Читать книгу "Юрий Гагарин - Лев Данилкин"

…Когда корабль приземлился, он немного отскочил — может быть, его дернуло парашютом. Осталась лунка (25).

Разочарованные его мягкой посадкой, несколько смельчаков решили на месте обследовать пузырь (18).

…У меня был мотоцикл М-72 с люлькой, — рассказывает колхозный механик А. С. Мишанин. — Набилось туда человек пять. И погнали. Подъехали к дому лесника. Видим, парашютист с Нюркой Тахтаровой о чем-то калякают. Мы к ним (26).

Иван Руденко:

— Видим, идет человек в какой-то непонятной нам одежде. И мысли не было, что это он, Юрий Гагарин. А он увидел нас, тоже пошел навстречу (16).

Юрий Гагарин:

Только подходим к парашютам, здесь идут человек шесть мужчин: трактористы, механики с этого полевого стана. Познакомился с ними. Я им сказал, кто я. Они передали, что вот сейчас передают сообщение о космическом полете по радио (10).

— Мишанин Анатолий, — широко улыбаясь, мотоциклист крепко пожал ему руку и спросил с веселым недоумением: — Как же так, только что передали, что вы над Африкой, и вот вы уже у нас?! Надо же…

Гагарин подумал, что ведь действительно полчаса назад он был над Африкой, и улыбнулся. Мишанин сказал, что он очень рад познакомиться, крепко пожал руку, добавил, что торопится — хочет посмотреть корабль, «потому что интересно, на какой штуке ты летал» (24).

— Гагарин глянул, — продолжает рассказ Казаченко бригадир трактористов Василий Иванович , — народ появился возле: ага, тут, значит, мне помощь дадут. Оборачивается и с этой Тахтаровой идет сюда. Близко, метров на пять подходит. Видим, пожарная каска на нем, скафандр. Ну, значит, подходит и: «Разрешите представиться, первый в мире космонавт Юрий Алексеевич Гагарин» (22).

Как только он свою фамилию назвал, мы опешили. Ну, у нас все затряслось. Да как же это так! А он Руденко Кузьмичу руку, а тот говорит: Иван Кузьмич (26).

Иван Руденко:

Подает мне руку, а я со страху не поздравляю, не приветствую, а отвечаю: «Иван Кузьмич». За мной бригадир Василий Казаченко, тоже руку подает, а слова сказать не может. Юрий Алексеевич такой радостный, улыбается, спрашивает, что мы тут делаем. А мы ему говорим: «Хлеб сеем» (16).

Вторым я стою. Я растерялся, да, и вот он руку держит, мне нужно сказать свои инициалы, а я не могу… Он говорит: «Что вы, отец, так волнуетесь?» — «Юрий Алексеич, — говорю, — как же не волноваться? Пятнадцать минут, как мы вас слушали над Южной Америкой, и вдруг мы с вами сейчас». А сам плачу, и радостно так мне, и слезы у меня, не выговорю инициала никак. Держу его, значит, за руку, а он говорит, что при такой технике все может быть, да, батя. Ну и спрашивает: «Как вы сюда попали?» — «А мы тут, значит, сеем». — «Ах, сеете, вот хорошо, — он говорит, — вы сумеете, значит, помочь мне быстрее связаться с Москвой». А затем просит: «Помогите мне раздеться». Рядом со мной стоял Алексей Веревка. Он начал одну руку расшнуровывать, скафандр на шнурке, как вот ботинки, ну а я начал вторую руку (22).

Казаченко от растерянности заплакал. У остальных были такие рожи, что Гагарин рассмеялся. Парашюта на нем уже не было. Одет был в оранжевого цвета комбинезон с зеркальцем на рукаве (26).

Как-то попросили Юрия Алексеевича рассказать о полете — самое яркое впечатление. И он рассказал нам о своем приземлении, с улыбкой: «Приземлился. Никого кругом нет. Не успел прийти в себя — уже набежало полно народу. Сначала женщина с маленькой девочкой подошла, потом группа механизаторов. И один так, знаете, ключом гаечным поигрывает. Ну, думаю, наверное, бить будут. Ведь всего год назад Пауэрса сбили, вдруг и меня за шпиона примут? Говорю: это я, Гагарин. А механизаторы мне: ну да, знаем, только что передавали, Гагарин над Африкой пролетает. Эх, думаю, попал в переделку… Потом смотрю, вертолет прилетел. Тут уж вздохнул с облегчением: ну, значит, бить не будут!» (27).

Вдруг появляется машина по оврагу, подъезжает (22).

Ему бы долго пришлось метаться по степи. Никакой помощи встреченные им местные жители оказать не могли. Выручили военнослужащие базировавшейся неподалеку части ПВО. Они обнаружили в воздухе странный объект, доложили командиру майору Гассиеву. Взяв с собой вооруженного солдата, Гассиев выехал на задержание. Он предполагал, что в воздухе шпион (3).

Гагарина увидели издалека: он был в ярко-оранжевом скафандре, но без шлема. Невдалеке на земле лежал парашют. Рядом с космонавтом находились два мужичка и бабулька с внучкой (1).

…и старший лейтенант сразу подскакивает: «А, Юрий Алексеич, здравствуйте, здравствуйте!» (22).

Мы выехали на место предполагаемой посадки летательного аппарата. Туда выехал и замполит Константин Васильевич Копейкин на артиллерийском тягаче. Я же повернул к месту предполагаемой посадки. Юрий Алексеевич спускался на двух алых парашютах. Я ехал на колесном тягаче. Подъехали мы быстро, потому что приземление произошло недалеко от нас. Ехали мы по весенней пахоте. Я засек время приземления Юрия Алексеевича: было 10 часов 55 минут московского времени. Встреча наша состоялась через четыре минуты (29).

Ахмед Гассиев:

Подъехав к пригорку, мы увидели космонавта в окружении колхозников-трактористов. Он был в скафандре оранжевого цвета, в белом открытом гермошлеме с крупными буквами на нем «СССР». Заметив нас, он пошел к нам навстречу. Подойдя, четко, по-военному представился:

— Товарищ майор! Космонавт Советского Союза старший лейтенант Гагарин…

— Да вы уже майор! — прервал я Гагарина.

Но, видимо, Гагарин не понял этого замечания (во время полета ему министром обороны СССР было присвоено воинское звание «майор», а он об этом не знал).

Мы обнялись и поцеловались. При этом поцелуе у меня произошел небольшой конфуз. Я зацепился подбородком за замок гермошлема и поцарапался до крови. Видимо, конструкция гермошлема не для поцелуев, подумал я (28).

Ахмед Гассиев:

Я спросил его, что нужно делать. Он сразу же мне ответил: нужно добраться до ближайшего телефона. Я его проинформировал, кто я, и сказал, что мы можем поговорить из подразделения.

Поехали.

По пути разговаривали, задавали вопросы друг другу, шутили, смеялись (29).

Однажды Гассиев приезжает в отпуск в Цхинвали, где живет его многочисленная родня. Бурная встреча с родственниками, и Ахмед, по его словам, чувствует к себе какое-то особо торжественное отношение, но не понимает, в чем дело. Оказывается, после того, как осетинские газеты опубликовали его фотографию с Гагариным, родственники решили, что Ахмед — тоже космонавт, но об этом нельзя говорить, потому что это государственная тайна. И вот отпуск подходит к концу, Ахмед приобрел билет на самолет. Вечером вся родня в сборе, сидят, пьют чай, и Ахмед сообщает о том, что он завтра вылетает. Все в шоке, а одна из кумушек жалобным голосом просит: «Ахмед, не улетай, не улетай». Он не понимает такой реакции. Он-то не знает, что он — космонавт, и удивленно пытается объяснить, что уже взял билет. Родственники воспринимают это как шутку: ведь они знают, что космонавты в космос летают без билета. Одна из тетушек со слезами просит Ахмеда не шутить, ведь они за него переживают (31).