Читать книгу "Красные курганы - Валерий Елманов"

И вернись с победою ко мне.

П. Миленин

– Слушай, княже, ты совсем очумел. Отрываешь меня от дел, когда я уже почти готов взять Ригу, – не уставал возмущаться в княжеском шатре Вячеслав, – Я, конечно, понимаю, что ты у нас герой, одолевший самого датского короля, не говоря уже о прочей немецкой шелупони, но всему должен быть предел. Совесть-то у тебя где?

– Вопрос риторический, поскольку место ее расположения в человеческом организме учеными так и не определено, – мрачно заметил Константин. – Лучше сядь и послушай.

Вячеслав посмотрел на хмурое лицо друга и озабоченно спросил:

– Что-то серьезное?

– Очень серьезное. Настолько, что Ригу тебе, пожалуй, брать и не придется. Придется мне с ней самому управлятся, а вот…

– Ну, правильно, – обиженно загудел воевода. – Как крестоносцев долбать, так я, а как торжественно во взятый город на белом коне въехать – так это ты. А меня в ссылку, чтоб из твоего лаврового венка листочек случайно не стянул.

– Точно, – подтвердил Константин. – Именно в ссылку. Причем вместе с митрополитом и дружиной.

– Это ты на что намекаешь? – насторожился Вячеслав.

– На Царьград, как здесь иногда Константинополь называют, – просто, без изысков ответил князь.

– Совсем у тебя крыша поехала, – покачал головой воевода. – Ты бы хоть Прибалтику дал взять до конца. Опять же татары. Ты случайно про них не забыл?

– Я помню.

– А про пословицу насчет зайцев? Между прочим, Царьград твой – это даже не второй, а третий заяц. И вообще, к чему такая спешка?

– Да ты присядь, в конце концов, а то маячишь перед глазами, – повысил голос Константин, но тут же осекся и буркнул: – Извини. С таким обилием забот и впрямь крыша поехать может. Я и сам прекрасно понимаю, что не время сейчас, но вот какая штука выходит… – Он с тоской покосился на свиток, лежащий на столе подле большого блюда с фруктами.

Свиток ему из рук в руки передал гонец еще три дня назад, как раз когда Константин находился на подходе к Вендену. Пока князь прочитал его, пока уяснил всю важность изложенного, пока добирался до Риги – времени на то, чтобы все обдумать, хватило. Оставалось надеяться на то, что Вячеслав согласится с его доводами.

Послание отправил рязанскому князю протовестиарий[117]Иоанн Дука Ватацис,[118]один из приближенных императора Феодора Ласкариса и не просто муж его средней дочери Ирины, но и наиболее вероятный претендент на корону.

Написано оно было языком четким, сухим и деловитым, представляя собой всего лишь краткое изложение тех событий, которые произошли в Никее за последние полгода. Что-то типа обыкновенного отчета с небольшим анализом и попыткой прогноза грядущих событий.

Вообще-то это послание было уже третьим по счету. Первое привез с собой еще отец Мефодий, рукоположенный в сан епископа. Оно представляло обычный набор цветастых византийских приветствий – Ватацис прощупывал почву.

Ответом Константина Иоанн остался чрезвычайно доволен. Об этом можно было судить уже по второму посланию, смысл которого был значительно откровеннее: давай дружить и помогать друг другу. Правда, там тоже не говорилось ничего тайного: протовестиарий опасался, что письмецо попадет в чужие руки, и потому осторожничал. Да и ни к чему писать открыто – оба и без того хорошо понимали, что им нужно.

И вот пришло третье письмо. В нем Ватацис сообщал, что в декабре месяце здоровье константинопольского патриарха Мануила I Харитопула резко ухудшилось, после чего тот протянул всего месяц и скоропостижно скончался. Далее следовало предложение разделить глубокую скорбь, которую испытывает вся Никея в связи с его смертью.

Суть же послания заключалась в следующих строках, где Иоанн излагал свои предположения о том, кто займет опустевшее место. Из его догадок выходило, что патриархом будет избран епископ Герман, который в настоящее время является великим хартофилаксом.[119]

Именно за него, по всей видимости, проголосует весь синод, включая оставшихся членов «большой пятерки» – великого скевофилакса, великого эконома, великого сакеллария и сакеллия.[120]К тому же его кандидатуру активно поддерживает императрица Мария, жена Феодора Ласкариса,[121]так что его избрание можно считать предрешенным.

Более того, есть все основания предполагать, что, когда Константин получит это послание, избрание уже состоится и патриархом станет Герман II, человек деятельный и энергичный. Последнее особенно важно с учетом множества дел, скопившихся в последние годы в церковной канцелярии.

Ватацис предполагал, что новый патриарх не забудет и свою духовную дщерь – Русь, озаботившись немедленным назначением кого-либо из своих приближенных на освободившуюся должность киевского митрополита Матфея, почившего в бозе.

Кого именно? Одно время вроде бы предполагалось поставить на это место известного книжника Кирилла, но, похоже, планы Германа изменились и сейчас трудно предположить, кто поедет в Киев митрополитом.

Впрочем, конкретная кандидатура Константина не интересовала. Тут главным было другое – все труды по избранию епископа Мефодия неминуемо шли насмарку. К тому же тогда теряло смысл и введение на Руси патриаршества, ведь им должен был стать митрополит, а зачем рязанскому князю патриарх из греков?!

Да и как он еще поведет себя по отношению к рязанскому князю, а также к введению царского титула на Руси? А если он, елейно закатив глазки к небу, заявит что-то типа того, что царь – это тот же император, а иметь их двух на земле негоже, ибо он у православного мира должен быть только один, если не брать в расчет католиков. Да и вообще, мало ли что придет ему в голову?