Читать книгу "Соль и пламя. Леди теней - Татьяна Зингер"

Моя мать шагала через груду мертвецов прямиком к Шуру. Она шла, и ожившие теневые воины падали, как фигурки из бумаги, при ее приближении. От нее веяло небывалой мощью. Колдуны схлестнулись, не говоря, не двигаясь. Верховная магия воздуха и чистейшая стихия. Нерушимая величественность и безумие угасающего разума. Я все-таки добежала до Трауша. Он притянул меня к себе, оберегая. Пахнущий железом и болью, самый необходимый и родной. Бок кровоточил. Щека была рассечена. Живой. Главное — живой!

Две полярные энергии вгрызлись друг в друга. Я потянулась туманами к Шуру — если утащу хоть каплю его силы, облегчу матери задачу. Туманы Трауша слились с моими в одно, и мы вдвоем наполнялись дурно пахнущим, разрушающим колдовством. Перед глазами мелькали воспоминания мертвых: чьи-то семьи и детский смех, улыбки жен, поцелуи матерей. И последний вздох перед смертью. Десятки вздохов. Сотни.

Мы втроем против несдерживаемой магии. Нет, не втроем — нас поддерживали жрецы и пожиратели-хинэ.

Стихия не принадлежала Шуру, потому отслаивалась. Я подцепляла ее, тянула жилистые нити на себя, не понимая одного: куда девать такой объем тьмы? Если я приму в себя чистейшую энергию смерти, то сама умру, не в силах справиться с разрушающими чарами. Если направлю от себя — неизвестны последствия.

Впрочем, не настал ли час самопожертвования? Долгим взглядом запечатлела в памяти хмурое лицо супруга. Погладила свой живот, прощаясь с тем, о ком догадалась пару дней назад. Выдохнула. Туманы втягивали темное в меня, и я ожидала, когда оно разрушит грудную клетку.

— Даже не вздумай! — Леневра бросилась наперерез, позабыв о молчаливом бое.

Секунда, и вся та тьма, что предназначалась мне, впилась в тело матери. Черными лучами пронзила ее насквозь. Ворвалась в рот и нос.

Защита Шура пала, и Трауш не медлил. Последний удар вновь пришелся в грудь. Второй после лорда распахнул огромные, затянутые пеленой глаза.

— Спи, брат, — промолвил высокий лорд, прокручивая лезвие.

В тот миг, когда Шур повалился на алый снег, остатки мертвой армии пали. Воцарилась тишина.

Стихия не исчезает бесследно. Она поглощается или поглощает. И в седовласой женщине с морщинами, иссекающими кожу словно застарелые шрамы, было невозможно узнать мою мать. Не будь Леневра чистокровной ави, ведьмой по рождению, она бы погибла. Да и считается ли жизнью то существование, на которое она обрекла себя? Верховная колдунья, лишенная резерва. Пустышка. Мать рассматривала свои руки, будто видела их впервые. Моргала подслеповатыми глазами. Вся ее красота стерлась точно узоры на песке после прилива.

— Мама! — я бросилась к ней.

Но Леневра Рене не сделалась мягче. Внутренний стержень и природная холодность никуда не делись, потому она отстранила меня и промолвила с укором:

— Дочь, оставь нежности для более подходящего момента. Сделанного не воротить. Хорошо все-таки, что я не уехала из Ре-ре, а напросилась в помощники к хранителям в поисках мятежников.

— Наши жрецы попробуют исцелить ваше бессилие теневыми ритуалами, — взял слово Трауш. Он, казалось, сам не верил, что мы выкарабкались, потому держал меня за талию так крепко, словно я могла сбежать.

Мать покачала головой.

— Доставьте меня в столицу. Остальное — позже. Сольд, считай это, — она обвела себя руками, — моим подарком на вашу свадьбу.

Вскоре ветер разносил дым от погребальных костров далеко за горизонт. Помогали раненым, прощались с теми, кому было не суждено пережить последнюю битву. В сумеречном туннеле один за другим скрывалась стража. Мать ушла в числе первых и попросила не искать ее.

— Мне о многом нужно подумать. Я приду чуть позже, — сказала, заправив прядь моих волос за ухо.

И все, таким коротким и неловким выдалось наше прощание, возможно, на долгие годы. Почему-то я не ожидала скорой встречи. С другой стороны, нет лучше объяснения в любви, чем то, которое она преподнесла сегодня.

Тяжело раненного Дарго увезли в Ре-ре. Он бредил, но Трауш пообещал, что его либо вылечат, либо достанут с того света. Я невесело усмехнулась. Оклемается, иначе и быть не может.

Еще спустя час мы наконец-то вошли в поместье высокого лорда — Трауш запретил лекарям приближаться к нему вне дома.

— Тебе нужен врач, — рычала я.

— Позже, — криво ухмылялся мой супруг, когда я тащила его, хромающего из-за открытой раны на бедре, к крыльцу. Он весь взмок и дрожал от потери крови.

Я приказала соорудить лежанку на первом этаже, в парадной зале. Жарко растопили камин. Занавесили окна.

— Хватит, — отмахнулась я от прислуги, толпящейся в дверях. — Лорд не умрет. Свободны.

Все ушли, на короткий миг оставив нас вдвоем. Впрочем, поговорить не удалось — явился личный лекарь лорда, сухощавый старичок с пронзительно-синими глазами. Он охал и ахал, обрабатывая ранения и страдальчески вздыхал, приговаривая:

— Как же вы так… ну как же вы так…

— Сольд, поиграй мне, — тихо попросил Трауш.

Трясущиеся пальцы не слушались, и я не с первого раза попадала по клавишам. Мелодия обрывалась и скакала. Не то, все не то!

В тот день я так и не смогла сыграть чего-то стоящего, да Трауш не огорчился. После снадобья он уснул крепким сном, и только тогда я позволила лекарю осмотреть себя. Пара царапин, подвернутая лодыжка, переохлаждение. Все мелочи.

— А ребенок? — Закусила щеку.

Честно говоря, я не ожидала, что все получится так скоро. И вообще — получится ли. Когда меня, полумертвую, привезли в Пограничье полгода назад, целители уверяли Трауша: скорее всего рабыня с Островов Надежды окажется бесплодна. Но его это не волновало, и потому, наверное, боги подарили нам шанс на наследника.

Целитель поводил над моим животом ладонью.

— Не ощущаю колебаний. Все хорошо, отдыхайте, — сказал, поглаживая тонкую бородку. — Я приду завтра.

Всю ночь я лежала, уткнувшись носом в шею лорда, и слушала дыхание. Наше дыхание. Одно на двоих. По щекам катились слезы счастья. Рассвело. Я пошевелилась, и Трауш крепче прижал меня к себе.

— Так значит, ребенок?.. — поинтересовался с неверием мне в ухо. Так щекотно, что по коже поползли мурашки.

Я повернулась и встретилась с взглядом, в котором боль смешалась с радостью.

— Ты не спал?

— Не важно. — Он ехидно улыбнулся, но вдруг стал невыносимо серьезен: — Сольд…

Сердце затаилось в груди, перестало биться. Как же я страшилась услышать отказ. Нежелание разделить со мной радость отцовства. Нежелание растить наследника от женщины-полукровки. От женщины-рабыни.

— Да?

— Спасибо. Ты — дар, который я не заслужил.

Завтракали мы в постели. Трауш отказывался есть вязкую кашу с вкраплением лечебных трав, мотал головой, стиснув зубы, но я не церемонилась. За тем, как я силой пихаю ложку ему в рот, нас и застал первый жрец.