Читать книгу "Игра в имитацию - Мила Гусева"

машинально оглядывается по сторонам.

Дивина приглушённо всхлипывает, уткнувшись лицом в подушку.

Oh merda. Чужие слёзы никогда не вызывали у Аддамс сочувствия — лишь только раздражение и омерзение, но в создавшейся ситуации ей трудно винить несчастную девчонку в проявлении слабости.

— Эй… — Уэнсдэй честно старается придать бесстрастному тону хоть минимальный оттенок участия. — Не плачь. С ней всё будет хорошо.

— А тебе-то откуда знать? Что ты вообще понимаешь? — понуро огрызается Дивина, громко шмыгая носом. — Она говорила… Что такое уже случалось, когда меня здесь не было. Дважды. И Клем оба раза чуть не умерла. Они решили, что вся проблема в ней… Поэтому решили похитить ещё и меня.

Не то чтобы эти слова удивили Аддамс.

Она и сама предполагала, что предыдущие эксперименты пошли не по плану, раз чокнутой семейке потребовался второй живой инкубатор.

Вот только проблема явно была не в этом — а в ошибочных модификациях генетического кода, сделавших эмбрионы нежизнеспособными.

Зато теперь становится понятно, отчего сестра Торпа выглядела такой измученной — удивительно, что она вообще осталась жива после двух выкидышей подряд, случившихся в настолько кошмарных условиях. А теперь, похоже, произошёл и третий. Скверно, чертовски скверно.

Оставив бесплодные попытки успокоить Дивину, Уэнсдэй решает сосредоточиться на наручниках. Достаёт из-под подушки благоразумно припасённую воду — всё внутри отчаянно противится подобному решению, опасаясь скорого наступления мучительной жажды, но иного выбора нет. Открутив крышку, она выливает часть содержимого бутылки на правую руку и возобновляет попытки стянуть с запястья металлический браслет. Как и в первый раз, наручники застревают на костяшке большого пальца, больно впиваясь в покрасневшую кожу. Но теперь Аддамс категорически не намерена сдаваться. Пока похитители заняты операцией, у неё есть реальный шанс успеть выбраться.

Напряжённо стиснув зубы, она упрямо тянет ноющую правую руку из стальных оков — очень медленно, по миллиметру серебристый браслет соскальзывает вниз по кисти… Нежная кожа буквально горит огнём от пульсирующей боли — но наручники понемногу поддаются, и в душе Уэнсдэй постепенно зарождается робкая надежда.

Ещё чуть-чуть.

Осталось совсем чуть-чуть.

Где-то в глубине коридора негромко хлопает дверь. Едва не взвыв от отчаяния — ведь освобождение было так близко, буквально маячило на горизонте — Аддамс быстро падает обратно на кровать, притворяясь спящей. Но слегка приоткрывает один глаз, чтобы иметь возможность незаметно наблюдать за происходящим. Сквозь непрекращающиеся всхлипы Дивины смутно доносится звук приближающихся шагов и невнятное бормотание мамаши Ласлоу.

— Отвези вещи подстилки детектива куда-нибудь подальше отсюда, — командует она вполголоса, очевидно, обращаясь к своему чокнутому сыночку. — Копы должны найти их и отвлечься на ложный след. А потом сразу возвращайся. Скоро у нас будет много работы.

— Он же знает, что это я… Разумно ли сейчас выходить на поверхность? — жалко бормочет Роуэн, и хотя Уэнсдэй не может видеть его лица, но отчётливо представляет затравленное выражение и панику в светло-зелёных глазах под толстыми стёклами нелепых очков.

Он явно чертовски напуган.

Торп преуспел в расследовании, раскрыв личность главного подозреваемого — и проклятый безумный ботаник прекрасно осознаёт, что теперь его разыскивают все копы Бостона. Потому и боится высовывать нос из своей норы, опасаясь быть арестованным.

Вот только для самих пленниц такой расклад всё равно не предвещает ничего хорошего — скорее всего, загнанные в угол похитители скоро рванут в бега и просто-напросто бросят их умирать в этом каменном мешке. Если преступников не поймают, никто и никогда не узнает об этом кошмарном месте, и заброшенная подземная лаборатория станет для троих девушек братской могилой.

Нет, надеяться на полицию ни в коем случае нельзя. Нужно действовать самостоятельно — и как можно скорее.

— Прекрати ныть, — грубо отрезает Джеральдина. — Что бы сказал твой отец, если бы увидел, что ты скулишь как щенок?!

— Мы можем предложить ему обмен, мы же так и хотели… — лепечет Ласлоу, явно пребывая в ужасе от необходимости добровольно покинуть бункер. — Пусть забирает свою мелкую шлюху и оставит нас в покое! Он согласится, вот увидишь!

Ах вот оно что.

Вот зачем она им понадобилась.

Уэнсдэй горько усмехается про себя — тут семейка психопатов явно просчиталась.

Она слабо верит, что лжепрофессор действительно согласится на подобное предложение. Вряд ли Торп питает к ней настолько глубокие чувства, чтобы отказаться от расследования взамен на её жизнь.

А помимо него, существует ещё и целый полицейский штат Бостона — и хотя шериф Галпин вызывает у Аддамс чувство глубокой неприязни, он не слишком-то похож на человека, готового пойти на сделку с преступниками.

— Прекрати болтать и положи девку на кровать! — раздражённо прикрикивает мамаша Ласлоу, и только сейчас Уэнсдэй понимает, что Клеманс снова здесь.

Она резко распахивает глаза и оборачивается настолько, насколько позволяет длинная цепь от оков. Чёртов Роуэн держит на руках бессознательную девушку. Голова Мартен безжизненно запрокинута назад, давно нечесаные каштановые пряди почти касаются пола, а тонкие руки с лиловыми следами уколов висят словно плети. Грязновато-белая сорочка заляпана пятнами крови, а выступающий живот заметно уменьшился в размерах.

Oh merda. Аддамс не знает, что именно случилось — но и без того совершенно очевидно, что несчастная Клеманс находится на грани жизни и смерти. А раз похитители явно запаниковали, они вряд ли питают надежды, что пленница выживет. Мамаша Ласлоу говорила, что вскоре их ждёт много работы — как знать, вдруг эта работа заключается в том, чтобы спрятать труп? Проклятье. Дело совсем дрянь.

Пока семейка психопатов отпирает клетку Мартен, Уэнсдэй лихорадочно обдумывает план действий. Никакой сделки с детективом Джеральдина однозначно не допустит, этот план для них больше не актуален — сейчас Роуэн подбросит улики в совершенно другое место, чем собьёт полицию со следа, а потом они вдвоём с мамашей отправятся в бега, чтобы скрыться от правосудия. Если она ничего не предпримет в самое ближайшее время, последние шансы на освобождение безнадёжно исчезнут.

Разом накативший страх провоцирует мощный всплеск адреналина, и впервые за всё время в заточении мыслительный процесс запускается в полную силу. В общем-то, Аддамс уже тотально наплевать, выживет ли Клеманс и что будет с Дивиной — инстинкты самосохранения берут верх над всеми прочими чувствами.

— Стойте! — она едва узнаёт собственный голос, заметно севший от нервного напряжения.

Наплевать.

Это неважно.

Важно то, что оба Ласлоу, собравшиеся было уйти, останавливаются посреди коридора.

— Чего тебе? — Джеральдина взирает на неё с таким презрительным отвращением, будто увидела противное насекомое.

— Мне нужно в туалет! — выпаливает Уэнсдэй первую пришедшую на ум мысль. Ей категорически претит унижать себя мольбой, но сейчас это единственный способ добиться желаемого, и ей приходится