. Желая немного успокоиться, Эдвард, прислонившись к стене, достал сигарету и закурил. Он пару раз глубоко затянулся, но его сердце не стало от этого биться спокойнее.

С сомнением оглядевшись по сторонам, он впервые по-настоящему рассмотрел то, что его окружало. Лестничная площадка, где он стоял, была выстлана некрашеными полусгнившими досками. Пол местами вспучился, исцарапанным и растрескавшимся доскам вполне соответствовали основательно ободранные стены с облупившейся краской.

Вообще дом оказался очень старым и запущенным и, по мнению Эдварда, ничем не отличался от нью-йоркских трущоб, битком набитых крысами. Да и весь Монмартр являл собой скопище разрушающихся многоквартирных домов и ветхих кабаре. И населяли этот район, похоже, в основном сутенеры, проститутки, нищие и воры. Эдвард просто поверить не мог, что Софи живет здесь, в подобном месте, да еще с его ребенком. Должно быть, тут какая-то ошибка.

Уже не в первый раз Эдвард отчаянно попытался угадать, кто же родился у Софи — мальчик или девочка? Мысль об этом не оставляла его с того памятного августовского дня, когда он узнал, что стал отцом. Его преследовал образ Софи, держащей на руках спеленатого младенца, и в его видениях она улыбалась мягко, безмятежно и весело… но улыбалась не ребенку, а ему, Эдварду.

Софи должна была сообщить ему раньше, она просто обязана была сказать ему немедленно, сразу. Ведь она наверняка знала или хотя бы подозревала о своей беременности уже тогда, когда уезжала в Париж прошлой осенью. Эдвард снова постучал в дверь, на этот раз сильнее. Всему этому не находилось ни объяснений, ни извинений. И ей не удастся посмеяться над ним, как над последним болваном, опьяневшим от чувств. Вот сама Софи никогда не была опьянена страстью — ну, во всяком случае, по отношению к Эдварду. Когда-то ему, конечно, казалось, что это так, но он очень сильно ошибся. Пожалуй, теперь она будет спокойной, полной достоинства, и они встретятся как совершенно чужие друг другу люди, только и всего. Так, словно она и не стала матерью его ребенка, словно никогда и не была его страстной возлюбленной.

Но какого черта она поселилась в подобной лачуге? Это никуда не годится. Настоящая леди просто не может жить в подобном месте. Леди, пусть даже таких радикальных взглядов, как Софи, пусть даже с незаконнорожденным ребенком, должна жить в достойном, богатом доме, с компаньонкой и полным штатом прислуги. Эдвард еще раз с силой ударил в дверь.

Он глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, приглушить внезапно нахлынувший гнев. И если Софи в самом деле живет здесь — а ведь именно этот адрес указан в ее письме, — то он позаботится о том, чтобы она переехала отсюда, и немедленно. Его ребенок не может расти в такой убогой обстановке.

Эдвард бросил сигарету и стукнул в древнюю дверь задником ботинка. И лишь теперь заметил, что и дверь, и лестничная площадка чрезвычайно чисты, невзирая на ветхость. Эдвард решил спуститься вниз и отправиться в галерею Дюран-Ру. Возможно, там ему скажут, где можно найти Софи.

Какой-то мужчина поднимался навстречу ему по лестнице. Эдвард остановился, подумав, что, возможно, сумеет что-нибудь узнать у него. Но мужчина, увидев Эдварда, вдруг застыл в изумлении.

Эдвард почувствовал себя неловко. Он был уверен, что никогда прежде не встречал этого человека, уставившегося на него удивленными глазами, но незнакомец явно знал его. Хуже того, синие глаза молодого человека неожиданно потемнели от гнева. Эдварду показалось, что тот не просто знает его, но и ненавидит от всей души.

Но Эдвард-то совершенно его не знал! Он был уверен, что никогда в жизни, нигде не встречался с этим юношей.

Молодой человек наконец опомнился и, миновав оставшиеся ступеньки, остановился на площадке рядом с Эдвардом. Одет юноша был крайне бедно, но даже в потрепанных заплатанных брюках, грубых черных ботинках, хлопчатобумажной рубашке и легкой куртке он все же был очень интересен.

— Вы ищете Софи? — Он в упор посмотрел на Эдварда.

Сердце Эдварда болезненно сжалось. Боже милостивый! Софи и в самом деле живет здесь и знает этого человека. Эдварда затрясло от злости, когда он сообразил, какая причина заставляет юношу проявлять к нему подобную враждебность. Он был достаточно опытен, чтобы догадаться…