Читать книгу "Флэшмен на острие удара - Джордж Макдональд Фрейзер"

— Может, и так. Если нас одолеют, я этого уже не увижу — сложу свои косточки где-нибудь под Ак-Мечетью. Не стоит объяснять тебе, Флэшмен-багадур — здесь, на Сырдарье, мы способны задержать их лишь на короткое время. Твои красные солдаты могут отомстить за нас, но нам может помочь один Аллах.

— Ay него есть привычка становиться на сторону победителя, то есть нам рассчитывать не на что, — говорит Кутебар. — Ладно, меня в раю уже давно дожидаются. Пусть дорога туда окажется для меня короткой и кровавой.

Впервые за все время заговорила дочь Ко Дали, и я поразился, какой высокий и в то же время хрипловатый у нее голос — при его звуке мысли устремлялись к атласным французским диванам, опущенным шторам и стенам с розовыми обоями. Она теперь лежала ниц, почесывая котенку животик и обращалась будто бы к нему.

— Слышишь их, моя тигрица, слышишь этих сильных мужчин? Как наслаждаются они своим отчаянием! Они перечисляют трудности и находят их неодолимыми, и поскольку воевать им гораздо проще, чем думать, они прячут лицо глупости под маской покорности и произносят устрашающие речи. — Ее голос возвысился в гротескной пародии. — «Клянусь потрохами Рустама, мы им такой бой дадим, что век помнить будут! Принеси-ка мой скимитар, Джамал, он где-то в дровах валяется. Да, это будет знатное побоище, и если судьба нам отправиться к Иблису — да убережет Господь отважных! — мы хотя бы падем как мужчины. Эйвалла, братья, такова воля Аллаха — сделаем все, что в наших силах». Вот как говорят мудрые воины, моя лохматая сестренка — вот почему женщины плачут, а детям нечего есть. Но ты не бойся — когда русские перебьют их всех, найду себе сильного, большого казака, а тебе подберем доброго русского котика, и будет у нас не жизнь, а мед, молоко и апельсины.

Якуб едва сдерживал смех и жестом остановил сердитый рык Кутебара.

— Она никогда не произнесет ни слова, к которому не стоит прислушаться. Итак, Шелк, что же должны мы делать, чтобы спастись?

Дочь Ко Дали перевернула котенка.

— Сражаться с ними сейчас, пока они еще не выступили, пока спины их обращены к морю. Соберите всех своих всадников немедля и обрушитесь на них на берегу.

— Поймала руками ветер, девчонка! — восклицает Кутебар. — У них тридцать тысяч ружей, и треть из них — казаки. А где мы сможем взять хотя бы половину этого числа?

— Пошлите за помощью к Бузург-хану. При нужде просите Бухару.

— Бухарцев не растолкать, — говорит Якуб. — От них последних стоит нам ожидать помощи.

Девушка пожала плечами.

— Когда у еврея кончаются деньги, он вспоминает про старые долги. Ну ладно, в таком случае сделайте это сами.

— Как, женщина?! Я лишен дара брать людей из ниоткуда. Русских больше, чем нас.

— Но их боеприпасы еще не прибыли — так сообщают наши шпионы в форте Раим. Так что превосходство не так уж велико — три к одному самое большее. С такими отважными рубаками, как наш Кутебар, все будет проще простого.

— Разрази тебя шайтан за твою глупость! — вопит Кутебар. — Чтобы собрать десять тысяч клинков, мне потребуется неделя, а за это время их пароходы с порохом и патронами наверняка уже придут.

— Значит, тебе стоило собрать их раньше, — последовал резкий ответ.

— Небо да просветит твой разум, извращенная китайская ведьма! Как я мог это сделать, покуда гнил в тюрьме?

— Это разумно, — говорит она. — Уже ближе к истине. Эй, кис-кис-кис, ну разве они не схватывают все на лету, эти здоровые парни?

— Если бы можно было организовать внезапную атаку на их лагерь, я бы тотчас отдал приказ, — произносит Якуб-бек. — Остановить их, прежде чем они выступили… — он посмотрел на меня. — Это решило бы не только наши, но и твои проблемы, англичанин. Но я не вижу средства. Их корабли с порохом придут через неделю, и через три, самое большее через четыре дня русские отправятся вверх по Сырдарье. Если можно что-то сделать, делать это надо как можно скорее.

— Спроси же ее, — с иронией говорит Кутебар. — Разве она не ждет, когда ее спросят? Для нее все просто.

— Если бы все было так просто, вы бы и сами уже догадались, — отвечает девушка. — Дайте лучше подумать. — Шелк встала, держа на руках котенка, и улыбнулась, сюсюкая с ним. — Можем мы подумать, мой маленький свирепый зверь? А когда мы подумаем, мы скажем им, и они станут хлопать по коленками и кричать: «Машалла, как все просто! Это же прямо на виду! Ребенок мог догадаться!» И они станут хвалить нас, и даже дадут нам, может быть, немного jumagi[113] или сладостей, за которые мы будем им очень благодарны. Ну, давай же, истребительница мышек!

И, не обращая внимания на нас, она пустилась в пляс, соблазнительно щеголяя белыми штанишками, а Иззат пробурчал себе под нос:

— Ко Дали стоило при помощи ремня изгнать демонов из этой девки, пока у нее еще зубы не прорезались! Но что эти китайцы понимают в воспитании? Будь она моей дочерью, я бы научил ее уму-разуму, чтоб мне сдохнуть!

— Ты бы не осмелился, отец ветра и седых волос, — добродушно урезонил его Якуб. — Так что дай ей подумать — и если ничего не выйдет, сможешь вдоволь посмеяться над ней.

— Горький это будет смех, — говорит Кутебар. — Клянусь шайтаном, это будет последний смех в нашей жизни.

Спору нет, дискуссия у них получилась на славу, только вот во мне она не пробуждала особого интереса, сведясь к теме русских и месячного срока. А ведь главное было — решить, как переправить старину Флэши в Индию, и я рискнул вновь поднять эту тему. Но Якуб-бек разочаровал меня.

— Ты поедешь туда, не сомневайся, но несколько дней не составят разницы. Тем временем мы должны решить, как нам быть, и будет лучше, если твои вожди в Индии будут знать об этом. Это позволит им лучше приготовиться. Пока же, о Флэшмен-багадур, кровный брат мой, наслаждайся покоем среди нас.

Возразить было нечего, и следующие три дня я бродил по лагерю, видя, как прибывают и отбывают посланцы да подъезжают все новые шайки конных. Путь они держали со всех областей Красных песков и не только — вплоть до Белых песков под Хивой, Заравшана и границ Бухары. Здесь были узбеки с плоскими желтыми лицами и скальповыми прядями, смуглые, худые таджики и узкоглазые монголы — жутковатого вида народ с длинными клинками и кривыми ногами. Вскоре в одной нашей долине собралось до пяти тысяч всадников. Но представляя, как эти дикие орды ринутся против пушек и организованных стрелков, ты понимал всю безнадежность этого предприятия. Нужно было быть чем-то большим, чем Шелк, чтобы найти выход из такого положения.

Удивительная молодая женщина — рыдает, словно ребенок, над ранами Якуба в ночь нашего спасения и держится среди мужчин на совете так уверенно (и начальственно), как мэйферская мамка. А для горячих парней вроде меня это еще и ходячее искушение, поэтому я все эти три дня старался держаться от нее подальше. Недурно было бы поразвлечься с такой ночку-другую, но тут ведь замешан и Якуб-бек. А кроме прочего, должен признаться: было в этой привлекательной штучке нечто, заставлявшее меня чувствовать себя не в своей тарелке. Я стараюсь держаться подальше от сильных, умных женщин, какими бы соблазнительными те ни казались, а дочь Ко Дали была слишком сильна и умна, чтобы расслабляться. И мне предстояло убедиться в этом на собственной шкуре: бог мой, в какой переплет я попал благодаря этой китайской чертовке!