Читать книгу "Американец. Хочешь мира… - Игорь Леонидович Гринчевский"

не противна, то надобно её руки у главы рода попросить. А после смерти её прадедушки главой рода этот самый козёл стал, двоюродный дед.

Помолчал тёзка немного, потом набулькал себе шкалик водки и залпом выпил. После чего продолжил:

— Так мне противно стало, что хоть стреляйся. Или козла того вместе с родом стреляй. Одно только и остановило… Девчонка-то после этого снова одна останется. И перестанет быть «любимой внучкой». В общем, пришёл я к ней вечером. И как на духу всё выложил. И что нравится она мне, просто сил нет. И что игры вокруг недетские завертелись. Но если немил я ей, то пусть скажет, придумаю я, как её в Россию эвакуировать… И знаешь что?

— Что? Оказалось, хмырь этот, кандидат в князья, ей тоже прямо намекал, что надо, мол, меня окрутить. Про честь рода твердил, но так, невзначай, намекал, что иначе судьба её будет незавидна. Тут мне снова его зарубить захотелось, но сдержался. Ещё раз повторил, что понравилась она мне сразу, и что я планировал просить её руки. Так что если она не против, то сломаю я свою гордость и пойду к её двоюродному деду с просьбой.

— Ну, раз вы поженились, понятно, что она согласилась.И что, сломал гордость?

— Не пришлось! — улыбнулся Юрий. — На то сваты со свахами и придуманы, чтобы через них такие вопросы решать.

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…В той поездке спутники неоднократно покидали меня, а потом снова присоединялись, не раз было и так, что выезжали навстречу, лишь бы подольше пообщаться или побыстрее встретиться.

Вот и Артузов не утерпел, перехватил меня ещё в Обозерской…'

Литерный поезд, около десяти вёрст от станции Обозерская, 16 (29) августа 1912 года, четверг, ближе к полуночи

— Чаю, Кирилл Бенедиктович?

— И покрепче, пожалуйста. Я, пока вашего поезда дожидался, придремал немного на станции. А разговор у нас серьёзный предстоит. И сахару с баранками неплохо бы, а то с обеда ничего не ел.

Какое-то время пришлось обождать с разговором. Сначала ожидали, пока нам подадут всё запрошенное, а потом пили чай. В этом времени даже вагоны литерных поездов взбрыкивали порой так, что чай приходилось всё время держать на весу, парируя эти рывки. Иначе непременно обваришься.

— Итак, я слушаю вас!

Вернее, слушали мы с Семецким. Остальных я непреклонно отправил спать, догадываясь, что услышу нечто серьёзное. Хоть и странно было ожидать результатов в столь короткое время, ведь следователи, посланные Артузовым, просто не могли успеть добраться до Иркутска. На всякий случай. Решил высказать эти сомнения, но в форме лести.

— Вы меня поражаете, Кирилл Бенедиктович. Неужто уже раскопали что-то? И без выезда на место?

— Да-с, раскопали! — подтвердил наш сыскарь. — Но даже не знаю, радоваться этому или огорчаться. Рассказываю коротко, но, не опуская важных деталей. В вашей шифрограмме было коротко описаны уже предпринятые вами действия. Вы внимательно присматривались к действиям, и не обнаружили ничего, наводящего на след. И тогда я решил пойти другим путём.

Тут я невольно усмехнулся, вспомнив знаменитую в оставленном мной будущем фразу Ленина, потом спохватился и замахал руками, мол, продолжайте.

— Вы совершенно правы, что такое дело без денег не провернуть. Скажу больше. Без довольно больших денег по меркам Иркутска. И я ни за что не поверю, что все участники процесса удержались и не стали тратить часть денег на себя.

Мы с тёзкой одновременно кивнули, соглашаясь с этим аргументом.

— Причем деньги эти появились совсем недавно. Судите сами, впервые вы объявили о проекте Иркутской ГЭС в Нью-Йорке 11 июня по григорианскому календарю. По-нашему это 29 мая. Какое-то время нужно на обдумывание, на выделение финансирования. Следовательно, раньше начала июня смотреть бесполезно. А 1 августа профессор Тимонов уже встретил вас, обеспокоенный размахом действий наших противников. Вот и получается, что нам достаточно узнать, кто неожиданно разбогател за эти два месяца! — слово «неожиданно» Артузов подчеркнул интонацией.

— Согласен с вами. Но как это разузнать-то? Ведь вряд ли они понесли эти деньги в филиал нашего банка.

— Вопреки распространённому среди наших либералов мнению, что каждый человек уникален, люди тратят неожиданно свалившееся на них богатство достаточно однообразно! — улыбнулся он. — Кутят в ресторанах, играют, покупают недвижимость или яхты, балуют своих женщин, покупая им шубы и драгоценности. Ещё когда я служил в полиции, мой наставник учил меня, что надо иметь осведомителей среди ресторанной прислуги, в местах, где играют, среди ювелиров и агентов по продаже недвижимости и предметов роскоши. Просто потому, что внезапные деньги часто либо имеют своим источником преступление, либо толкают на криминальный путь окружающих.

— А среди служащих в уголовном сыске Иркутска у вас есть приятель? — предположил Семецкий.

— У меня — не оказалось. А вот у Аркадия Францевича Кошко там ученик нынче служит. Так что хватило телеграммы с просьбой подойти в местный филиал Банка «Норд». А там уж обмен несколькими шифрограммами, и список этих новоявленных богатеев оказался у меня.

— Ли-и-хо! — присвистнул я. — Это получается, что вы по телеграфу всего за пару дней всё раскрыли?

— Разумеется, нет! — снова улыбнулся Кирилл Бенедиктович. — Список мы получили на третий день, потом ещё проверяли. Вычеркнули из него внезапно получившего наследство купеческого сына да чиновника, сорвавшего куш в карточной игре.

— И кто же остался в списке? Ну же, не тяните!

— Как мы и подозревали, редактор «Иркутских губернских ведомостей» и парочка известных в Иркутске журналистов.

— А помимо них? Ну, полноте, вы не стали бы выезжать навстречу, если бы в списке не оказалось и тех, кого мы не ожидали.

— А помимо них — председатель губернской фракции партии прогрессистов, его заместитель и секретарь!

— Оп-паньки! — не удержался я. — А этим-то мы чем навредили⁈

— Этого я узнать не успел, но отмечу два важных обстоятельства. Во-первых, деньги у них появились уже в первой половине июня. То есть, кто-то начал действовать молниеносно. А во-вторых… Видите ли, направить туда следователей мы не успевали, поэтому подрядили журналиста из Новониколаевска. Дескать, Холдинг хочет издать книгу, в которой будет отражён проект Русского Фронтира. И особенно — его сердца — строительства Иркутской ГЭС. Проплатили столько, что он побежал, теряя тапки, выяснять детали. Кто, как, когда и что говорил и делал. Очерки для книги он присылал ежедневно, а мы ставили ему новые задания…

— Кстати, насчёт книги