Читать книгу "Девушка в цепях - Марина Эльденберт"

Дожидаясь, пока закипит вода, я смотрела в запотевшее кухонное оконце сквозь мутное стекло и разводы от ладони. Сейчас даже метель за окном напоминала снегопады в Фартоне: уютные, мягкие, после которых снег если и ложится, то ненадолго, а потом очень быстро сходит. А как красиво, когда снежинки падают в море…

Взлетела наверх и обнаружила, что леди Ребекка стоит, приподняв подол. Заслышав мои шаги, она стремительно обернулась, с выражением нескрываемого ужаса на лице.

– Шарлотта, у тебя что, мыши?!

Прислушалась: под тахтой что-то шуршало.

– У меня кошка. – Я улыбнулась, вспомнив, что мисс Дженни сегодня весь день сидит дома. После ухода леди Ребекки надо будет ее покормить и выпустить прогуляться перед сном.

– Кошка?! – Она приподняла брови, а вот подол опустила. – Тебе разрешили держать кошку?

– Ну… не совсем, – я водрузила чайник на подставку.

Только сейчас заметила, что Миллес Даскер все еще лежит на столе, поспешно загородила книжку собой и быстренько сунула в ящик. Пока леди Ребекка прохаживалась по мансарде, я сполоснула руки и заварила чай. Расстелила скатерть, достала чашки и блюдца, раскрыла коробочку с булочками. Это оказались пышные завитки, политые и пропитанные ванильной мастикой. Запах от них был просто умопомрачительный!

– Прошу.

Леди Ребекка приблизилась, аромат ее духов смешался с ароматом сдобы, снова напоминая об аламьене. Я вдруг отчетливо вспомнила белый цветок в раскрытых ладонях, и, когда она устроилась за столом, поинтересовалась:

– Скажите, там, где вы жили в Вэлее, есть аламьена?

Леди Ребекка замерла, хотя до этого поправляла и без того безупречную прическу. Улыбка, с которой она повернулась ко мне, почему-то показалась неестественной и бледной.

– Откуда ты знаешь про аламьену?

– Я ее вспомнила, – ответила, перекладывая булочку к себе на тарелку. – Когда во мне проснулась магия. Наверное, мама мне ее показывала.

– Ты не можешь ничего помнить, Шарлотта. Ты тогда была совсем кроха.

– Но я его видела… Белоснежный цветок с тонкими лепестками, который пахнет так, что голова начинает кружиться.

– Этого не может быть! – Резкий голос леди Ребекки заставил подпрыгнуть. Я чуть не выронила чайник (к счастью, не выронила, но ситечко качнулось, и на скатерти расплылась безобразная клякса). – Тебе и трех лет не было, когда мы уехали из Вэлеи. Наверное, все дело в магии…

– В магии?

– Или в потрясениях, из-за которых у тебя проснулась магия, – пробормотала она. – Как ты, говоришь, она у тебя проснулась?

– Меня очень сильно напугали.

– Кто?

– А это имеет значение?

Леди Ребекка нахмурилась, но ничего не сказала. Только покачала головой, когда я захотела положить булочку для нее.

– Ты же знаешь, я не ем сладкого. Это все для тебя.

– Спасибо. – Я откусила от булочки, наслаждаясь любимым сливочно-коричным вкусом. Леди Ребекка крутила чашечку по блюдцу и пристально смотрела на меня, словно чего-то ждала. Поэтому я прожевала кусочек и добавила: – Вы так ничего и не сказали про аламьену, леди Ребекка. Могла мама мне ее приносить?

Мне бы хотелось верить, что это не просто игра сознания, что я действительно вспомнила мамины руки. Странное чувство, но именно сейчас, прокручивая эти воспоминания, я вдруг почувствовала нежность, исходящую от раскрытых ладоней. Нежность, удивительную мягкую силу, тепло, и… любовь.

Почему же она от меня отказалась?

– Не помню. – Леди Ребекка покачала головой. – Может быть. В те годы мне было не до цветов – ты же знаешь, что я была очень слаба здоровьем, ко мне постоянно приезжали целители, я сама посещала воды… Словом, восторгаться природой и местными красотами мне было некогда. Не говоря уже о том, чтобы помнить такие мелочи.

Я зевнула и откусила еще кусочек булочки. Непонятно почему вдруг захотелось спать, так дико, что я потянулась за чаем. Сделала несколько глотков, откинулась на спинку стула и зевнула еще раз.

– Простите, – пробормотала еле слышно. – У меня выдались не самые легкие дни.

Леди Ребекка не ответила, только приподняла брови. Руки ее, сложенные на платье, чуть подрагивали. Платье виконтессы тоже чуть подрагивало, а вместе с ним стул, комната и окно. Попыталась подняться, но голова закружилась, и я опустилась обратно. Сон теперь накатывал волнами дурноты, грозя затянуть в свои объятия столь стремительно, что мне стало не по себе. От этого, а еще от взгляда леди Ребекки: жесткого, холодного. Она снова смотрела на меня свысока. Смотрела так, как вчера вечером, в гостиной, когда обещала, что я больше никогда не перешагну порог ее дома.

В эту минуту я отчетливо поняла, что нет никакого учителя.

Нет и не было никогда, просто…

– Что… что вы со мной сделали?! – Я все-таки поднялась.

Голова кружилась и казалась пустой, я ухватилась за спинку стула. Пальцы казались слабыми, но я только сильнее их сжала, чтобы не упасть.

– Добавила в твое угощение немного зелья. – Леди Ребекка поднялась тоже: видимо, чтобы снова смотреть на меня сверху вниз. – По-хорошему ты не понимаешь, поэтому будешь сидеть в Фартоне взаперти. Пока не научишься вести себя как подобает девице в твоем положении.

Ноги подогнулись, и я медленно осела вниз. Несмотря на пустоту из-за снотворного, пронзило короткой вспышкой горечи, а еще осознанием.

Метка.

Мне нельзя уезжать.

– Мне нельзя уезжать, леди Ребекка, – я дернула рукав, но пальцы сорвались. – У меня долговая метка…

– Что? – Она нахмурилась, но даже не попыталась приблизиться, хотя я потянулась к ней рукой.

– Пожалуйста. Поверьте. На мне…

Темнота полыхнула перед глазами, и я вцепилась в ножку стула, чувствуя, как глухо бьется сердце. Очередной приступ миновал, и я снова вскинула голову, дергая рукав наверх, показывая ей запястье, где спал потухший узор.

– Долговая метка. Завтра мне нужно отдать долг. Если вы меня увезете, она…

– Так и знала. – Леди Ребекка отвернулась и направилась к вешалке. Я слышала, как шуршит ее платье, как стучат каблучки: этот стук эхом звучал в ушах. Руки ослабли, и я рухнула вниз, лицом на пол. – Что ты будешь сочинять всякие небылицы, чтобы меня разжалобить и попросить отсрочки.

– Она меня убьет!

Я кричала, но вышел шепот. Достаточно громкий, чтобы его услышать, но виконтесса не обернулась. Она одевалась, видимо, чтобы привести тех, кто меня заберет. Из-под тахты вылезла мисс Дженни, растерянно ткнулась холодным носом в руку. Усы щекотали ладонь, я смотрела на кошачью мордочку, чувствуя, что из глаз текут слезы.

– Пожалуйста… – прошептала из последних сил.