Читать книгу "Антисуворов. Большая ложь маленького человечка - Алексей Исаев"

Из сказок и легенд, рассказанных В. Суворовым, наиболее поэтично выглядит история «черного корпуса». Описание этой истории начинается так:

«Разговор шел в своем кругу, без посторонних, и потому довольно откровенно. Слушатели-офицеры и генералы штаба округа, которые данный вопрос знают не только по мемуарам отставных генералов, заспорили. В пылу спора бойкий полковник генералу Ремезову вопрос поставил прямо: „Отчего 63-й стрелковый корпус вашей 20-й армии немцы в документах называют „черным корпусом“? Вразумительного ответа генерал Ремезов не дал“. ( „Ледокол“, глава 24.)

Читатель как бы вводится автором в круг «своих» и польщенный такой честью, он не замечает очевидных нестыковок фактов. Почему это Ремезов привязывает такое название к цвету униформы, железнодорожные шинели вместо обычных армейских? В. Суворов вслед за Ремезовым почему-то тоже привязывается к цвету формы, отметая предположения о том, что корпус могли назвать «черным» вследствие каких-то других причин. Например, другая распространенная легенда, название Ил-2 немцами «Черная смерть», вовсе не означает, что советские штурмовики красили в черный цвет. Вместо рассмотрения различных версий Владимир Богданович, по своему обыкновению, передергивает:

«Германские войска, обнаружив и опознав на поле боя труп Петровского, по приказу вышестоящего командования похоронили советского генерала со всеми воинскими почестями. На его могиле был установлен огромный крест с надписью на немецком языке: „Генерал-лейтенант Петровский, командир «черного корпуса“.

И дается ссылочка на источник сведений:

«Подробно о действиях 63-го „черного корпуса“ можно прочитать в ВИЖ, 1966, № 6».

Если потрудиться сходить в библиотеку и проверить, что написано в этом номере ВИЖа, то легенда о «черном корпусе» начинает рассыпаться как карточный домик:

«До 1944 года Л.Г. Петровский считался пропавшим без вести. Когда советские войска вернулись, по указаниям местных жителей могила комкора была найдена. Во время оккупации по распоряжению командования немецких войск на могиле был установлен крест с надписью на немецком языке: „Генерал-лейтенант Петровский“.

То есть приставка про «черный корпус» на кресте — это выдумка В. Суворова. На самом деле немцы назвали 63-й ск «черным» в честь Schwarze Korps (или Schwarze Schar), немецкого добровольческого формирования (Freikorps) в период освободительной войны 1813—1814 года. Униформа у них была черная, отвороты, выпушки и пр. — желтые и красные (именно к этой униформе и восходит, кстати, современный немецкий флаг). Причем название «корпус» достаточно условное. У каждой добровольческой части была своя униформа. Но была одна часть, которая носила только черную форму, — это воспетый в поэмах Freikorps Лютцова численностью 3000 человек и состоявший из 4 пехотных батальонов и 5 эскадронов кавалерии. В марте 1815-го они стали 25-м пехотным полком, 6-м уланским и частью 9-го гусарского. 63-й ск получил такое название не за цвет униформы, а за доблесть в бою. Примерно так же, как наши могли назвать хорошо сражавшуюся немецкую часть «батареей Раевского». Логика реальных событий всегда оказывается сложнее, чем прямые, как стрела, рассуждения: «черный — значит, черного цвета при построении на плацу».

Реальная история войны гораздо интереснее рассказанных Владимиром Богдановичем сказок. К сожалению, мы о ней мало знаем, поскольку в период повышенного интереса к этой теме широкому кругу читателей подсовывали мусор, из которого с трудом вылавливались данные об оперативной картине событий, боевом и численном составе частей. Действительно глубокие работы оказывались отделены от массового читателя пресловутыми спинами часовых и цепными собачками. Результат не заставил себя ждать, на унавоженной главпуровскими историками почве вырос В. Суворов.

Глава 17.

Кочегар с паровоза «Великой Финляндии»

Позвольте немного отвлечься от обсуждения серьезных вопросов и добавить в мой труд долю шутки. Как я уже говорил, «Ледокол» можно написать про любую страну. Про Францию и Россию перед Первой мировой писать неинтересно, факты сами ложатся в нужном направлении.

Поэтому попробую вкратце набросать «Ледокол» о... Финляндии и Зимней войне.

Итак, неизвестная рукопись. Мауно Энквист «Талви укконэн». (Зимняя гроза. — Прим. пер.) Фамилия Энквист была у командира финского пехотного корпуса (Прим. ред.).

Как-то раз я отдыхал с друзьями зимой в Карелии. Остановились мы на ночлег в небольшой деревне. Наша шумная компания собралась вечером в клубе, свалив в углу лыжи и рюкзаки. Сидевший в углу старик вдруг сказал: «Прям как тогда, в 1939 г.»

— Что как тогда?

— Лыжи. В 1939 г. тоже вот так были свалены лыжи у границы.

Так мне ответил старый финн и задумчиво закурил трубку. Весь остальной вечер он отмалчивался, односложно отвечая на наши вопросы. Потом он вдруг закрыл лицо руками и горько заплакал, размазывая слезы по чумазой физиономии: «Ы-ы-ы!».

И с этого момента я начал исследовать историю Зимней войны, поняв, как все мы ошибались, как все мы были слепы. Как мог Сталин, который сам на заседании ВЦИК 4 января 1918 г. выступал с развернутой мотивировкой признания независимости Финляндии, вдруг вторгнуться в эту страну для ее «советизации»? Иосиф Виссарионович в 1918 г. говорил, что обвинение советского правительства в том, что оно «потеряло Финляндию», несостоятельно, поскольку та «фактически никогда не являлась нашей собственностью». И вдруг разительная перемена, СССР начинает войну с финнами. Что-то здесь не так. Да и сами финские граждане задавали себе вопросы, на которые не могли найти ответа. «Именно тогда мне пришло в голову: а так ли необходимо воевать? Я знал, что СССР осенью требовал финские территории для своей безопасности. Исходя из того, что финское правительство выбрало войну против огромного народа, а не территориальную уступку, видимо, советские предложения были чрезмерны. Как я позже узнал, эти предложения были приемлемы». (Военный дневник Мартти Салмиена, GUMMERUS, 1999 г.). И меня озарила идея: война СССР против Финляндии была превентивной! Позвольте мне теперь писать «зимняя война» с маленькой буквы.

Из выпуска новостей будущего: «А теперь новости с Урала. На финско-китайской границе все спокойно...»

Глава 1.

Война за «независимость»

Финляндию Россия приобретала долгих два столетия, сражались в ее лесах и солдаты Петра, и Екатерины II, один из полков был даже назван Кексгольмским в память о боях в негостеприимном «приюте убогого чухонца», как высокомерно назвал Суоми А.С. Пушкин. Мечтой финского народа была независимость, и для достижения этой цели все средства были хороши. Известный революционер Н.Е. Буренин в своих воспоминаниях писал: «Трудно перечислить всю массу революционных услуг, которые были нам оказаны в то время финнами». Все мы знаем про шалаш в Разливе, в котором укрывался Ленин, но не все знают, что было дальше, хотя все это написано тысячу раз в советских книжках. Наступала осень, сенокосная пора закончилась, скрываться под видом косца становилось опасно. ЦК принял решение укрыть своего вождя в Финляндии, и в начале августа 1917 года под видом кочегара Ленин на паровозе переехал в Финляндию. В начале октября 1917 г. Ленин нелегально вернулся в Петроград. Хотя финны могли схватить его и выдать законной власти, но это было не в их интересах, и мы дальше увидим, почему. Продолжение истории мы знаем — возвращение из Финляндии, переворот, захват власти большевиками, и Финляндии даруется независимость. 21 ноября 1919 г. в записке А.С. Енукидзе Владимир Ильич указывал: «Финны нам помогали до 1905 г. сильно. Теперь наш долг помочь им». Но этого было мало, финны хотели безраздельного господства в Карелии, захвата новых плодородных земель. Вооруженные финским правительством отряды добровольцев вторглись в Восточную Карелию. И все это время рядом с Лениным находился финский шофер Рахья, ставший серым кардиналом большевистского вождя. Про это я напишу в следующей книге.