Читать книгу "Сезон долгов - Елена Хорватова"

– Если бы вы только знали, кто этот бандит, стрелявший в Дмитрия Степановича! – воскликнул Антипов, собираясь рассказать Асе про Бочарникова, уголовного преступника, побывавшего на каторге за убийство, а потом прибившегося к фирме Маркеловых, конкурентов Покотиловых...

– Я знаю, – спокойно ответила Ася. – Это дворник Ермолай. Он служил у нас с покойным мужем в особняке на Пречистенке, а потом давал против меня показания в суде. Я его узнала, когда подошла близко, чтобы огреть поленом...

– Что, со спины узнали? – быстро спросил Антипов.

– Ну, когда он падал, вставал, а потом убегал, я и лицо его рассмотрела, он не все время спиной ко мне поворачивался. Хотя знакомого человека и со спины узнать немудрено. Это Ермолай, дворник наш, только без бороды...

За столом установилась именно та пауза, которую в пьесах принято называть «немая сцена».

– Так, – сказал наконец с тяжким вздохом Павел, – чем дальше в лес, тем больше дров... Стало быть, Маркеловы, присмотрев фабрику Никиты Покотилова и вознамерившись ее купить, пристроили в дом Покотиловых своего человека. И еще хорошо бы узнать, с какими намерениями – так, присмотреть за хозяевами или...

– Скорее – или, – осторожно добавил Дмитрий, бегло взглянув на Анастасию (сейчас разговор неизбежно коснется убийства Никиты; как его вдова воспримет подобную тему?). Лицо Аси оставалось спокойным.

– Судя по недавней сцене в переулке, этот Бочарников способен на многое, – продолжил Колычев развивать свою мысль. – А не могли ли Маркеловы поручить ему убийство Никиты Покотилова?

– С какой целью? – спросил Антипов, в тоне которого больше не было никаких галантерейно-фатовских нот. – Где тут выгода для них?

– А фабрика, на которую они нацелились? Никита не собирался распродавать то, что создавал всю жизнь тяжелым трудом. К нему и подступаться с этим делом было нечего, оставалось одно – убрать хозяина. После смерти Никиты основной наследницей оставалась Анастасия Павловна, а она тоже не продала бы фабрику Маркеловым. Ведь не продали бы, Анастасия Павловна?

– Помилуй Бог, ни за что, – прошептала Ася.

– Ну вот, ни за что, – повторил ее слова Дмитрий. – Стало быть, и вдову нужно смести с пути, чтобы вся недвижимость Никиты Покотилова перешла к его брату. А с Ксенофонтом уже можно договориться. Известно, что у него были огромные долги. Легко предположить, что Маркеловы скупили его векселя или даже сами запутали его долговой сетью, чтобы иметь возможность диктовать свою волю. Итак, убив руками Бочарникова Покотилова-старшего и отправив несчастную вдову на каторгу, они приходят к вступившему в наследство Покотилову-младшему и говорят: «Зачем тебе, братец Ксенофонт, Никитина фабрика? Лишняя обуза и головная боль. Уступи ее нам с зачетом твоих векселей. А то ведь мы передадим векселя ко взысканию. Взыскание – оно, конечно, теперь не так тебе страшно, ты с наследства разжился, но ведь крупную сумму сразу запросто из дела не выймешь. Да и позор – взыскание векселей, разговоры, сплетни, опись имущества... А брать деньги под залог, чтобы с нами расплатиться, – потом все одно процент большой возвращать вместе с долгом придется, кредиторы второй раз шкуру снимут. Кому это нужно? Отдай нам фабрику, и разойдемся по-хорошему».

– Убедительно говоришь, – кивнул Павел. – Нужно будет уточнить, у кого в руках были векселя Ксенофонта, не у Маркеловых ли. Допустим, все это так и ради покупки фабрики по дешевке Маркеловы всю эту кашу и заварили. Но на практике – как мог служивший в дворниках Ермолай Бочарников получить доступ к оружию хозяина? Ведь Никита был застрелен из своего собственного пистолета.

– Анастасия Павловна утверждает, что днем двери в дом обычно не запирались. Кто-нибудь из прислуги всегда был в доме и присматривал, чтобы не вошли чужие. Но друг за другом-то прислуга не следила! Человек, который с утра до ночи снует по двору, всегда сможет улучить момент, когда хозяева уйдут, а другие слуги отвлекутся. Если он откуда-нибудь узнал или просто предположил, что в столе Никиты можно найти оружие, украсть пистолет было делом нескольких минут. Я полагаю, что, заранее раздобыв хозяйский пистолет, Бочарников подготовился к убийству и выждал подходящий день. И вот такая удача – хозяйка в гостях, прислуга почти вся отпущена, Никита Покотилов сидит в своем особняке в одиночестве. Можно войти в дом и хладнокровно его застрелить, а потом протелефонировать хозяйке, невнятно сообщив о несчастье в доме. Остается лишь равнодушно смотреть, как хозяйку ведут в тюрьму, и дать на суде показания о том, что выстрелы прозвучали не до того, как Анастасия Павловна вернулась из гостей, а после...

Рассуждения Колычева прервало неожиданное происшествие – Ася, сидевшая все это время за столом с совершенно спокойным и невозмутимым видом, вдруг потеряла сознание и упала в обморок.

Глава 20

После того как Анастасию Павловну привели в чувство и с помощью Дуняши уложили в постель, стало ясно, что разговоры пора заканчивать, тем более что и время уже перевалило далеко за полночь. Усталый Антипов остался ночевать у Колычева, ему приготовили постель на диване в кабинете хозяина.

Вскоре в доме погасли огни, и в комнатах воцарилась тишина, хотя никто из обитателей старого особняка не спал. Ася смотрела в темноту своей мансарды, и перед ее глазами вновь и вновь, как лента в синематографе, прокручивались события того страшного дня, когда погиб Никита. Теперь, по-новому заглядывая в прошлое, она видела какие-то мелкие детальки, взгляды, обрывки событий, ясно говорившие – убийцей мужа был дворник Ермолай... И как она сразу не смогла об этом догадаться? Ведь это он, Ермолай, застрелил Никиту Герасимовича и сделал все, чтобы она сама попала на каторгу... И за все свое зло проклятый убийца только-то и получил от нее, что поленом по спине? Нет, теперь Ася не успокоится, пока не сведет с ним счеты!

Боль от утраты мужа снова накрыла ее мутной волной и стала такой невыносимой, что Ася даже не понимала, как она могла только что броситься с поцелуями к Дмитрию Степановичу. Да, он очень красив, образован, добр, он принял большое участие в ее судьбе и рисковал ради нее жизнью... Но он – чужой человек! Чужой! Как можно было так забыться, чтобы повиснуть у него на шее? Какой стыд!

А Дмитрий, мучаясь без сна в своей спальне, курил у оконной форточки папироску за папироской и думал, что сегодня он потерял нечто важное, нечто очень нужное и даже совершенно необходимое, и может быть, потерял без возврата...

Искорка, вспыхнувшая между ним и Анастасией в темном переулке, ярко блеснув, погасла, и он за всей суетой ничего не сумел сделать, чтобы ее уберечь. Но с другой стороны, какие бы то ни было личные отношения между адвокатом и клиенткой являются нарушением норм юридической этики. Разве можно поощрять к сближению женщину, которая от тебя зависит? В этом есть нечто смутное...

Василий с Дусей тоже не спали в своей комнате. Евдокия, расплетая на ночь косы, пилила мужа:

– Вот же ты, остолоп, Васька, идолище! Хозяина чуть не убили, а тебе даже невдомек на улицу выглянуть! Стрельба под окном, Анастасия и та с поленом наперевес на помощь Дмитрию Степановичу побежала, а тебя все где-то черти носят! Никогда вовремя на месте не найдешь. Рассчитает нас хозяин после этого и будет прав. На черта ему такие слуги – самого убивают, а прислуга и не пошевелится, и голоса не подаст!