Читать книгу "Растревоженный эфир - Ирвин Шоу"

— Шубку застегни на все пуговицы, дорогая, — предупредила Китти, прежде чем выйти из гримерной.

— Не волнуйтесь, миссис Арчер, — ответил за нее Барбанте. — У меня с собой меховое покрывало.

«Сукин сын, — подумал Арчер, — запасся на все случаи жизни!» Следуя за Нэнси и Китти, он прошел мимо Брюса. Юноша так и стоял у стены с выражением обиды на лице. Дурак, подумал Арчер. Брюс тоже его раздражал. Мог бы пораскинуть мозгами и инвестировать пару долларов в цветочный бизнес.

— Пошли, Брюс. — Барбанте ухватил юношу под локоток. — Покурим, пока дама подготовится к возвращению в реальную жизнь.

— Я не курю, — ответил Брюс, отлепляясь от стены.

— Счастливчик, — вздохнул Барбанте. — Это дурная привычка.

Вик хохотнул, когда они шли по коридору.

Вик заказал две бутылки шампанского, и они уже стояли в запотевших ведерках со льдом, когда Джейн вошла в зал. «Все, — думал Арчер, — включая мою жену и моего друга, вступили в заговор, цель которого — оторвать от меня дочь и забросить ее во взрослый мир». Он пытался сохранить здравомыслие, забыть о ревности — процесс-то естественный, однако испытывал обиду и разочарование. В эту поездку его дочь предпочла отправиться не с отцом, а с другим мужчиной, в автомобиле с откинутым верхом, под меховым покрывалом, любуясь сверкающими в небе звездами. Обратил он внимание и на то, что в руках Джейн держала зеленые орхидеи Барбанте. Простенькие чайные розы, подаренные отцом, должно быть, остались на туалетном столике, забытые среди баночек с кольдкремом и бумажных салфеток.

В знаменитый ресторан Джейн вошла эффектно — очень красивая, очень юная, королева мира с эскортом из двоих мужчин, лучась под взглядами сидевших за столиками. Ее щеки раскраснелись от холода, волосы взбило ветром. Ни одна женщина старше двадцати пяти не решилась бы показаться в таком виде в общественном месте.

Вик поднялся ей навстречу, и Арчеру не оставалось ничего другого, как последовать его примеру. «Впервые, — подумал он, — я почтил прибытие дочери вставанием». Глядя на нее, такую юную, такую красивую, он думал: «Пожалуйста, не так быстро, не надо спешить, пожалуйста, не надо спешить!»

— О-о-о! — Джейн уселась на средний из трех стульев, оставленных для нее и двоих мужчин. — Это было прекрасно! Звезды сияли, как холодные маленькие пузырьки, подвешенные к вершине Радио-Сити…[61]

«Метафоры, — мрачно подумал Арчер. — Чтобы доставить удовольствие Барбанте».

Джейн коснулась одной из бутылок с шампанским.

— И здесь тоже пузырьки. Наверное, я не засну до Дня независимости.

— Тебе мы заказали молоко, — с важным видом заметил Вик. — Шампанское — для взрослых.

— Вик, — рассмеялась Джейн, — вот от тебя я такого не ожидала.

— Если уж на то пошло, отец двух малолетних детей просто обязан оберегать молодых от пороков цивилизации.

Джейн наклонилась к Эрресу, кокетливо коснулась его руки.

— А вот мои девушки подумали, что ты очень даже можешь приобщить их к этим самым порокам. Слышал бы ты, что они говорили после твоего ухода!

Вик тут же подыграл ей — сжал ее руку обеими руками, широко раскрыл глаза.

— Скажи мне. Повтори все, что они говорили, слово в слово.

— Нет. — Джейн покачала головой. — Нэнси мне не простит. Но они рвали волосы от горя, узнав, что ты женат.

Сексуальные игры, мрачно думал Арчер, так это называется в книгах, которые продают на Шестой авеню.

Официант открыл первую бутылку, все чокнулись с Джейн, она густо покраснела, вдруг превратившись в маленькую смущенную девочку. Но несколько глоточков шампанского добавили блеска ее глазам. Говорили все сразу, радостно вспоминая события прошедшего вечера, продлевая триумф Джейн. Арчеру стоило больших усилий имитировать веселье и не выпадать из общего разговора. Он старался не замечать, что Джейн все больше игнорирует Брюса и все чаще наклоняется к Барбанте. Брюс же налегал на шампанское, страдая под грузом молодости и забвения. Его глаза стекленели, смеялся он натужно и механически, когда вспоминал, что должен выглядеть как завсегдатай хороших ресторанов, привыкший к отменному вину и обществу фривольных женщин.

От этого парня ничего ждать не приходится, думал Арчер, холодно глядя на молодого человека. По крайней мере в течение ближайших десяти лет.

— «Самец» — хорошая пьеса, — услышал Арчер густой баритон Барбанте, перекрывший остальные голоса, — но лживая.

Слово это заставило остальных замолчать и повернуться к сценаристу. Барбанте откинулся на спинку стула, его смуглые ручки играли с кистью скатерти. Он улыбнулся, чуть прикрыв глаза, опушенные густыми ресницами, показывая тем самым, что внимание аудитории для него не секрет.

— Все комедии лживые, — продолжал Барбанте. — По одной простой причине. Что такое комедия? Пьеса со счастливой концовкой. Герой добивается своего. Женится на любимой девушке. Добро торжествует. Зрители выходят из театра с ложным, утопическим ощущением, что мир лучше, чем он есть на самом деле. В обществе, полностью соблюдающем нормы морали, в котором все обязаны говорить правду, только правду и ничего, кроме правды, комедию изгнали бы из театра. Драматургов, их пишущих, обвинили бы в пропаганде антиобщественной доктрины, посадили бы в тюрьму или обезглавили в зависимости от энтузиазма граждан, желающих сохранить заведенный порядок. А где вы видели в жизни счастливую концовку? Кому достается выбранная героем девушка? А если она достается ему, то к чему это приводит? Кто из сидящих за столом верит, что в мире правит добро? Комедия исходит из допущения, что в большинстве своем человеческие существа скорее хорошие, чем плохие. Кто сегодня может оглянуться вокруг и сказать, не кривя душой, что он по-прежнему в это верит? Везде мы видим хищных зверей, набрасывающихся друг на друга, рвущих друг друга на части, алчущих крови. И, что самое важное, наслаждающихся этим. Смерть — наша любимейшая забава. Охота — единственный истинный символ существования. Отчаяние жертвы-дичи — необходимое дополнение к радости охотника-победителя. Жалость — это благочестивая запоздавшая мысль, приходящая в голову после бойни.

Арчеру стало не по себе, он оглянулся, гадая, прислушиваются ли к Барбанте люди, сидящие за соседними столиками. Чем чревато для человека, телефон которого прослушивается государственным ведомством, думал он, пребывание в компании оратора, произносящего такие речи?

— И где найдется место комедии среди этих ужасных истин? — вопросил Барбанте. — Счастливо заканчиваются все сказки, которые мы рассказываем детям, перед тем как уложить их спать, но и дети, и мы знаем, что сказки рассказываются с одной целью — успокоить ребенка, чтобы он быстрее заснул. Как взрослый, я считаю, что успокоительный эффект не является функцией искусства. Даже если бы я хотел с этим согласиться, мне бы не позволили многочисленные доказательства обратного, которые я вижу вокруг. К примеру, сегодняшняя пьеса… — Барбанте улыбнулся Джейн, — так убедительно сыгранная. Что бы, по-вашему, произошло в действительности, если б профессор так решительно выступил против власть имущих? Члены попечительского совета потребовали бы его скальп, газеты его бы распяли, руководство факультета вяло защищало бы его, а потом сдало бы из чисто практических соображений, заботясь о собственной заднице. Его выгнали бы из этого колледжа, не взяли бы ни в какой другой, сломали бы ему жизнь, обрекли на нищенское существование.