Читать книгу "Когда отступит тьма - Майкл Прескотт"

Китайцы видят какую-то благоприятную возможность в любом кризисе. Эндрю, видя неизбежность развода и конец беззаботного, праздного образа жизни, ухватился за благоприятную возможность, которую предоставляла ему смерть Шерри.

Вечером двадцать второго января он поехал к лачуге Роберта и наблюдал за ней в бинокль. Пока Роберт не заснул. Уже за полночь обследовал двор и обнаружил свежевскопанную землю. Достав из багажника машины складную лопату, откопал спрятанную женскую одежду: туфли, белье, юбку, блузку.

Из газетных сообщений после смерти Шерри Уилкотт он знал, во что она была одета.

Сексуального возбуждения, которое приписывал ему Роберт, Эндрю не испытывал. Одежда была просто-напросто финансовым достоянием, столь же невозбуждающим, как надежный совместный фонд. Роберт касался ее, пока кровь еще не засохла. Его кровавые отпечатки пальцев — неопровержимое доказательство виновности — были в десятке мест.

Эндрю напомнил себе об этой виновности.

— Не тебе выносить моральные суждения, — сказал он холодным тоном.

— Мне. Я совершил только предопределенное. Судьба велела, я повиновался. Девушка пошла на это добровольно. Душа ее молила об освобождении из темницы тела. Мой поступок был актом любви и веры.

— Если веришь в это, ты еще безумнее, чем я считал.

— А вот ты увидел только возможность обогатиться. Я так и не понял, зачем это тебе. Разве состояния Эрики недостаточно? Тебе в самом деле нужна и моя половина наследства?

— Я не собирался забирать у тебя все деньги, — сказал Эндрю и тут же пожалел об этом. Ложь была явной и, мало того, ставила его в положение обороняющегося.

— Ну конечно, нет, — саркастически произнес Роберт. — Только два миллиона, потом еще два и сколько еще после этого?

Все, разумеется. Эндрю хотел обобрать Роберта до нитки.

План шантажа был тщательно продуман. Первым делом Эндрю положил одежду Шерри в сейф и дал указание своему адвокату вскрыть хранилище в случае его смерти.

Потом отправился в путешествие. Сказал Эрике, что летит в Нью-Йорк, и вылетел туда, но в аэропорту Кеннеди пересел на самолет до Каймановых островов, где открыл банковский счет на одну из вымышленных фамилий, принятых во время прежней деятельности. Банк славился хранением тайны вкладов, а до его финансовых активов американским следователям добраться было нелегко.

Возвратясь домой, он приколол к двери лачуги записку, в которой предлагал Роберту позвонить по такому-то телефону, если хочет узнать местонахождение вещей, которые закопал.

Роберт позвонил в домик для гостей. Эндрю дал ему указания, что делать. Два миллиона долларов должны быть переведены с вкладов Роберта на такой-то счет банка на Каймановых островах. Когда будет получено подтверждение перевода, Эндрю оставит улику у обрыва возле Барроу-Фоллз.

Роберт согласился. Несмотря на явное умственное расстройство, он сохранял полный контроль над своими деньгами. Эрика, единственная близкая родственница, правоспособности его не оспаривала. Однажды, в первые годы их брака, Эндрю спросил ее почему. Ответ прозвучал странно.

«Не могу пойти на это, — сказала она. — Не могу больше причинять ему боль».

К середине февраля два миллиона долларов легли на счет некоего Алекса Стратфорда, адресом которого являлся почтовый ящик на Каймановых островах. Потом Роберт позвонил снова в смятении.

Он побывал у того обрыва. В свертке, который оставил Эндрю, были только туфли девушки.

Где остальные вещи?

«Знаешь, — ответил Эндрю, — два миллиона уже не те деньги, что раньше. Может, удвоим сумму? Тогда отдам тебе остальные вещи. Если нет, отправлю их в полицию».

В конце февраля на тот счет поступило еще два миллиона, затем последовал еще один звонок по секретному телефону Эндрю. Во втором свертке оказалось только белье. Юбки и блузки по-прежнему не было.

— Ты получишь их, Роберт. В конце концов. Но эта треклятая стоимость жизни все время повышается.

Когда в первую неделю марта общая сумма достигла шести миллионов, Роберт получил юбку девушки. Блузку — нет. Блузка была последней и наиболее уличающей вещью. Густо покрытой кровавыми отпечатками пальцев, бросающимися в глаза, вопиющими о виновности.

Эндрю убеждал Роберта, что он получит блузку. Только еще полмиллиона, говорил он. Потом еще, потом еще.

Он держал этого сумасшедшего убийцу на крючке, с удовольствием наблюдая, как тот извивается и корчится.

Так бы и продолжалось, пока Роберт не оказался бы бедняком. Затем, когда Эрика подала бы на развод, Эндрю покинул бы страну, затерялся в дымовой завесе вымышленных имен, переправил бы свои миллионы на десятки счетов, которые невозможно отыскать.

А блузка? Она так и не досталась бы Роберту. Ее получила бы полиция в отправленной из аэропорта бандероли. В конце концов совесть у Эндрю была. Он не позволил бы убийце бесконечно разгуливать на свободе.

План, во всяком случае, был таким. Но теперь довести его до конца стало невозможно.

— Деньги, — запинаясь возразил Эндрю, — уже не вопрос.

Роберт удивил его согласием.

— Для меня они вопросом никогда не были. Я не материалист — во всех смыслах этого слова. Видишь, какой образ жизни я избрал? Думаешь, богатство для меня что-то значит? Я отдал бы его все без сожаления. И не в претензии на тебя ни за деньги, ни даже за предательский способ, которым ты их приобрел. Но я ненавижу тебя, Эндрю. Знаешь почему?

Эндрю стало очень тревожно. Разговор сбился с намеченного курса.

— На это у нас нет времени.

— Ненавижу, — продолжал Роберт, словно никакого ответа не было, — потому что ты ее пешка, ее обожатель.

— Чей? Эрики?

Роберт засмеялся.

— Даже не знаешь, кому служишь?

— Послушай, время уже позднее…

— Пожалуй, тебя нельзя осуждать слишком строго. Она хитрая, эта тварь. Может любого подчинить своей воле, сделать марионетку из любого мужчины, даже более сильного, чем ты. Старина Уилл Шекспир знал ее, когда выводил смуглую леди сонетов Клеопатру, эту всемирную шлюху, покорительницу своих покорителей. Она была Эсмеральдой Гюго, Смертью в жизни Кольриджа. Она обманщица, мошенница, дрянь, Леди Фортуна, всеобщая любовница-шлюха, и ты, Эндрю Стаффорд, лишь ее последний любовник на одну ночь.

Это было чистейшее пустословие, и Эндрю не хотел его слушать.

— Прекрати эту болтовню, черт возьми. Нужно делать дело.

— Дело. — Вздох. — Да, с тобой всегда дело.

— Слушай меня. Я предлагаю тебе возможность выбраться из этой передряги. Полностью, без тени подозрения и отделаться от меня напрочь. Никаких выплат, никаких страхов перед полицией. Это можно сделать. Сегодня ночью.

— Твое имя Мерлин[11]? А если нет, как осуществишь это волшебство?