Читать книгу "Рецепт Колдуньи - Валентин Черных"

Дарья молча вышла и довольно скоро вернулась.

— Ты можешь остаться. Только за номер гостиницы будешь платить сам.

— Естественно. — Я хотел добавить: «За удовольствия надо платить».

Но Дарья не дала мне договорить.

— А вот банальностей типа: «За удовольствия надо платить» — говорить не надо.

Я терял форму. Елизавета сказала бы теми же словами, наверное. Такое бывает, но очень редко, когда мужчина и женщина понимают не только сказанное, но и не сказанное.

Через пять дней она провожала меня на вокзал. Мы поцеловались на перроне. Я вошел в купе. Со мной ехал такой же эпизодник, как и я.

— Не красавица, конечно, но… — начал он.

— Стоп, — сказал я. — Это моя женщина, а ты меня знаешь…

Он знал. Я не был драчливым, но у меня срабатывал боксерский автомат — на удар или оскорбление мгновенно шел прямой левый и боковой правый, левый иногда был двойным.

В первый же вечер, когда киногруппа вернулась из экспедиции, я позвонил Дарье.

— Я хочу тебя видеть.

— Приезжай, — сказала она.

Она жила одна в двухкомнатной квартире. Судя по недавнему ремонту, новой мебели и отличной аудио- и видео аппаратуре, Дарья не бедствовала.

— Да, — подтвердила она. — Я хорошо зарабатывала в совместной итало-российской компании, но мне пришлось уйти.

— К тебе приставал начальник?

— Хуже. Я приставала к нему. Итальянцы наладили десять мини-химчисток, но наши начали нарушать технологию, чтобы было легче воровать. Я предупредила, и меня уволили. Свой анализ я послала в Рим, но сейчас август, все в отпусках. Но в сентябре соберется совет директоров, и я докажу свою правоту.

— Забудь.

— Я ничего не забываю.

Я не придал значения ее словам. В следующий раз мы встретились у меня. Она остановилась у портрета Елизаветы. Я ждал расспросов, но она ни о чем не спрашивала. С первой нашей встречи прошло уже больше месяца, когда она сказала:

— Я беременна.

— Замечательно, — ответил я.

— Я буду рожать.

— Замечательно, — ответил я.

Наверное, она ждала чего-то большего, чем просто выражения моей радости. Но я не мог этого сделать, не поговорив с Елизаветой. Я выпил пятьсот граммов «Абсолюта» и спросил:

— Что мне делать?

— Жениться, конечно, — ответила Елизавета. — Ты многих сюда водил, но я впервые увидела женщину, которая тебя любит. Хотя не знаю за что.

— Но ты же меня любила?

— Конечно любила, — подтвердила Елизавета. — Но ты изменился. Ты много пьешь, ты без работы. На что вы будете жить?

— Я буду ремонтировать холодильники.

— Это разумно, — согласилась Елизавета. — Актерство для семьи с ребенком — профессия ненадежная.

— Мне придется сдать квартиру, — сказал я.

— Конечно сдай, — согласилась Елизавета. — Только не оставляй мой портрет чужим людям.

— Этого ты могла бы и не говорить…

Я сдал квартиру, забрав из нее только портрет Елизаветы, и начал работать в мастерской по ремонту холодильников. Дарья сидела дома за компьютером, готовясь к совету директоров. Наконец настал день, когда в Москву приехали президент компании и итальянская часть директоров. Уходя на заседание, Дарья перекрестилась.

— Не нервничай, — попросил я ее. — Извини, но здоровье моего будущего сына мне дороже интересов компании. И в конце концов, ты не корову проигрываешь.

— А почему корову, а не козу? — спросила когда-то Елизавета.

Дарья не спросила, о том, что ее не интересовало, она вопросов никогда не задавала.

Уже в полдень она позвонила мне в мастерскую и сказала:

— Сегодня мы ужинаем в гостинице «Славянская».

— У меня много работы.

— По протоколу я должна быть с мужем. Пожалуйста, сегодня для меня очень важный день!

Я надел свой лучший костюм, купленный на деньги Примы. Дарья ждала меня в вестибюле гостиницы. Когда мы вошли в ресторан, директора, итальянские и русские, встретили нас аплодисментами. Дарья сидела во главе стола, я рядом с ней.

— Поздравляю вас, — сказал мне молодой вальяжный мужик.

— С чем?

— С тем, что ваша жена стала вице-президентом компании. Она своего добилась.

— Она всегда своего добивается, — ответил я.

Теперь Дарья руководила всеми мини-химчистками в Москве. Она предложила мне возглавить одну из них.

— Спасибо, — сказал я. — Мне достаточно, что я имею вице-президента в постели, а если еще и на работе, будет перебор.

— Пошляк ты, Ваня! — сказала бы Елизавета.

Но Дарья промолчала.

— Ты, наверное, хотела сказать, что я пошляк? — не выдержав, спросил я.

— Хотела, но не сказала, — ответила Дарья. — Ты ведь догадливый.

Дарья родила сына, мы купили новую квартиру. В том театре, где я когда-то служил актером, поставили спектакль, о котором много писали. Дарья купила билеты, а я цветы. Прима играла великолепно. Она стала очень известной актрисой. Я поднес ей цветы, а после спектакля мы зашли в ее гримерную. Я познакомил Дарью с Примой. Она выдала ей несколько комплиментов и сказала мне:

— Пойду прогрею машину.

Мы остались с Примой вдвоем.

— Ты чего делаешь? — спросила Прима.

— Ремонтирую холодильники. А у тебя по-прежнему банк?

— Нет, теперь у меня страховая компания. А твоя жена?

— Бизнес. Итальянские мини-химчистки.

— У нее удивительное лицо. Откуда она?

— Она родственница голландской королевы.

Я сказал и засомневался, есть ли в Голландии королева. Я знал только, что в Швеции есть король.

— Не жалеешь, что ушел из театра?

— Нисколько. Ну, еще большей удачи тебе, Прима!

— И тебе тоже.

Мы обнялись.

Когда мы ехали, Дарья сказала:

— Не вздумай снова завести роман с Примой.

— Послушай, я ведь не твоя собственность.

— Почему не моя? Моя! Ты же говоришь «моя жена», «моя машина»…

— Кстати, мы едем на твоей машине.

Я продолжал ездить на старой Елизаветиной «шестерке».

— Правильно. Я и говорю: мой муж, моя машина. Да. Это собственность. А собственность надо беречь!

Может быть, она и права? Но на этот вопрос могла мне ответить только Елизавета. Я с ней не говорил уже два года. Ее портрет висел в гостиной нашей квартиры. Однажды я не выдержал и спросил Дарью: