Читать книгу "Нефертари. Царица египетская - Мишель Моран"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Как красиво, — прошептала я, и Рамсес опустил руку мне на плечо. — Твой отец бы гордился.
— А тебе не страшно? — спросила его Исет.
Рамсес взял ее за руку.
— Я еще ребенком видел, как строят эту гробницу.
Мы вошли в другой проход, более глубокий. Верховный жрец снял с шеи тесло, чтобы, согласно обычаю, открыть им рот фараона, и Исет задрожала. Обряд отверзания уст даст возможность Сети дышать в загробной жизни. Рахотеп вставил тесло в рот фараона, и Хенуттауи замерла, словно каменная статуя. И вправду, что сказал бы сейчас Сети, обрети он вновь земное дыхание?
— Восстань!
Голос верховного жреца повторило эхо. Царица Туйя подавила рыдание. Рамсес поддерживал мать, а я стояла рядом с Мерит.
— Да оживет твое дыхание, и пусть будешь ты моложе и здоровее день ото дня. Пусть же боги хранят тебя в твоем новом обиталище, дают тебе пищу и воду для питья. И если ты желаешь что-то сказать, говори теперь, дабы слышал весь Египет.
Державшие факелы придворные застыли; все слушали, затаив дыхание. Наступила тишина. Хенуттауи, глядя на Исет, слегка улыбнулась — или мне померещилось? Из узкого коридора в зал внесли саркофаг. Все повернулись к Хенуттауи; ей предстояло первой поцеловать канопы[61]и увидеть, как саркофаг опускается в зияющую темноту. Она слегка отступила назад. Потом опустилась на колени и быстро поцеловала канопы, в которых отравленные внутренности Сети отправятся в загробный мир.
Рахотеп, подняв тесло, произнес слова из Книги Мертвых[62]:
— «Боги вернули мне дыхание. Узы, что держали закрытым мой рот, развязаны, и я отныне свободен. Я прощаю тех, кто причинил мне зло, ибо карать их — дело богов, а не мое».
Хенуттауи встала и отряхнула подол.
У себя в покоях, сидя у жаровни, я рассказала Уосерит и Пасеру о своих подозрениях относительно Исет и верховного жреца. Уосерит глядела в огонь, а Пасер покачивал в руках чашу с пивом. Против моего ожидания, никто из них не удивился.
— Должна же она быть чьей-то дочерью, — отозвался наконец Пасер. — Все так и думали, что ее отец — какая-то важная персона.
— Ее отец — человек, который погубил моих близких! — вскричала я. — Он убил Нефертити. И если это он поджег… — От волнения у меня свело скулы. — Значит, он погубил целых два поколения моей семьи. Думаете, он не решится погубить еще одно?
Пасер и Уосерит, казалось, не видели грозящей мне опасности. Их куда больше волновало, стану ли я царицей. Уосерит прямо спросила:
— Есть вероятность, что Рамсес объявит тебя главной супругой?
Я покачала головой.
— Фараон не нарушит данного отцу обещания. Зато что касается Исет, то няня вчера ночью видела у ее покоев какого-то мужчину.
Мои собеседники подались вперед. Такая новость поразила их не меньше, чем меня.
— Кто же это был? — спросил Пасер.
— Она не разглядела.
— Быть может, Ашаи, — предположила Уосерит.
— Нет. Вряд ли он так глуп, — возразила я.
— Не удивлюсь, если она посылала за ним слугу, — заметила жрица.
— Исет сейчас в отчаянии, — согласился Пасер. — К кому ей пойти? Не к фараону же. И не к Хенуттауи. Она и так вовек с ней не расплатится.
Уосерит положила руку мне на колено.
— Рахотеп ничего для нее не может сделать. Он не может поднять голос против тебя, потому что его прошлое означает для него тюрьму. Исет этого, вероятно, и не знает, но мыто знаем.
Золотое украшение на груди Рамсеса ярко блестело на солнце, а из-за голубых фаянсовых плиток на помосте казалось, что он идет к трону по воде. Прошло семь дней после похорон Сети. Храм Амона в Карнаке наполняли тысячи знатных людей, прибывших даже из далеких городов вроде Мемфиса. «Как же они собираются короновать фараона без царицы?» — думала я. Со своего места рядом с Исет — на третьей ступеньке — я смотрела на сыновей, сидевших на руках у кормилиц. Такие счастливые, веселые малыши! Хотелось думать, что, если я умру и царицей станет Исет, они не пострадают от ее дурного нрава.
В холодном воздухе месяца фармути гремели трубы, призывая к тишине придворных, одетых в теплые плащи и сандалии на меху. Меня еще не объявили главной женой, однако, когда Рахотеп возложил на голову Рамсеса корону пшент[63], фараон смотрел на меня. На меня поглядывали и некоторые сановники, а из тех, кто был на возвышении, моего взгляда избегали только царица Туйя и ее капризный ивив.
— Ра — наш владыка, — объявил Рахотеп. — Он создатель всего сущего, начало всех начал. Он — богиня Бастет[64], хранительница Верхнего и Нижнего Египтов, и восхваляющие его пребудут под его защитой. Он — богиня Сехмет для тех, кто не повинуется его воле. Он — бог Птах[65]. И отныне он — повелитель Верхнего и Нижнего Египта, Рамсес Второй и Рамсес Великий.
Храм взорвался приветственными криками. Рамсес спустился с возвышения; жрецы пели так громко, что никто не услышал, как фараон прошептал мне:
— Если бы не мое обещание…
На глазах у всех фараон поцеловал Аменхе и взял нашего сына на руки, словно говоря: «Аменхе — будущий царь Египта». Царица Туйя взглядом пыталась остановить сына, но Рамсес высоко поднял мальчика, показывая придворным.
Молодые танцовщицы захлопали трещотками из слоновой кости. Рахотеп многозначительно посмотрел на Хенуттауи.
Я схватила Мерит за руку. Она тоже заметила взгляд жреца. Мерит не спускала глаз с моих сыновей. Любую еду, которую подавали кормилицам, сначала непременно пробовали.
Рамсес протянул мне руку, но я не двинулась с места.
— Иди с фараоном, — шепнула мне в ухо Мерит. — Ничего не случится.
— Но Рахотеп…
Мерит подтолкнула меня.
— Я буду начеку!
Во дворе храма ждал народ — посмотреть, кого посадит Рамсес в свою колесницу. В храме он поднял перед всем двором Аменхе, а теперь, перед ликующей толпой, протянул руку мне. Я затаила дыхание в страхе, что народ сейчас замолчит, но приветственные крики стали еще громче. С целой процессией золотых колесниц мы ехали по городу, и Рамсес, улыбаясь, повернулся ко мне.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Нефертари. Царица египетская - Мишель Моран», после закрытия браузера.