Читать книгу "Четвертое Правило Волшебника, или Храм Ветров - Терри Гудкайнд"

Потом она вопросительно глянула на него.

Ему понравилось растерянное выражение ее небесно-голубых глаз. Женщин этого сорта редко можно смутить деньгами, но она молода, и скорее всего ни один мужчина не предлагал ей столько. Ему понравилось, что это произвело на нее впечатление. Впрочем, он знал об этом заранее.

— Мне бы хотелось, чтобы тебе было хорошо. И плачу за то, чтобы увидеть, как ты испытаешь наслаждение.

— Солнышко, да за такие деньги ты моих воплей до старости не забудешь!

Ну, в этом-то он не сомневался.

Улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок, она выскользнула из платья и, не сводя с него огромных голубых глаз, повесила его на вбитый в дверь крючок.

Она обвила его руками за талию и нежно, но настойчиво прижалась к нему всей своей крепкой грудью.

— Ну, как ты хочешь, солнышко? Несколько славных царапин на спине, чтобы твоя девушка поревновала?

— Нет. Я просто хочу видеть, что ты получаешь удовольствие. Ты такая красивая. И я подумал что, если тебе как следует заплатить, твое наслаждение будет искренним. Вот и все. Просто я хочу знать, что ты испытываешь наслаждение.

Покосившись на монетки, она улыбнулась ему.

— Ой, да, разумеется, я его испытаю, солнышко! Обещаю. Я очень способная шлюха.

— На это я и надеялся.

— Тебе так это понравится, что ты захочешь снова и снова возвращаться в мою постель.

— Да ты прямо читаешь мои мысли!

— Меня зовут Рози, — жарким шепотом выдохнула она.

— Имя столь же красивое, как ты сама, — и такое же неоригинальное, подумал он про себя.

— А как зовут тебя? Как мне тебя называть, когда ты станешь приходить ко мне часто — а мне так этого хочется?

— Мне нравится, как ты меня уже называешь. Мне нравится, как это звучит в твоих устах.

Она медленно провела языком по своим полным губам.

— Рада познакомиться с тобой, солнышко.

Он просунул палец под резинку ее трусиков.

— Можно мне их забрать?

Она пробежала пальцами по его животу и слегка застонала, коснувшись его плоти.

— Уже конец длинного дня. Эти… не очень чистые. У меня есть свеженькие. За свои деньги ты можешь взять их столько, сколько захочешь. Солнышко, да хоть все забери, если угодно!

— Эти вполне подойдут. Мне нужны только они.

— Понятно… — хихикнула она. — Тебе это нравится, верно?

Он не ответил.

— Так почему бы тебе их не снять с меня? — игриво спросила она. — Возьми свой приз.

— Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.

Не колеблясь, она стянула трусики, потом, прижавшись к нему, провела ими ему по щеке и, ехидно улыбнувшись, сунула их ему в ладонь.

— Получай. Только для тебя, солнышко. Именно такие, какие ты хочешь, — с запахом Рози.

Он пощупал их, ощущая под пальцами сохранившееся тепло ее тела. Она потянулась, чтобы поцеловать его. Не знай он истинного положения вещей, не знай, кто она такая на самом деле, он мог бы подумать, что она сходит с ума от желания. Что ж, он действительно доставит ей удовольствие.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — прошептала она. — Скажи, и ты это получишь. Я никогда не делаю такого предложения другим мужчинам. Но я так сильно тебя хочу… Я сделаю все, что угодно. Только попроси.

Он чувствовал исходящий от нее запах других мужчин. Чувствовал вонь их похоти.

— Пусть идет как идет, ладно, Рози?

— Все, что скажешь, солнышко, — мечтательно улыбнулась она. — Все, что скажешь…

Подмигнув, она сгребла монеты, потом, призывно покачивая бедрами, подошла к тумбочке и присела перед ней на корточки. Он как раз размышлял, что она сделает: присядет на корточки или наклонится. Эта деталь его удовлетворила, напомнила кое-что из прошлого.

Пока она прятала деньги, он заметил в тумбочке маленькую подушечку, расшитую красным. Она заинтриговала его. Уж больно не к месту здесь эта вещица.

— Что это? — спросил он, зная, что за четыре золотых она сделает все.

Рози протянула ему подушечку. Маленькая подушечка, так, безделушка, просто забавная вещица с вышитой алой розой.

— Я сама ее сделала, когда была маленькой. И набила кедровой стружкой, чтобы приятно пахла. — Она любовно провела пальцем по вышивке. — Мой талисман. Рози. Для Роуз. Это отец меня так назвал. Он был родом из Никобариса. На его языке «роуз» значит роза. Он всегда называл меня своей маленькой розой, говорил, что я выросла в саду его сердца.

Эта деталь поразила его. Он и не надеялся узнать о ней что-то столь личное. У него появилось чувство, будто он уже овладел ею. Мысль о том, что теперь ему известна такая маленькая, вроде бы незначительная подробность, согревала кровь.

Глядя, как она убирает подушечку на место, он думал о ее отце. Знает ли он, где его дочь? Или он с отвращением выгнал ее, когда его роза проткнула ему сердце своими шипами? Он представил себе, какой был скандал. Потом он подумал и о ее матери — смирилась ли она, или до сих пор рыдает над пропащей дочерью?

Теперь настала пора ему сыграть свою роль в ее жизни.

— Можно мне называть тебя Роуз? — спросил он, когда она захлопнула тумбочку. — Такое чудесное имя.

Она оглянулась и увидела, как он скатывает в пальцах ее трусики в тугой комок.

Улыбаясь, она подошла к нему.

— Отныне ты — мой особенный. Я никогда никому не называла своего настоящего имени. И мне будет приятно слышать его от тебя.

Его сердце бешено колотилось, желание разгоралось в нем с невиданной силой.

— Благодарю тебя, Роуз, — совершенно искренне прошептал он. — Мне так хочется доставить тебе удовольствие.

— У тебя руки дрожат.

У него всегда так, пока он не начнет. А потом они успокаиваются. Это только от предвкушения.

— Прости.

Она рассмеялась гортанным низким чувственным смехом.

— Не стоит. Меня возбуждает, что ты так нервничаешь.

Он вовсе не нервничает. Ни чуточки. Но очень возбужден. Ее руки быстро выяснили степень его возбуждения.

— Я хочу попробовать тебя на вкус. — Она лизнула ему ухо. — Сегодня у меня больше никого не предвидится. Так что у нас много времени для наслаждений.

— Знаю, — шепнул он в ответ. — Поэтому я и хотел остаться последним.

— А ты можешь сделать так, чтобы это длилось подольше?

— Могу и сделаю, — пообещал он. — Как можно дольше.

Она довольно мурлыкнула и повернулась в его объятиях, прижавшись к нему задом. Выгнувшись, она потерлась затылком о его грудь и опять застонала. Он скрыл самодовольную ухмылку и заглянул в ее небесно-голубые глаза.