Читать книгу "Флэшмен на острие удара - Джордж Макдональд Фрейзер"

Как уже говорилось, я изнывал от безделья, теряя терпение с каждым часом. Мне хотелось отбыть в Индию, а с каждым днем близился момент, когда эти русские скоты (с Игнатьевым во главе, без сомнения) хлынут из форта Раим в долину Сырдарьи: пушки, казаки, пехота и прочая, — и затопят всю округу Коканда. Мне манилось оказаться к тому времени подальше отсюда, на пути в Индию и к славе. Якуб и его обросшие ребята могут воевать с русскими как их душеньке угодно. Хотя он со своими таджиками и узбеками не сделал мне ничего плохого, и зла я им не желал, их судьба меня мало волновала, стоит только мне свалить отсюда. Но Якуб-бек все еще не определился, как быть. Он просил о поддержке своего суверена, Бузург-хана, но тот не спешил, и Якуб, подстрекаемый Кутебаром, стал склоняться к предложению Шелк предпринять отчаянный бросок на противника, прежде чем те вышли из форта Раим с полным комплектом припасов. Затея, разумеется, была чокнутой, но, по его мнению, урон от нападения на берегу мог получиться большим, чем от атаки на марше. «Удачи, — думаю. — Дайте мне только прежде коня и охрану, и я, махая ручкой, искренне пожелаю удачи вашему предприятию».

И так бы тому и быть, если бы не адская изворотливость этой треклятой кошатницы. Прав был Кутебар: Ко Дали стоило выбить из нее дурь еще в детстве.

Случилось это на четвертый день. Я слонялся по маленькому базарчику, совершенствуя свой персидский изучением девяносто девяти имен Аллаха (сотое известно только бактрийским верблюдам — именно поэтому у них такой заносчивый вид) под руководством одного охранника караванов (а по случаю, их грабителя) из Астрабада, когда, прибежал запыхавшийся Кутебар, чтобы тотчас же отвести меня к Якуб-беку. Я пошел, не подозревая ничего дурного, и обнаружил его в беседке вместе с Сагиб-ханом и еще двумя гостями, расположившимися вокруг столика для кофе. Дочь Ко Дали держалась поодаль; она слушала, не говоря ни слова, и кормила котенка сладким желе. Якуб, члены которого оправились настолько, что он мог двигаться только с едва заметной скованностью, от волнения был натянут как тетива. С радостной улыбкой он приветственно коснулся моей руки и жестом предложил сесть.

— Новости, Флэшмен-багатур! Русские корабли с порохом прибывают завтра. Они грузятся в Токмаке: пароход «Обручев» и транспорт[114]«Михаил», — и к вечеру бросят якорь у устья Сырдарьи, везя в своих трюмах весь порох, все патроны и все припасы для артиллерии! На следующее утро их груз распределится между русскими войсками, имеющих на данный момент по каких-нибудь двадцать зарядов на ружье. — Якуб радостно потер руки. — Понимаешь, что все это значит, англичанин? Аллах — да будет благословенно его имя — предает их в наши руки!

Я не мог понять, к чему он клонит, но Сагиб-хан просветил меня.

— Если вывести из строя два этих корабля, — говорит он, — русская армия не пойдет в этом году по Сырдарье. Кому страшен медведь без его когтей?

— Так же как не будет в этом году и нападения на Индию! — восклицает Якуб. — Что ты на это скажешь, Флэшмен?

Новость, ясное дело, была важная, и логика бесспорная, насколько можно судить: без боеприпасов русские не выступят. Вот только с моей непредвзятой точки зрения оставался еще один вопрос:

— А вы способны это устроить?

Якуб с усмешкой посмотрел на меня, и что-то в этой довольной бандитской физиономии заставило мои потроха сжаться в болезненном предчувствии.

— Это ты нам должен сказать, — говорит он. — Воистину, сам Аллах послал тебя сюда. — Теперь слушай. То, что я тебе сказал, — все верно: каждый раб на берегу у форта Раим, разгружающий и переносящий грузы для этих русских скотов, — наш человек, будь то мужчина или женщина. Так что ни единое слово, ни единый шаг там не делается без того, чтобы нам не стало о нем известно. Мы знаем про все припасы, сложенные на берегу, вплоть до последнего зернышка риса и до последней конской подковы. Знаем и то, что как только суда с боеприпасами бросят якорь у форта Раим, сторожевые корабли окружат их со всех сторон, и даже рыба не сможет проскользнуть мимо незамеченной. Так что у нас не будет ни единого шанса взорвать или сжечь их путем штурма или неожиданной атаки.

По-моему, это было весьма здравое суждение, но Якуб продолжил, с довольным видом перейдя к другой возможности.

— Также не можем мы рассчитывать на то, чтобы доставить даже самую легкую из имеющихся у нас жалких пушек на позицию, с которой можно достать до кораблей. Что же остается? — Он торжествующе улыбнулся и извлек спрятанный на груди свиток, исписанный по-русски. Выглядела эта бумага как список.

— Не говорил ли я, что у нас нет недостатка в шпионах? Вот перечень припасов и снаряжения, уже выгруженного на берег и сложенного под навесами. Моя заботливая Шелк, — он поклонился в ее направлении, — перевела его и обнаружила очень интересный пункт. Вот он — слушай, и благословляй имя своего собственного народа, от которого и прибыл этот дар, — пункт этот гласит: «Двадцать установок английских ракетных снарядов; двести ящиков с припасами к ним».

Он замолчал, глядя на меня горящими глазами, и я понял, что все они чего-то ждут от Флэши.

— Ракеты Конгрива? — говорю я. — Ну, это…

— Какова дальность стрельбы этими ракетами? — спрашивает Якуб-бек.

— Ну, мили две примерно, — кое-какие знания о системе Конгрива я вынес в свое время из Вулвича. — На такой дистанции о точности не стоит, конечно, даже мечтать; если хотите попасть, то полмили, ну три четверти — самое большее, однако…

— Корабли будут находиться не далее чем в полумиле от берега, — спокойно заявляет он. — А ракеты эти, насколько мне приходилось слышать, жутко горючие штуки — как греческий огонь! Если одна такая попадет в надстройки парохода или в деревянный корпус «Михаила» и…

— Мы увидим самый великолепный взрыв по эту строну от владений шайтана, — взвизгнул Кутебар, стукнув по столу.

— И тогда русская армия останется без пороха, с пушками, которые будут не иначе как бесполезным хламом, с солдатами, вооруженными в лучшем случае для однодневной охоты! — говорит Якуб. — Это будет войско bahla dar.[115]

Делайте со мной что хотите, но я не мог понять, в чем причина их воодушевления.

— Простите, — говорю я. — Но ведь ракеты-то эти у русских, не у вас. А если вы собираетесь украсть несколько — мне жаль, Якуб, но вы попали в молоко. Представляете, сколько весит одна ракета Конгрива, без пусковой установки? Тридцать два фунта. А станок имеет в длину пятнадцать фунтов, а для стрельбы нужны еще направляющие — массивные стальные полутрубы, весящие бог знает сколько. О, я не сомневаюсь, у нашего друга Кутебара найдется в отряде немало первосортных воров, но даже им не под силу утащить такую гору оборудования из-под самого носа у русских, да еще остаться незамеченными. Проклятье, да тут нужен целый обоз из мулов. А если даже каким-то чудом вам удастся раздобыть станки и ракеты, где вы найдете позицию для стрельбы, не слишком удаленную от цели? Если на то пошло, с двух миль — это максимальная дальность, при сорока пяти градусах возвышения — вы можете палить всю ночь и не добиться ни единого попадания!