Читать книгу "Смерть Ахиллеса - Борис Акунин"

— Где препарат?

— Как вы сюда попали? Зачем? —бормотала Ванда, кажется, не слыша его вопросов.

Ахимас взял ее за плечи, усадил. Она смотрелана него расширенными зрачками, в них отражались два крошечных абажура.

— Странный у нас разговор,мадемуазель, — сказал он, садясь напротив. — Одни вопросы и никакихответов. Кто-то должен начать первый. Пусть это буду я. Вы задали мне тривопроса: кто я, как сюда попал и зачем. Отвечаю. Я — Николай Николаевич Клонов.Попал сюда через дверь. А зачем — думаю, вам понятно. Я дал вам ангажемент,целью которого было доставить удовольствие нашему знаменитому земляку МихаилуДмитриевичу Соболеву, а он мало что удовольствия не получил, но еще и приказалдолго жить. Как же тут не разобраться? Это было бы необстоятельно, непо-купечески. Что я обществу доложу? Да ведь и деньги потрачены.

— Я верну ваши деньги, — быстросказала Ванда и рванулась с места.

— Тут уж не до денег, — остановил ееАхимас. — Постоял я, послушал, о чем вы с гостями вашими толкуете и вижу —дело-то совсем другого коленкору. Выходит, у вас с господином Кнабе своя играбыла. Мне желательно знать, мадемуазель, что вы учинили с народным героем.

— Ничего. Клянусь! — Она метнулась кшкафчику, что-то достала оттуда. — Вот пузырек, который я получила отКнабе. Видите, полон. А в чужие игры я не играю.

По ее лицу катились слезы, но смотрела она безмольбы, и жалостности во взгляде тоже не было. Что ни говори, незауряднаяженщина. Не раскисла, хоть и попала в ситуацию поистине аховую: с одной сторонырусская полиция, с другой германская разведка, с третьей он, Ахимас Вельде,который будет похуже всех полиций и разведок вместе взятых. Правда, она об этомне догадывается. Он взглянул на ее напряженное лицо. Или догадывается?

Ахимас взболтал пузырек, посмотрел на свет,понюхал пробку. Кажется, вульгарный цианид.

— Мадемуазель, расскажите мне все безутайки. С каких пор вы связаны с германской разведкой? Что поручил вам Кнабе?

С Вандой произошла какая-то не вполне понятнаяперемена. Она больше не дрожала, слезы высохли, а в глазах появилось особенноевыражение, которое Ахимас однажды уже видел — вчера вечером, когда онаспросила, не жаль ли ему отдавать ее другому.

Она пересела ближе, на подлокотник кресла,положила Ахимасу руку на плечо. Голос стал тихим, усталым.

— Конечно, Коля. Я все тебе расскажу.Ничего не утаю. Кнабе — германский шпион. Ко мне уж третий год ходит. Я тогдадура была, хотела поскорей денег скопить, а он платил щедро. Не за любовь — засведения. Ко мне ведь разные мужчины ходят, все больше козырной масти.Попадаются и короли с тузами. Вроде твоего Соболева. А в постели у мужчин языкразвязывается. — Она провела пальцем по его щеке. — У такого, как ты,наверно, не развяжется. Но таких мало. Думаешь, я пятьдесят тысяч однойпостелью заработала? Нет, милый, я разборчива, мне понравиться нужно. Бывало,конечно, что Кнабе меня нарочно кому-то подставлял. Вроде как ты с Соболевым. Япопробовала было взбрыкивать, но он меня живо в клещи взял. Сначала-то сладкопел. Мол, что вам жить в России, фрейлейн, вы ведь немка, у вас есть свояродина. Она не забудет ваших заслуг, вас там ждут почет и безопасность. Тут вывсегда будете кокоткой, даже и при деньгах, а в Германии о вашем прошлом никтои не узнает. Как только пожелаете, мы поможем вам устроиться с почетом икомфортом. А после разговор пошел другой: все больше про длинные руки и про то,что право на германское подданство еще нужно заслужить. Мне уж и не надо ихпроклятого подданства, а никуда не денешься. Как удавкой горло стянул. Он иубить может. Очень даже запросто. Чтоб другим неповадно было. Я ведь у него неодна такая. — Ванда поежилась, но тут же беззаботно тряхнула пышнойпрической. — Позавчера, когда Кнабе узнал про Соболева, — сама, дура,рассказала, хотела отличиться — пристал насмерть. Стал говорить, что Соболев —заклятый враг Германии. Бормотал про какой-то заговор военных. Мол, еслиСоболева не устранить, будет большая война, а Германия к ней еще не готова.Сказал: «Я ломаю голову, как остановить этого скифа, а тут такая удача! Этосамо провидение!» Принес мне склянку с ядом. Сулил золотые горы — я ни в какую.Тогда стал грозить. Как бешеный сделался. Я решила с ним не спорить, пообещала.Но яда Соболеву я не давала, честное слово. Он сам умер, от сердца. Коля,поверь мне. Я скверная, циничная, продажная, но я не убийца.

Вот теперь в зеленых глазах читалась мольба,но приниженности все равно не было. Гордая женщина. Однако оставлять в живыхвсе-таки нельзя. Жаль.

Ахимас вздохнул и положил правую руку на ееобнаженную шею. Большой палец лег на артерию, средний на четвертый позвонок,под основание черепа. Оставалось сильно сжать, и эти яркие глаза, доверчивосмотрящие на него сверху вниз, затуманятся, погаснут.

И тут произошло неожиданное — Ванда самаобхватила Ахимаса за шею, притянула к себе и прижалась горячей щекой к его лбу.

— Это ты? — прошептала она. —Это я тебя так долго ждала?

Ахимас смотрел на ее белую, нежную кожу. С нимпроисходило что-то странное.

12

Когда он уходил на рассвете, Ванда крепкоспала, по-детски приоткрыв рот.

Ахимас минуту постоял над ней, чувствуядиковинное шевеление в левой части груди. Потом тихо вышел.

Она не скажет, думал он, выходя на Петровку.Раз вчера не сказала Фандорину, то теперь тем более. Убивать ее незачем.

Но на душе было смутно: недопустимо смешиватьработу с личным. Раньше он никогда себе такого не позволял.

«А Евгения?» — напомнил голос, находившийсятам же, где происходило тревожащее шевеление. Видно, и в самом деле пора напокой.

То, что случилось ночью, не повторится. СВандой больше никаких контактов.

Кто может связать купца Клонова, до вчерашнегодня жившего в «Метрополе», с певицей из ресторана «Альпийская роза»? Никто.Разве что кельнер Тимофей. Маловероятно, но лучше не рисковать. Так будетаккуратней, а много времени не займет.

Голос шепнул: «Кельнер умрет, чтобы Вандамогла жить».

Ничего, зато с Кнабе, кажется, получалосьудачно. Господин Фандорин вчера вечером наверняка столкнулся с резидентом,когда уходил от Ванды. Будучи сыщиком дотошным и сообразительным, не мог незаинтересоваться поздним гостем. Резонно также предположить, что истинныйхарактер деятельности герра Кнабе русским властям хорошо известен. Резидентразведки — фигура заметная.

Наметился отличный маневр, который уведетрасследование в безопасную сторону.

«И Ванда избавится от удавки», — добавилбезжалостно проницательный голос.

* * *