Читать книгу "Дурман для зверя - Галина Чередий"

Из коридора донеслись далекие голоса, звуки шагов, и я закрыла ее, вспомнив, что вообще-то голышом тут брожу. Ладно, туалет и душ. Исследования подождут. Само собой, что интерьер ванной оказался тоже «на высшем уровне». На вешалке нашелся пушистый розовый халат, судя по запаху, новый. В него я и облачилась после быстрого купания.

— Доброе утро, дочь! — приветствовал меня при выходе уже знакомый голос новообретенного папаши, и, испугавшись, я чуть не отпрыгнула обратно в ванную.

— Какого?! — прошипела, часто задышав и уловив новый прилив внезапного жара.

— Спокойно, Аяна! — Мужик сидел, вальяжно расположившись в одном из двух глубоких кресел. — Тебе здесь некого и нечего бояться.

Ага, это еще проверить нужно. Так-то он и его э-э-эм-м, ну волки, да, чего уж тут крутить, чуть не угробили меня, выгнав…

— Савка… Мой друг, Савелий… с ним все в порядке? — нахмурилась я, припомнив все, особенно тот ужасный глухой звук удара, с которым он врезался в бревна сруба, и передернулась.

— Он жив. И со временем будет здоров, — пожал плечами мой… биологический родственник. — Но вряд ли теперь он будет твоим другом.

А то я сама не поняла. В груди противно заныло от родившейся зоны пустоты. Что же, очевидно, она там отныне навсегда. Тут вряд ли что исправишь уже.

— А Захар? — Я не хотела о нем спрашивать, правда не хотела. Само сорвалось.

— Что Захар? — ответил он вопросом на вопрос.

— Жив?

— Жив.

— Он в порядке?

— Мне кажется, поесть для тебя сейчас будет очень кстати. — Мой вопрос был проигнорирован нарочно и даже демонстративно, но мой желудок на упоминание о еде среагировал буквально зверским рявканьем, будто только и ждал в засаде подобного предложения.

Усмехнувшись, этот… блин, ну не выходит у меня назвать его отцом, указал мне на противоположное кресло, рядом с которым я только сейчас заметила сервированный столик с тарелками, накрытыми крышками, и с изящным кофейником.

— Перехвати немного, потом нормально поедим внизу, доченька. — А у него, видимо, моих проблем не наблюдалось.

Как его там Захар называл?

— Господин Милютин, да? — сразу решила не ходить вокруг да около я.

— Отец или папа будет уместнее.

— Не для меня. Я вижу вас второй раз в жизни и…

— Ладно, тогда лучше уж Федор, — милостливо согласился он и кивнул на стол: — Ешь, ты же просто умираешь с голоду, я это чувствую.

Голод можно почуять? Я принюхалась к себе, открывая крышку над приличных размеров стейком. Скорее уж услышать, судя по реву моего желудка, тут и сверхслуха не надо.

— У меня уже есть, в смысле, был все это время отец, и новый мне не особенно нужен, — не стала любезничать я. — Тем более у меня создалось впечатление, что я сама по себе не слишком-то вам нужна. Тут ведь дело в том, что у вас какие-то контры с За… Уваровым. Так?

Хозяин дома приподнял темную бровь, уголки его рта напряглись, не поймешь, то ли улыбку сдерживает, то ли оскал, ведь лицо у него, красивое, с острыми «аристократичными» скулами и твердым, как нарочно вырезанным, идеальным подбородком, не отразило никаких эмоций. Захотелось на всякий случай подобраться и отодвинуться подальше. Как же это все-таки пугающе и необыкновенно — знать, что за этим обликом человека скрывается самый настоящий зверь. Хищник. В зеркало пойди глянь, Аяна.

— Умненькая девочка с хорошим чутьем, — холодно, прям до мурашек рассмеялся Милютин, вроде расслабляясь. — Но пока мы обсуждать это не станем. На данный момент моя задача как, ну, будем говорить, проштрафившегося своим долгим отсутствием отца, показать тебе преимущества иметь меня в числе своих родственников.

Придурок, учитывая мой жизненный недолгий опыт, причислять себя к числу моей «любящей» родни — худшее, что ты мог бы придумать, чтобы заполучить меня… А для чего?

— И каким же это макаром? — проглотив кое-как прожеванный кусок, уточнила я.

— Скажем, мы можем начать с твоего гардероба как с самой насущной сейчас необходимости, потом предлагаю продолжить поездкой куда-нибудь, где есть море, пляж и солнце, где мы будем без всякой суеты общаться и узнавать друг друга, а после разберемся уж.

Вот ведь причудливой стала моя жизнь. Был недавно любовник — захватчик и шантажист — рядил меня, воспиталку нанимал, путешествовать заставил. Теперь вот папаша — и те же яйца, только в профиль.

— А вы, Федор, мне случайно не хотите нанять дрессировщицу, ну чтобы довела мой моральный и внешний облик до соответствующего новому положению в обществе? — осведомилась я не без ехидства, заканчивая с «завтраком». Некоторые так и в обед не едят, а у меня перекус.

— Не без этого, Аяна. Так как вскоре тебе предстоит появляться в этом самом обществе много и часто.

— А если это не входит в мои жизненные планы, как и обретение блудного отца со всеми к нему прилагаемыми привилегиями? — Я прямо уставилась в странные серые глаза, мельком опять спросив себя, где же видела такое же необычное осветленное серебристое кольцо вокруг зрачка, как у него.

— А возвращение к Уварову на правах его личной, почти неодушевленной собственности входит? — улыбка Федора была минусовой температуры. Прям очень такой реальный минус, замораживающий на месте. — Если да — скатертью дорога. Если нет — то только мое покровительство, включающее защиту всей волчьей диаспоры, способно избавить тебя от этого.

Только что жадно поглощенное мясо превратилось в камень в животе.

— Сдалась я ему. — Голос почему-то разом осип, а на языке почудился привкус горечи. — Через неделю себе новую… игрушку найдет. К тому же у него невеста.

— Чье наличие никак не мешало ему все эти годы иметь все, у чего есть сиськи, и присвоить тебя. — Ну с какого перепугу в груди от его слов так больно-гадко? И почему мерещится, что папаше это доставляет удовольствие? Ведь он и знать не может. — А насчет сдалась ли… тут, понимаешь ли, дело принципа. Любой мужчина чрезвычайно болезненно относится к тому, что им пренебрегают, тем паче его бросают. Любого самца взбесит потеря его, так сказать, «добычи». А уж метаморфы считают, что все вокруг существуют для их личного удобства и развлечения. Так что я тебе гарантирую, что он будет искать тебя и способы обязательно наказать за то, что ослушалась его приказов и ушла из-под его контроля.

— А мои друзья… ну, в смысле, парни не пострадают? — встревожилась я.

— Стоит отвыкать называть словом «друзья» тех, кто втягивает тебя в неприятности, а потом еще и с такой легкостью отказывается и осуждает, не разбираясь. — Голос Федора приобрел стальные нотки, и возразить мне ему было нечего, к сожалению. — Но, если уж это так для тебя важно, скажу: двое из них сейчас вообще не в стране, а Савелий — в больнице. Трогать их у Уварова больше нет резона, даже ради мести — бессмысленные движения. Если вы вдруг опять каким-то чудом не сблизитесь, то эти парни и не попадут в сферу его интересов как рычаги давления на тебя.