Читать книгу "Тропою тайн - Эйлин Гудж"

Тони неотступно преследовал вопрос: «Сколько еще я смогу делать вид, будто меня это не касается? Притворяться, что она не принадлежит мне, а я не принадлежу ей?»

К тому времени как Тони закончил дежурство и принял душ, у него пульсировало в висках, а тупая боль в горле заставляла гадать, не подхватил ли он грипп. Даже после того, как он досуха вытерся и надел джинсы и свитер, его настроение не улучшилось, и на приветствие Джойс Хаббард, встреченной им на лестнице, Тони лишь невнятно пробормотал:

— Угу.

Толстозадому Лу Кроули, который стоял у ворот конюшни, жуя чесночный бублик, щедро смазанный сливочным сыром, не было ровным счетом никакого дела до туч, сгустившихся над головой Тони.

— Эй, сержант, — окликнул он Тони, — слышал, что стряслось в отряде Ф? Две женщины подрались. Фуллеру, который случайно оказался там, пришлось их разнимать. Хотел бы я посмотреть, как наш заместитель справился с двумя разъяренными кошками!

Это известие переполнило чашу терпения Тони. Шагнув к Кроули, он схватил его за мятую, усыпанную крошками рубаху и с отвращением поморщился, увидев остатки сыра на выпученных губах.

— Слушай, ты, жирная тварь, — процедил Тони, — еще одно такое замечание — и ты вылетишь отсюда навсегда. Я сам позабочусь о том, чтобы тебя выставили с позором.

Кроули разинул рот, лихорадочный румянец залил его одутловатые щеки.

— О Господи, что это на тебя нашло? Что такого я сказал?

— Думай что говоришь, только и всего. Тебе понравилось бы, если бы кто-нибудь сказал такое о твоей сестре? Или о Джойс? — Тони подступил ближе и снова поморщился от чесночной вони изо рта Кроули. — И еще одно: если еще раз услышу, что ты отпросился по болезни, лишь бы не торчать на улице в холод, то найду способ выгнать тебя из отряда. Навсегда.

Уходя от застывшего с разинутым ртом Кроули, Тони ощутил раскаяние. Да, Кроули заслуживал не только выговора, но и трепки, и если теперь он перестанет сачковать — прекрасно. Но Тони знал, что Кроули — не единственный репей у него под седлом.

Тони не покидало чувство, что его обманули. У него есть новорожденная дочь, ему хочется кричать об этом с каждой крыши. Но вместо этого его, как неудачливого запасного игрока, отправили на скамью. Но черта с два! Тони не собирался уходить, ни разу не оглянувшись. А если когда-нибудь дочь спросит, кто ее родной отец? Каким бы героем ни представила его Элли, малышка вряд ли поверит ей. Она вырастет, уверенная в том, что ему нет до нее никакого дела, поэтому он и удрал, даже не оставив номер телефона.

Тони запомнил адрес Элли, когда вместе со Скайлер подписывал документы об удочерении. А еще он знал: Элли на время оставила работу, чтобы быть с ребенком. Вероятно, ее не обрадует, если он явится к ней без предупреждения… но это не испугает его. Тони давно понял: Элли из тех женщин, которые привыкли платить долги. А она в долгу перед ним.

Через пятнадцать минут Тони остановился в неположенном месте у тротуара в полуквартале от дома Элли. К ветровому стеклу «эксплорера» он прикрепил квадратик картона, написав на нем имя, личный номер и звание, чтобы его не оштрафовали.

Взлетев по ступеням крыльца и толкнув плечом тяжелую парадную дверь, Тони нажал кнопку, под которой висела табличка «Найтингейл», и затаил дыхание. Ему никто не ответил. Проклятие! Подождав минуту, он позвонил снова. И когда Тони уже собирался уходить, в динамике послышался женский голос.

— Это я, Тони Салваторе. Можно зайти?

Элли молчала секунд пятнадцать, и Тони подумал: «Она жутко нервничает, гадая, зачем я явился. Ведь оформление документов завершится только через пять месяцев, и Элли известно, что я или Скайлер можем изменить решение в любую минуту».

Но едва он вошел в квартиру Элли, его охватило ощущение спокойствия. Тони не сомневался, что любой ребенок — не только его дочь — был бы счастлив здесь. Он обвел взглядом кипы книг и журналов, индейские ковры, расстеленные на полу, уютные диваны и кресла, удобные для маленьких ножек. Настольные и напольные лампы заливали гостиную мягким светом. Гора золы в камине свидетельствовала о том, что он служит не только украшением.

Тони сразу заметил, что у Элли усталый вид. В джинсах и мешковатом свитере, с хвостом, перевязанным резинкой, она лучилась счастьем. Мало того, Элли помолодела на добрый десяток лет. И Тони опять поразился ее сходству со Скайлер.

— Простите меня за беспорядок… я не ждала гостей. — Элли сердечно протянула ему руку.

От нее слегка пахло детской присыпкой, отчего Тони вновь ощутил боль утраты. Однако он улыбнулся, ничем не выдав своих чувств.

— Наверное, с ребенком у вас полно хлопот, — предположил он.

— Таким хлопотам я только рада. — Элли просияла. — Тони, она прелесть! Вы и представить себе не можете… — Элли осеклась, метнув на него испуганный взгляд.

«Да, не могу, — подумал он. — Но не потому, что не хочу».

Тони переминался с ноги на ногу, не знал, куда девать руки и что сказать. Наконец он спросил:

— А сейчас она спит?

— Да. Хотите посмотреть на нее?

Тони был тронут, но вместе с тем оскорблен. Никто не заставлял его отдавать ребенка чужой женщине, но теперь, когда все уже было сделано, Тони возмутило, что ему придется просить разрешения взглянуть на родную дочь.

— Я не спешу, — ответил он, не желая показаться слишком настойчивым. — Мы можем поговорить, если я не помешаю? И я бы не отказался от чашки кофе.

— Ну конечно! Прошу вас, садитесь! — поспешно воскликнула Элли, словно испытала облегчение, узнав, что Тони не намерен будить ребенка. Она указала на диван с разноцветными подушками. — Я уложила ее часа два назад, так что совсем скоро малышка проснется. Ей нет еще и шести недель, а она уже крепко спит всю ночь! — И Элли снова просияла, будто поведала Тони о поразительном достижении.

— А когда вы снова начнете работать? — спросил он.

— Я уже возобновила прием пациентов и наняла няню, но она приступит к работе только через месяц. Надеюсь, к тому времени я привыкну расставаться с Элизой надолго — сейчас мне не выдержать и пяти минут. — Элли рассмеялась.

— Элиза… — Тони впервые произнес вслух имя дочери. — Мне нравится, — беспечно добавил он, стараясь скрыть раздражение. Это ему следовало выбрать имя для дочери, ему и Скайлер.

Уловив перемену в настроении Тони, Элли вскочила с дивана:

— Подождите минутку, я сейчас приготовлю кофе.

Она скрылась в соседней комнате, а немного погодя вернулась с подносом, на котором стояли две дымящиеся чашки и тарелка с домашним печеньем. Тони смутило, что он доставил Элли столько хлопот, но, взглянув на нее, понял: проведя несколько минут в одиночестве, она овладела собой.

Тони взял у нее поднос и поставил на журнальный столик. Осторожно положив ладонь на плечо Элли, он усадил ее рядом с собой на диван.