Читать книгу "Первый отряд. Истина - Анна Старобинец"

С: Интересно ведь как получается, генерал Белов. Я вот не последний вроде бы человек — а никакого «Аненербе» не знаю. И про оккультную войну ничего не слыхал. Знаю только, что есть фашисты. И советский народ с ними воюет — не оккультными практиками, а огнем и мечом. А вот вам — вам известна масса подробностей… И откуда же они вам известны?

Д: Все последние годы я посвятил борьбе с этой организацией.

С: А вот я полагаю, что причина вашей осведомленности — не в этом. А в том, что вы — их пособник. Предатель родины. Фашистский агент. Что вы делали в Крыму в марте этого года? Что вы делали в Крыму, занятом немцами?

Д: Это сложно объяснить в двух словах.

С: Вы уж как-нибудь постарайтесь.

Д: Я искал… Искал вход в пещеру.

С: Вы издеваетесь, подследственный? Я вас русским языком спрашиваю: что вы делали в захваченном немцами регионе? Русский язык понимаете? Или мне по-немецки спросить? Чем вы там занимались? Пособничеством?

Д: Я искал важный стратегический военный объект.

С: По чьему распоряжению?

Д: По собственной инициативе.

С: По собственной, значит. По собственной инициативе…Что ж, похвально. Всеволод Вячеславович, Вы, кажется, полагаете, что все опять обойдется? Что мы вас опять отпустим — как наши коллеги отпускали вас ранее? Так, Всеволод Вячеславович? Вы ждете, что придет добрый дядя и вытащит вас отсюда? Скажет нам, какая вы важная шишка? Думаете, вам удастся развалить это дело? Думаете, вам все опять сойдет с рук? Как тогда, в тридцать третьем? Дело востоковедов, припоминаете, Всеволод Вячеславович?

Д: Я прошу вас не называть меня чужим именем! Не знаю, на что вы там намекаете, я ваших намеков не понимаю. Дело востоковедов… Да, оно мне неплохо известно…

С: А как же! Вы ведь сами проходили по этому делу.

Д: Я? Проходил?!.. Я принимал участие в расследовании. Работал с некоторыми подозреваемыми.

С: Дорогой Всеволод…

Д: Не смейте меня так называть! Вы знаете мое имя! Нет, да что же это за бред!

С: Спокойно, спокойно. Давайте без нервов, генерал…. Товарищ Забрин, усадите товарища генерала поудобнее и наденьте на него наручники… Ну что, так спокойнее? Так, на чем мы остановились? Ах да, ваше имя. Ваше имя я знаю. А вы его, кажется, позабыли. Ну так я сейчас освежу вашу память. Ваше имя — Всеволод Вячеславович Белюстин. Ваша кличка — Граф. Долгое время вы являлись главой Ордена московских розенкрейцеров. Вы считаете себя реинкарнацией графа Сен-Жермена. Вы… Вам смешно? Я разве сказал что-то смешное?.. Подследственный, вы в состоянии отвечать на вопросы?

Д: Это действительно довольно смешно… Дело в том, что, принимая участие в работе над делом востоковедов, я лично допрашивал Белюстина. Так что я — ну никак не могу быть им. Вы можете поднять архивы…

С: Уже подняли.

Д: …и найти протокол допроса.

С: …Уже нашли.

Д: Тогда о чем мы вообще говорим? Я что, по-вашему, допрашивал сам себя?

С: Именно так.

Д: Что?

С: Именно так. Чтобы обеспечить себе алиби на будущее, вы допросили сами себя. Цинично и лицемерно напечатали протокол, в котором товарищ Белов допрашивает подследственного Белюстина. Наверное, вы здорово веселились, когда сидели за писмашинкой. Что вы при этом делали? Прихлебывали марочный коньячок? Граф Сен-Жермен просто обязан уважать дорогой французский коньяк!..

Д: Это возмутительно! На допросе присутствовал мой коллега, товарищ Никифоров! Он был свидетелем. Посмотрите, в протоколе должно быть указано его имя.

С: Да, действительно…Имя товарища Никифорова есть. Но самого товарища Никифорова нет.

Д: Что это значит?

С: Никифоров, Эдуард Валерьевич. Предатель родины. Приговорен к высшей мере наказания. Приговор приведен в исполнение в минувший четверг… В ходе расследования подследственный Никифоров счел нужным поделиться с нами некоторой полезной информацией. В частности, он рассказал нам про вас… Их завербовало ОГПУ еще в тридцатом году. Тогдашние его сотрудники… они высоко оценили ваш магический, так сказать, потенциал. Да, можно сказать, что вы действительно работали на Спецотдел. Как говорится, «под прикрытием». Вы были розенкрейцером Белюстиным — и вы же были сотрудником Спецотдела Беловым. Весьма, кстати, неизобретательный псевдоним… вариации на тему «белого»… впрочем, чего еще ждать от сына белого генерала…

Д: Это какое-то чудовищное…

С: Молчать! Вы вели двойную игру! Розенкрейцера Белюстина арестовывали три раза — и каждый раз выпускали, потому что приходил приказ сверху! Розенкрейцер Белюстин оказывался вдруг ценнейшим сотрудником Беловым! Ни в чем не повинные сотрудники правопорядка, честно выполнявшие свою работу, получали выговоры, получали сроки! А ценнейший сотрудник Белов выходил на свободу — чтобы снова играть в графа Сен-Жермена! Тогда, в сороковом, вас взяли в последний раз. Как Белюстина. Белюстин проходил по делу востоковедов. Белюстин обвинялся в шпионаже. Белюстину грозила вышка. Но, как всегда, пришел приказ сверху. Вместо вышки Белюстин получил десять лет лагерей. Белюстин отправился в лагеря, где мистическим образом исчез… Ну а как же иначе? Он же был маг все-таки… А вот генерал Белов — генерал Белов продолжил трудиться в поте лица своего…

Д: Все, что вы говорите, не имеет никакого…

С: Быть Белюстиным для вас стало слишком опасно, не правда ли? С тридцать седьмого по сороковой были расстреляны почти все ваши высокопоставленные «опекуны»! Игра не стоила свеч! Тогда, в сороковом, вы решили отказаться от личины Белюстина. Вы стали просто Беловым. Так? Так, я вас спрашиваю?! Молчите, генерал?… Может быть, ждете, что придет приказ сверху — «освободить», как обычно? Не придет, не мечтайте… Теперь только мы. Честные и беспристрастные защитники советской страны.

Д: Честные и беспристрастные… Именно поэтому вы обвиняете меня, основываясь на показаниях предателя Никифорова? На показаниях, наверняка данных под пытками?

С: Ну во-первых — почему же под пытками? Мы не применяем пыток без крайней необходимости. Вот вас же мы не пытаем… Вы нам все сами рассказываете. А во-вторых — с чего вы взяли, что мы основываемся только на показаниях Никифорова? У нас есть еще показания двух замечательных офицеров. В сорок первом году они служили близ Севастополя, на территории бывшего Георгиевского монастыря. Они видели вас там, генерал. Видели в сопровождении попа. Ныне покойного. По странному совпадению, он скончался совсем недавно. И тоже в Крыму. Ночное апноэ. Смерть от удушья… Символично, не правда ли? Но речь сейчас не о том. Так вот, этот поп — отец Николай, если не ошибаюсь — этот поп называл вас Графом тогда, в сорок первом. Что вы делали в Крыму, Граф? Что вы делали там в сорок первом — и что делали сейчас, в марте сорок четвертого? Отвечайте на вопрос! Если будете с нами сотрудничать, может быть, заменим вам вышку на пожизненные лагеря. Что, не хочется в лагеря? И вышку не хочется? Ничего не попишешь…. Предателей мы не щадим. И помощи вам ждать не от кого. Не осталось у вас наверху защитничков.