Читать книгу "Хроника пикирующего времени - Александр Проханов"

Проханов — певец Империи, желающий восстановить СССР в прежних границах и выступающий против любых форм сепаратизма, автор множества статей, направленных против чеченских вооруженных формирований (впрочем, Проханов позволяет себе порой восхищаться «гордым, отважным, пламенным, одухотворенным народом») и славящих победы русской армии во время чеченской кампании. «Лукавые политики не устают внушать, что Чечня — не Россия, Чечня не может почитаться русским человеком за Родину… Русскому народу ежедневно и ежечасно впрыскивают в кровь дурманы, дабы он забыл свою Великую Праматерь Империю», — писал он в передовице, посвященной гибели «российского государственника» президента Кадырова.

Так вот Каллима — русский (!) человек, почитающий Чечню за родину, но оттого страстно желающий ей свободы и искренно ненавидящий российских оккупантов-«империалистов». Беженец из родного Грозного и свидетель его штурма, он, живя в Москве, теперь идентифицирует себя именно с чеченцем, отрастил бороду ваххабита, изучает ислам и в своих рисунках и инсталляциях постоянно обращается к теме чеченской войны.

В сборнике Проханова немало текстов, ей посвященных.

Потому в качестве графического оформления и выбраны рисунки углем Алексея Каллимы, на которых запечатлены сцены сражений в горах, штурм площади Минутка, взрывы в Москве, захват «Норд-Оста» и другие узнаваемые, увы, эпизоды.

Каллиме, работавшему с фотографиями, удалось тем не менее добиться виртуозного эффекта непосредственных зарисовок на месте. Его нервная, инстантивная и лаконичная баталистика не скрывает эмоционального отношения автора к изображаемому — здесь почти нет поверженных чеченцев, зато есть грозные русские победители, похожие на хищных псов. Рисунки, имитирующие традиционный жизнеподобный фотореализм, на самом деле являются авторским свидетельством-высказыванием, законно субъективным и могущим вызывать несогласие и неприязнь, равные несогласию и неприязни к «имперским» статьям Проханова. Но, по абсолютно прохановскому рецепту «соединив несоединимое», книга взаимоуравнивает тексты и рисунки, достигая того паритета, которого не могут достичь воюющие стороны в самой Чеченской Республике-Ичкерии. Искусству удается то, что не получается в реальности.

Тем более что авторы-оппоненты в самом деле остаются все-таки в пространстве искусства. И утопические ламентации — филиппики Проханова, и бесконечный перформанс — жизнь Каллимы по причине своей отчаянной избыточности и однозначного радикализма переходят в разряд феноменов эстетических, канализируя экзистенциальную энергию в надежное и безопасное русло. То русло художественного творчества и есть искомый — хоть и трудно находимый — третий путь у любой политической развилки.

Скажете, что политика и искусство вообще несовместны? Но искусство не может быть свободным от общества и высоколобо чураться социальных проблем. У него есть удивительная способность их остранять, придавая новое — возвышенное — измерение презренному и страшному. Ну а способность критика, наоборот, увидеть в презренном и страшном искусство.

Федор Ромер, арт-критик